ДНЕВНИК ЭМИ МЭНСФИЛД

Сегодня я видела, как Ричард и мама целуются. Ее юбка была поднята, его рука была на ее ноге. Я не стану с ними разговаривать еще несколько недель. Мне не нравится Ливерпуль. Я хочу обратно домой. Мама запретила мне даже думать об этом. Я бы написала обо всем папе, но знаю, что не получится. Мама спросила у меня, почему я такая тихая. Она все спрашивала и спрашивала до тех пор, пока я уже не знала, что говорить. Сначала я ответила, что это все Ливерпуль. Она сказала, что это явно что-то другое. Я пробормотала, что видела, как Ричард царапал ее ногу. Ой, меня укусила мошка, а он как раз вошел. Он вел себя глупо, Эми, и стал чесать мой укус. Некоторые мальчики иногда просто глупые, сказала она. Я его оттолкнула сразу же. Я сказала, что я извиняюсь, но я не видела, как она его оттолкнула. Впрочем, это мог быть еще один укус. В конце концов, я рада, что не написала папе. Мама говорит, что описывает все наши новости, но я ни разу не видела, чтобы она ходила на почту.

ДНЕВНИК ДЕЙДР

Надеюсь, что Эми не стала хитрой. Должна признать, что сперва после всего, что она мне сказала, меня переполнило чувство вины, но потом все внезапно прошло. Она, скорее всего, подглядывала в дверную щель или просто зашла в гостиную. Я сказала Ричарду, что он больше не получит жамочек (как мы оба все это называем). Он выглядел очень понуро. Я добавила, что Эми видела то, чего сама бы делать не стала. Это немного смягчило мои слова, но Ричард все равно ходил весь день как в воду опущенный, а я в общем тоже чувствовала себя прескверно. Вчера, однако, произошли изменения. Я познакомилась с чудесно воспитанным джентльменом, который мне помог, когда я поскользнулась на мостовой. Действительно, он не дал мне упасть, а потом довел до ближайшей кофейной, пригласив что-нибудь выпить, чтобы я успокоилась. Я нашла его крайне симпатичным. Он примерно ровесник мне и очень крепко сложен. Недавно он прочел очаровательный труд г-на Кэролла и оценил его идею, что можно свободно рассуждать о "королях и капусте", как выразился джентльмен, что означает полную свободу в выборе темы.

На это я согласилась, к его восторгу, и только извинилась за то, что в разговоре позволяю себе высказывания, обычно дамами не употребляемые. Но это как раз то, чего я искал, дорогая, воскликнул он с совершенно очарованным видом, а потом стал расхваливать мои лицо, фигуру и манеру подбирать платье. Признаюсь, мадам, добавил он совершенно серьезно, что я и моя жена являемся, как говорят, либертарианцами и собрали узкий круг свободомыслящих господ для, можно ли так сказать, приятного времяпрепровождения, осуждаемого широким обществом только, думаю, потому, что не многим удается найти такую возможность. Могу ли я вас пригласить повстречаться с моей супругой? С ней вы сможете беседовать даже более вольно, нежели со мной.О, я вовсе не распущенная женщина! Как и она, разумеется. Мы только поговорим, сказала я, хотя всем сердцем затрепетала, встретив далекий отклик на изыски моего ума. Пойдемте же отсель, заявил он, к моему изумлению; и после немногих нежных возражений я была водружена в кэб, и мы отправились неподалеку, в их дом, где меня встретила очаровательнейшая леди по имени Эвелин.

