Господа ! Я, являясь почитателем великого таланта Моего Земляка, тем не менее, посчитал возможным написать нижеизложенную стихотворную (смехотворную)эротическую поэму. Давайте не будем ханжами, и мир станет интересней!
Писатель был великий - Гоголь,
В трудах его я кайф ловил,
А эту муть, что я состряпал,
Блядям знакомым посвятил ,,,
ТАРАС БУЛЬБА
В нее сливалося за раз,
намного больше, чем сейчас,
Ты смог бы выпить , сынку мий!
Так старый Бульба говорил,
И стерва панночка твоя,
Хоть и вертлява , и нежна,
И с роду крови благородной,
Но сын мой, слишком уж хитра.
И мне ты верь, под старость лет,
Нам не подашь стакан воды,
И если ей не скажешь - нет,
То пропадешь из-за манды...
Эх , батя, только не о том,
Я снова вижу отчий дом,
Родную мать ,и с ней тебя,
Причем здесь панночка моя.
Ведь если молвить справедливо,
То не всегда и ты красиво ,
На свете этом поступал,
И много батя отодрал ,
Ты на веку девиц прекрасных,
А мне учений ты напрасных,
И так уж много подарил,
Уж лучше б батя посадил ,
Меня скорей за стол богатый,
И за горилкою домашней,
Базар мы будем продолжать,
А мозги хватит мне вправлять,
Ее люблю, и драть хочу,
Поймите , тату, а Остапу,
Я точно яйца оторву...
..Да, не напрасно старый Бульба,
Так сына ревностно учил,
Была полячка столь красива,
Что кто бы с ней не заводил ,
Знакомств иль шашней осторожных,
То добиваться своего ,
Трудов не стоило его..
Она всегда сама давала,
И член желанный заправляла ,
Сама в бездонное лоно ,
И после всех трудов постельных,
Ее партнеров очумелых,
Прислуга напрочь волокла....
А тут проклятая война.
И с самой Сечи Запорожской ,
Хохлов задиристых толпа,
Блистая гордыми чубами ,
И широченными штанами ,
Поляков приступом брала.
Из всей истории войны ,
Неискушенным взглядом видно,
Что самый опытный стратег ,
Жестокий голод, и обидно,
Здесь даже Марсу самому,
И я такого не хочу,
Судьбы проклятой не желаю,
Наверно в мире никому,
Объятий вражеской осады.
Но коль случилось, силы даст,
Пусть Бог защитникам усталым,
И пусть не дрогнет их рука,
(Но что-то я заговорился),
Война и в Африке война,
Мы к нашей панне возвратимся,
Вот снова ночь, голодный город,
Несут проклятья небеса ,
В печали гордая полячка,
Стоит у темного окна,
Рыдает сердце, видя это,
Повсюду смертная тоска,
На стенах факелы в бойницах,
Но не о том грустит она,
А просит бедная полячка ,
Скорее хуя, Бога ради,
И так взирает с высока,
Во мрак пустынного двора..
Вот бедный лях изнеможденный ,
Что еле ноги волочет,
Он ебарь верно ненадежный,
Но нет других, и он сойдет!
И убегает в глубь двора ,
За ним по лестнице слуга...
- Вельможный пан! Защиты просит,
И ждет Вас нежная княжна,
Давно уж встать она не может,
Ей помощь рыцаря нужна:
А панна между тем разделась,
Вином немного разогрелась,
В постель Холодную легла,
И тихо жалует себя,
Умело пальцем осторожным,
Но ловит слух удар тревожный,
Ее защитник без стыда,
Упал к постели не дойдя,
- Волочь, волочь его сюда!
Вот, наконец ,его втащили ,
В лицо плеснув стакан воды,
В постель беднягу повалили,
Но разве только для души,
Вам будут пошлые забавы ,
А впрочем, пусть ! Судите сами.
Мурлыча кошкой похотливой,
И извиваяся змеей,
Ласкаясь белкой суетливой ,
Или кобылой молодой,
Поднять пыталась член поникший ,
Полячка долго. И труда,
Такого б вынести смогла ,
Едва ли сытая крестьянка,
Но наша скромная товарка ,
Добилась все же своего,
И вот насилует его,
И так , и сяк, и как попало,
И час, и два не замечая,
Что даже стона, и того ,
Уже не слышно, как стекло,
Глаза у ляха вдруг застыли,
Все ж непосильны видно были ,
Бедняге адские труды...
