Многое зависит только от того, с кем и при каких обстоятельствах.
Рассказал мне эту историю давний приятель. Много воды утекло с тех пор - много соли съедено (но не с ним) и выращено не только дерево, рядом с немаленьким домом. У него уже взрослый сын - красивый, стройный коренастый парень, привлекающий девушек игрой мышц и шикарной шевелюрой русых волос над бирюзовыми глазами.
Статный мужчина. Необыкновенная жизнь.
Вечер. Полумрак уютной комнаты и мягкое кресло у камина. За окном завывал декабрьский ветер, завьюживая и нанося валуны пышных сугробов серебристого снега, играющего радужными искрами в лучах заходящего солнца.
- - А сын знает про твою жизнь - твоё прошлое?
- - Да, что ты... Зачем сыну знать об этом? У него свой опыт и своя жизнь, с улыбкой тихим голосом произнёс Геннадий Васильевич.
- - И никогда не возникало мысли поделиться?
- - Была, но... понимаешь, такое с каждым может случиться по молодости. И подумав, добавил - и не только такое. Гормоны, желание, страсть...
- - А сейчас?
- - А что, сейчас? Хочется всегда (особенно вспоминая хорошее) , но не всегда можется. Возраст не тот, да и...
Было это... У-у... - даже и вспомнить страшно - н-ад-цать годков тому назад, в стране, где была любовь, но отсутствовал секс... - где, как говорили и думали, люди жили в благочестии и высокой морали, а всё "греховное" и неприличное только за бугром было - в далёкой стране, под названием "загнивающий капитализм". Это только там секс и разврат, а у нас - ни-ни! и детей... только в капусте или с аистом (будь он неладен, для некоторых) .
- - А чего ж с такой грустью - не уж-то аист нежеланное доставил?
- - Что ты? У нас с Валентинов Антоновной всё прекрасно. Особенно пацан - статный получился. Видный, пацан.
- - Чего ж на аиста наезжаешь, с такой грустью?
- - Алименты... Но, я об ином хочу рассказать. О заветном. Никому ни слова не проронил, о моём юношеском опыте - в тайне держал.
Так вот, как в сказке можно начать: В некотором городе жили муж и жена. И в срок положенный родился у них сын, оболтус. Но "оболтусом" он, от нежности и любви к чаду своёму звался. Словом неласковым его в шутку и с любовью кликали. Рос сорванец и шло время. Когда как оно (время-то) летело: - то медленно (с ленцой) , а то проносилось так стремительно, что оглянуться не успели родичи, как осемнадцать годков молодцу стукнуло. Малой-то, смышлёный вырос - ласковый. В порочных связях, как говорится, замечен не был. Всё книжки умные читал, мать с отцом почитал... даже дерево не одно успел посадить ещё по молодости.
Как заведено в стране большой и далёкой уж было, настал черёд в армию сбираться. Вот и призвали нас. Мы призывались из разных мест. Я из Ростова, а он... - Геннадий помолчал, потупив очи, затянул трубку и после короткой паузы продолжил, - а он из Западной Украины. Попали в учебку. Встреча состоялась, как ты понимаешь, в одном взводе - после полугода службы и совершенно случайно.
Как-то довелось нам рядом отобедать. Обменялись "любезностями". Поспорили по техническим вопросам. Завязался разговор. По многим вопросам наши взгляды совпали. На гражданке у нас были родственные профессии, что и сблизило в интересах. Возникали вопросы по работе, а соответственно и интерес друг к другу не охладевал - всегда, о чём поговорить было. При каждой свободной минутке стремились встретиться и поболтать.
Мой новый приятель был всегда опрятен и следил за своим внешним видом: начисто выбрит, подстрижем (впрочем, как и все в армии) - от него веяло свежестью и теплом. Поздней осенью очень сыро и холодно, а его тело излучало тёплые потоки энергии. Мне встречались такие люди... - от которых жаром пышет - которых на дальнем расстоянии чувствуешь. Его широкая искренняя улыбка завораживала и заставляла улыбаться в ответ.
Уже не молодой рассказчик отпил глоток кофе и продолжил.
Мы стали тенью друг друга. Если не удавалось свидеться по службе в течение целого дня, казалось - целая вечность разделила нас. Нам всегда было о чём поговорить. Да и, переговорить все темы, для нас было проблематично. Андрей, так звали моего сослуживца, был очень увлечённым человеком - всесторонне развитым и грамотным во многих областях знаний. Крепкое мускулистое тело, с игрою мышц, заставляло любоваться. Он был коренастее меня, хотя по росту и одинаковы, из-за чего выглядел Андрюша плотнее. Мы оба рослые были-то, улыбнулся Гена - метр восемьдесят два. Я, правда, худощав был - как жердь и казался повыше Андрея.