Еще одна обращенная, друг мой, сказал ей муж, представляя меня. О, что до этого, так я еще не знаю, я рассмеялась; однако атмосфера дружелюбия была скород ействующей, так что немного спустя мы уже втроем пили шерри. У Эвелин фигура как песочные часы, несмотря на двух дочерей и сына. Волосы уложены так высоко, что вся лебединая шея остается совершенно открытой для восхищенных взглядов. Груди полновесные, а низ плотный. Морис, ее муж, привлек к себе ее внимание около года тому назад, в Риме. Они тогда оба овдовели, отнеслись друг к другу очень любовно и скоро поженились. У Мориса есть свои сын и дочка. Я обрел небеса, женившись на ней, сказал он и, склонившись на ручку кресла, откинул ее голову, целуя в губы. Как я была бы рада, если бы Филипп мог сделать так при других! Мне так хочется иногда, чтобы меня видели во время любовного желания. Небеса и еще несколько домов, милый, сказала жена и рассмеялась. Мне явно следовало поднять удивленно брови, что я и сделала. Я допивала уже третий бокал шерри и осмелела. Каким же образом? спросила я.

Вопрос сразу же показался мне наивным и глупым, но, видимо, удовлетворил их обоих. Эвелин поднялась и подошла ко мне. Я некоторым образом понимаю такую походку и поэтому отставила свой бокал на столик у кресла. Она склонилась надо мной и поднесла свою руку к моему подбородку. Мой взгляд растаял в ее мерцающих глазах. Приходите завтра вечером и увидите, сказала она, а потом добавила еще мягче: Можно я вас поцелую, чтобы скрепить наш уговор? Я знала, что она поцелует меня в губы под взглядом Мориса. Он уже весь встрепенулся, как коршун. Чтобы немного ее подзадорить, я ничего не ответила, но тихо раскрыла губы. О, как сладок и мягок был ее рот! Наши губы встретились, языки соприкоснулись. Я почувствовала, как она взялась за мое платье, но быстро оттолкнула ее руку, едва она обнажила мои колени. Нет! Пожалуйста, не надо пока, сказала я, отворачиваясь. Наступило краткое молчание; она убрала руку, выпрямилась и разгладила мое платье. Завтра в три часа пополудни? спросила она. Я встала, пошатываясь. Морис улыбнулся. "Поцелуй ее еще", попросил он.

Его глаза просто горели. Они даже не светились а просто лучились, не желанием, а радостью за нас обеих. Завтра, и она это знает, сказала я, а Эвелин рассмеялась и захлопала в ладоши: Господи, как я тебя люблю! Ты придешь, правда? Да, я знаю, что придешь. Морис заедет за тобой в нашем экипаже, если хочешь. Нет, я приеду в своем, сказала я: мне вовсе не хотелось попадать в зависимость, хотя бы даже к такой приятной компании; к тому же, я могла бы покинуть их в любой момент по своему желанию. Морис проводил меня в холл. Когда приедешь, она с тебя последние штаны спустит, сказал он, однако без малейшего намека на непристойность. Если успеет, поддразнила я. Обстановка была теплой и свободной. Я не чувствовала с их стороны никакого тупого понукания, памятного мне по другим мужчинам пытавшимся вести себя со мной вольно, не спрашивая моего мнения. Наш экипаж отвезет тебя, дорогая, сказал он и любезно проводил меня до него. Если бы и Филипп был таким, какой это был бы чудный брак!

ДНЕВНИК РИЧАРДА

Вчера мама явилась домой в странном расположении духа, не объяснив даже, где была. Она мурлыкала и напевала, но все время избегала меня. Эми весь день дулась и задирала передо мной нос. В любом случае, мне наплевать, что она там думает. Я попросил маму дать себя поцеловать, но она не разрешила и сказала, что больше мы этого делать не будем. Я обхватил ее, и она просто пришла в бешенство. Мы с тобой будем сегодня жаться? спросил я. Нет, нельзя, Ричард. Проказам должен быть и конец, сказала она. Я потупился и подумал, что хорошо бы у нас была миленькая горничная, чтобы ее свалить, а то наша сухая и простая. Однако, на сегодняшнюю ночь у меня есть план. Я хочу только поцеловать милую маму, но она ни за что не поверит, что это все. Я нагнулся и поцеловал ее ноги. О Ричард, не дави на меня, милый, пожалуйста, сказала она, ушла наверх и заперла дверь на замок. Надеюсь на свой план.

