Обдумывая случившееся, Вирджинио вспоминал Андреа, и щемящая тоска и грусть время от времени наползали на него. Он ни разу не пытался связаться с родными, ведь прошло совсем немного времени, чтобы всё забылось. Ностальгия вызывала слёзы, Вирджинио предпочитал отвлекаться на мысли о новых знакомых.
Прошла мучительная ночь, окончился трудовой день, и, приняв в подсобке душ, подросток отправился к "мисс Февраль", одетый также легко, как и вчера. Девчонки он не встретил. Её мамаша, одетая в короткий шёлковый халатик, без лишних слов повела Вирджинио наверх. Мальчишка шёл сзади и смотрел на её сильные загорелые ноги. Член под джинсовыми шортами слегка напрягся.
Они оказались в странной комнате - розовые обои и большая кровать посередине.
- Вы вчера занимались очень гадкими делишками. Я прекрасно понимаю, что без них обойтись нельзя, но вот так сразу, даже не познакомившись... Или это моя дочь виновата? Я знаю, она часто очень плохо себя ведёт, может быть, она приставала к тебе, а ты растерялся. Ты не похож на развратника.
- Нет, она здесь не при чём, я сам виноват.
- Похвально. Только не надо меня обманывать, она тоже хороша!
- Она здесь не при чём!
- Ты сам к ней приставал?
Вирджинио хотел ответить отрицательно, но понял - нельзя допустить, чтобы пострадала такая хорошенькая ласковая девчушка.
- Да, она просто растерялась.
- Ну, насчёт её растерянности мне сказки не рассказывай. Но ты признаёшь, что виноват сам?
- Да, - твёрдо ответил Вирджинио.
- Я должна тебя наказать.
Подросток только опустил голову. Он понимал - в его нелегальном положении спорить бесполезно, нельзя допускать конфликты, иначе вся правда выплывет наружу, возникнут большие неприятности с законом.
- Ты ничего не хочешь сказать.
- Воля ваша, делайте, как хотите.
- Что ж, ничего страшного тебя не ожидает. Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, - после небольшой паузы ответил Вирджинио.
- Думаю, пятнадцати ударов хлыстом тебе хватит. Снимай шорты.
Подросток опешил. Он не знал, что и думать. Сказанное хозяйкой так поразило его, что он надолго замешкался. Женщина терпеливо наблюдала за ним. Вспомнив о своём нелегальном положении, мальчишка решил не усугублять ситуацию и стянул свои джинсовые шорты, оставшись абсолютно обнажённым. Поначалу он смущённо прикрылся, но понял, что выглядит глупо - ведь "мисс Февраль" видела его во всей красе. Колени его слегка дрожали, подросток избегал смотреть на женщину. Нагота усиливала чувства испуга и беззащитности.
Но в мыслях его возникло нежное личико узкоглазой девчушки и придало мальчишке бодрости. Он расправил плечи.
- Ложись на живот и вытяни руки к спинке кровати.
Вирджинио подчинился. Кожаные ремешки плотно прикрепили его запястья к прутьям кровати, широко разведя руки в стороны. Китаянка взяла хлыст и уселась мальчишке на ноги, крепко удерживая их весом собственного тела. От прикосновения член подростка слегка увеличился, яички зашевелились, что вызвало странное стеснительное волнение в сочетании с ожиданием наказания. Но тут экзекуторша взмахнула хлыстом и обрушила на жертву первый удар. Вирджинио услышал свист и зажмурился. Его спину крепко обожгло, но он сумел сдержать крик. Второй удар оказался более болезненным - китаянка постепенно входила в раж. И вскоре сквозь стиснутые зубы подростка прорвался стон, а затем наказуемый не выдержал и начал кричать. Его мускулистую загорелую спину беспорядочно пересекали багровые полосы. Острая жгущая боль усиливалась тем, что удары кнута приходились на уже израненные места. Женщина беспощадно стегала несчастного, не обращая внимания на его громкие крики, перемежающиеся со стонами. Молоденькое, крепкое тело извивалось под ней, это доставляло удовольствие. Вирджинио ёрзал, тщетно пытался ускользнуть от ударов, но лишь расшатывал кровать. "Мисс Февраль" поняла неопытность подопечного: вместо того, чтобы расслабить тело, он напряг мышцы, отчего порка стала ещё больнее. Данное обстоятельство только обрадовало жестокую красавицу.