- Воды сюда, воды, воды!
Но было поздно. Хрен с тобой!
И снова в комнате пустой ,
Сидит печальная княжна.
Война и в Африке война!
Но нужно Вам сказать друзья,
Что не напрасно ждет она,
Спасенье будет впереди
Мчит конь героя по степи,
Спешит казак отца предавший,
И в глупой неге пожелавший,
Утешить юную блудницу,
Чтоб калачом кормить пшеничным,
Лелеять, холить, голубить,
Ну что об этом говорить,
Не в славной битве погулять,
А он ебать спешит, ебать!
А что Остап? Пока оставим,
Утехи мамина сынка,
И в душу смелую заглянем,
Другого брата казака..
Ах, еб твою мать, ну как степь широка!
Не лезьте шалавы, в штаны казака,
Он многое видел, и этим богат,
Не сманит вояку, смазливая блядь.
Ах , еб твою мать, ну как степь широка!
Ковыль разметают копыта коня,
И молодец буйный на сечу спешит,
Чтоб славы добиться, иль жизнь положить.
..И шум, и крик, с кровавой бойни,
Едва ли выйдешь рассмеясь,
Или героем станешь славным,
Или умрешь не помолясь.
Затуплен был клинок булатный,
Весь вышел порох и свинец,
Упал с коня казак отважный,
И чует он - пришел пиздец!
Вот в город ляхи потащили,
Остапа гордого на казнь,
И свой позор уже забыли,
Толпой над раненным глумясь,
Костер на площади соборной,
Пускай потешит сволочей,
Остап не молит о пощаде:
А что же наш блядун - Андрей ?
А он , презреннейший Иуда,
Пшеничным хлебом накормил,
Полячку блядь, и как с испугу,
Ее он на пол повалил,
В лихом азартном поцелуе,
Затем ее тугие груди,
Руками ласково зажал ,
И между ног ее вогнал
Уж ни о чем не сожалея,
И не заботясь, не болея,
Огромный свой багровый член,
А брат тем временем горел ,
На инквизиторском кострище,
Без утешенья и молитвы.
Глаза лишь к небу вознеся,
Он звал небесного отца,
И у него просил прощенья ,
За брата - дрянь и мудака!
А старый Бульба, это видел,
Но что для сына сделать мог?
Он подошел к нему поближе,
- Остап ! Я здесь , И с нами Бог!
Он гаркнул всей своею глоткой,
И свой кулак с какой-то мордой,
С размаху в раз соединил,
И сквозь толпу так прорубил ,
Себе обратную дорогу,
Тем часом нашу " недотрогу",
Андрей в десятый раз имел,
Совсем не так как он хотел,
А так как панна пожелала,
Сама его безумно драла,
То, приседая ,то кружась ,
То, вдруг подпрыгнув, горячась,
То чуть его освобождала,
И снова адский начинала,
Безумной похоти концерт!
Ну кто такое мог стерпеть,
Из Вас приятные друзья?
Вообще конечно не беда,
Когда мы можем по простому,
Один единственный разок,
Засунул, - Вынул, и на бок..
Ведь член не ствол от баобаба ,
Смотря конечно ,что за баба..
И между этим подлым делом,
Вдруг шум спасительный возник,
Андрей взбодрился, как услышал,
Он сабель звон и батин крик:.
Но силы были все ж не равны,
И панна знала ремесло,
Перекрестила член усталый,
И снова ведьма за свое,
Уже постель , и та взмолилась ,
Нет силы даже заскрипеть,
И вмиг под ними развалилась,
Но проку что ? Уже терпеть ,
Андрею не было резону ,
Не слышал он ,как панне с ходу,
Отец вонзил стальной клинок,
И сына напрочь поволок ,
Из стен заебанной темницы,
Ну ,вот что братья , есть девицы,
Которых сколько не клади ,
На белоснежные кровати ,
Им мало все , Такие бляди ,
На свете этом все же есть,
И их , друзья, не переебсть !
Пускай простит меня писатель ,
Чей гений я опошлил тут,
Его я скромный почитатель ,
А баб ? Их все-таки ебут !