ДНЕВНИК МЮРИЭЛ

Бедняга Филипп... Я чувствую себя почти виноватой в том, что он оказался во всем этом замешан, но пора бы и ему знать правду об этом мире. Что случилось с папой? спросила Сильвия, потому что он не стал ни с кем говорить и отобедал у себя наверху. Служанке это тоже не понравилось: он отчитал ее за холодный обед, хотя это было неправдой. Я сказала Сильвии, что у мужчин часто бывают такие вспышки настроения, когда они не знают, чего хотят. А чего хочет папа? невинно спросила она, довольная тем, что мы разрешили ей выпить вина, чего Филипп никогда бы не позволил. Ну, дело в том, что его мигалка осталась без работы, рассмеялась Джейн. Иногда она переходит все границы, а тут еще Сильвия спросила, что это такое. Его деловая вещь, сказала я почти правду, на что Сильвия посмотрела на меня с очаровательно невинным видом. Я не знаю, что это, сказала она и добавила с неожиданно взрослой интонацией: Я думаю, что пойду и поговорю с ним. Полагаю, вино несколько ударило ей в голову. Мы не стали ее удерживать: от этого не могло случиться вреда, а Филипп, возможно, спустился бы наконец вниз.

Вернулась она очень понурой и сказала, что он даже не дал ей посидеть у него на коленях... То есть почти не дал, потому что она пыталась. Какая он дрянь, сказала я так мягко, как могла. Мы направились в гостиную, а Джейн заявила, что пойдет посмотреть, не нужно ли Филиппу чего-нибудь. На твоем месте я бы с ним не разговаривала, сказала Сильвия. Она выпила еще сладкого ликера, и ее язык развязался совершенно непривычным для меня образом. Меня это не огорчило, ведь она даже больше откликнулась на объятия и лежала у меня в руках на софе. Джейн взглянула на нас и пошла наверх. У тебя на языке сладко. Можно я слижу? спросила я племянницу. Это так приятно, ответила она, вздохнув резво и даже не без кокетства. Некоторые девочки в таком возрасте кокетничают и с мужчинами, и с женщинами, что мне нравится. Тогда дай и мне сладкого. Я пощекотала ее и положила спиной на шезлонг, подняв ноги и объяснив, что сейчас ее поцелуют, как принцессу. Она прыснула и спросила, когда придет принц. Не выбирай желанный пол, ответила я. Хорошо, а куда я тебя поцелую, в верхний рот или нижний?

Шалунья поняла, куда я мечу (я в этом уверена), но изобразила невинность и сказала, что внизу у нее рта нет. В то же мгновение я показала, как она не права, и ринулась между ее шелковых бедер, удивив настолько, что она даже не сопротивлялась. О сладкогубая гавань, обретенная мною! Я засунула туда язык; она застонала и опустила ноги; я вскинула их обратно, облизывая все вокруг и внутри ее оперения, пока не услышала плеск знакомых звуков. Ее попка вздрогнула. Я обхватила ее ладонями и защекотала по милой точке. Что ты, что ты, что ты де... де...? задохнулась она сразу. В первый раз умасливаю тебя, сладость моя. Ты запомнишь этот день надолго. Подержи ноги: дай мне облизать это сверху донизу. Дидии! вздохнула она, явно доходя до накала. Губы надулись там, где прошел мой язык: ее маленькая почка раскрывалась. Я ч-ч-чувствую себя так смешно, тетя! Что со мной? Аааа! здесь она разразилась острым и чудным соленым дождиком. Я услышала, как она застонала, зашипела, потом ее ноги упали мне на плечи, пятки вздрогнули и она застыла, покрыв мои губы сливочной пенкой.