Когда Вирджинио получил положенное число, он не сразу осознал окончание наказания. Рвущая, пульсирующая боль терзала его измученную спину. Он продолжал громко стонать. Глаза повлажнели от выступивших слёз, он не плакал, их вызвали жгучие удары. Только когда китаянка отвязала его, подросток понял - порка закончилась. Он попытался встать с кровати, но исполосованная кожа чувством тысячи впившихся иголок опрокинула его обратно. Мальчишка сжал кулаки. Он тяжело дышал, собираясь с мыслями, слабость сковала его. Он снова вознамерился покинуть ложе, но безрезультатно. Раны словно издевались над ним. Китаянка с интересом наблюдала за усилиями выпоротого подростка. Выждав некоторое время, она подошла к нему и, бережно поддерживая, помогла слезть. Затем Вирджинио был отведён в ванную, где подвергся холодному душу. Поначалу жёсткие струи вызвали дополнительные страдания, но вскоре принесли облегчение. Сознание постепенно возвращалось в прежнее состояние. После процедуры китаянка отвела мокрого мальчишку обратно и уложила на ту же кровать.
- Молодец, ты неплохо держался, - взъерошила она чёрноволосую голову несчастного.
Вирджинио чувствовал пустоту и одновременно лёгкость освобождения. Вся душевная тягость, ноющая в нём со вчерашнего вечера, рассеялась без следа. И хотя дёргающая боль в спине до сих пор беспокоила, подросток постепенно расслабился. Он не думал уже ни о чём и вскоре заснул крепко, без сновидений.
По пробуждении он увидел рядом на тумбочке стакан с соком. Вирджинио потянулся, чертыхнулся от напомнившей о себе порки и немного отпил. Затем лёг и, чувствуя, как растворяются остатки сна, задумался. Пора было покидать этот дом. Солнце за окном ещё не скрылось окончательно, тёплое дыхание летнего вечера наполняло комнату. Как теперь смотреть в глаза новым знакомым? Расскажет ли китаянка дочери о наказании? Да и что же с самой девчонкой, неужели, её тоже выпороли? Когда Вирджинио представил хлыст, терзающий нежное тело девчушки, в сердце его защемило от жалости, но одновременно пришла решительность. Он поднял голову и осмотрел комнату. Шлёпанцы остались внизу, но шорты должны быть здесь. Не увидев столь важной детали туалета, мальчишка встал, прошёлся по помещению. Голым спускаться вниз не хотелось, неизвестно, как отнесётся к этому хозяйка. Подросток подошёл к окну, полюбовался зелёным пейзажем, потом сел на кровать. Долго ждать не пришлось. Пришла "мисс Февраль".
- Ну, как самочувствие?
- Нормально, - вяло ответил подросток. Но, неожиданно для себя, он смело смотрел на истязательницу.
- Вот и замечательно.
Они немного помолчали.
- Что теперь будем делать?
- А... Где мои шорты?
- Скоро принесу. Думаю, ты заслужил награду за терпение.
Женщина сняла халатик и оказалась голой перед подростком. Глаза того широко раскрылись. Он не ожидал подобного поступка. Вирджинио сглотнул и не знал, что делать.
- Я тебе нравлюсь?
Мальчишка поспешно и несколько раз кивнул.
- Хочешь, я приласкаю тебя?
- Э-э... Да... Конечно!
- Ложись на кроватку.
Забыв о ранах, Вирджинио лёг на спину и тут же застонал.
- Больно! - пожаловался он.
- Потерпи немного, скоро будет приятно. Ты не против, если я привяжу тебя?
Вирджинио кивнул. Потрясённый внезапной сменой событий, он вожделённо смотрел на открывшиеся прелести. Причиной титула и богатства китаянки служили её необычной формы груди. Они напоминали короткий, но крутой трамплин - плавно спускаясь, у основания они вдруг резко взмывали вверх. Упругие, сильные, на фоне загорелого, ухоженного тела они выглядели шедевром неизвестного, но очень талантливого скульптора. Именно к ним был прикован взгляд Вирджинио. Он ощущал буквально магическое притяжение.
Его руки вновь удерживались широко расставленными. Китаянка оседлала партнёра.
- Хочешь пососать их?
- Конечно.
Она наклонилась. Губы мальчишки коснулись напряжённого соска, обхватили его и втянули внутрь. Он открыл рот шире, словно хотел заглотнуть грудь полностью. Помогая языком, Вирджинио сосал её, словно не в силах насытиться после долгой и изнурительной жажды. От наслаждения он закрыл глаза. Китаянка тёрлась коротко стриженой пипкой о его твёрдый, истекающий соком член. Она то приближалась, то отдалялась, подросток тянул шею, не желая отпускать предмет наслаждения. Красавица поочерёдно подставляла его рту то одну, то другую прелесть, и Вирджинио тщательно обрабатывал их. Он и сам то лишь трогал языком сосочек, то вдруг взасос его целовал, то стремился вобрать всю грудь целиком, отстранялся, сглатывал и продолжал снова и снова.