Прошёл месяц обучения в учебном подразделении. Мы закончили школу младших военных специалистов, после чего меня назначили исполняющим обязанности командира взвода и заставили преподавать "радиосвязь и эксплуатацию радиостанций боевых машин".
- - Большим человеком стал.
- - И не говори... Ряд льгот получил. Самое прикольное, что я смог свободно перемещаться по части и за её пределами. Свободу получил, улыбнулся Геннадий Александрович. Андрей продолжал службу в работе по ремонту технически сложного электрооборудования. Бывало, что встречались, но уже не так часто, как раньше. Я испытывал огромное удовольствие от общения, как наркоман. Чувствуя тепло и его случайные прикосновения, вызывали сильное сердцебиение. Андрюша, при этом, покрывался румянцем, обретая застенчивую улыбку. Кстати, хотя он и призывался из Западной Украины, по национальности венгр был: по-русски говорил с лёгким акцентом и часто ругался на "родяньской муве" и по-венгерски, который немецкий напоминал - такой же чёткий и по-солдатски командно-отрывистый.
Раз, решил я пригласить своего друга в баню. Поскольку имел возможность свободного передвижения за пределы части, баню посещал в любой момент... - когда желание возникнет. Он же, только по уставу - в отведённое время - в банный день. Выписал для Андрюхи увольнительную...
Несмотря на то, что в бане принято раздеваться при всех и женских особ не присутствовало, я стеснялся. Вот такой вот - стеснительный по натуре человек - от наготы в конфузе. Не любил банные обряды, когда в помещении есть ещё кто-то: такое чувство, что на тебя глазеют со всех сторон - оценивая и изучая. Выбрал время смены подразделений - одни закончили и уходили, а новые, мыться ещё не пришли. Классно. Тихо, спокойно, просторно и... ни ду-ши-и. Никто не пялится на тебя под душем, и парилка прогрета - толкотни нет - жопами не толкаются. Зайдя в предбанник, начали раздеваться. Тут я впервые увидел Андрюшу полностью голым.
Беленький, на лобке густые рыжие волосы, член... немного увеличенный в размерах, как мне показалось, симметричное стройное и красивое тело - всё в полной гармонии. Лёгкий запах мужской, бархатной кожи, обтягивающей упругость мышц. Именно тела, а не отталкивающая и резкая вонь пота. Этот запах присущ каждому, но очень индивидуален. Мы были веселы в резвости и озорстве. В зале уходили последние люди. Андрей приглядел удобную лавку поблизости к душевым кабинкам, где можно было оставить мыло или присесть в расслабленном состоянии. Омыли сухие тела под струями тёплой воды. Выбрали тазики (хотя выбирать не из чего - все одинаковые) и принялись мылить себя, покрывая белоснежной пеной. "Помой мне спинку" , с улыбкой попросил Андрей. Я обильно намылил мочалку и, придерживая Андрея за плечё, стал со всей силы тереть его широкую спину (как будто дыру собрался натереть, сдирая грязную кожу) . "Э... - завопил Андрей. Полегче!" Наши тела случайно соприкасались - бока, бёдра, ноги... С каждым прикосновением я ощущал необыкновенный прилив чувств и странных (на тот момент) желаний. Мой член увеличивался в размерах и начинал пульсировать от переполнения кровью. Совершенно случайно, он коснулся ягодицы Андрея... Я покраснел... - засмущался от неловкости и застенчивости. Как-то неуютно стало.
Продолжая мылить Андрюшу, я опускался ниже - между лопаток, бока. Мы поменялись местами и уже я, стоя спиной к другу, млел от радостного чувства детского ощущения внимания и ласки родителей, купающих своего ребёнка. Так чувствовал я себя в тот момент. Теперь уже он мылил мои плечи, спину, талию... Его движения были уверены и ритмичны. Что б Андрею было удобнее тереть мою спину (рост-то ого!) я наклонился, упёршись руками в рядом стоящую лавку. Андрюшка продолжал увлечённое занятие, совершенно просто и свободно продолжая мыльную эпопею с моим телом. Через пару минут мочалка уже елозила по моей заднице, натирая ягодицы и...
Гена помолчал... - почесал задумчиво за ухом, как будто в растерянности и замешательстве.
- - И?
- -... мочалка юркнула меж моих ног, натирая яйца.
Андрюша стоял сбоку от меня и неожиданно взял мой член в свободную от действий по намыливанию руку, захватив его вместе с мошонкой. У меня перехватило дыхание. По телу пробежал лёгкий холодок и мелкая дрожь. "Ты меня стесняешься? - весело спросил он". Да, нет... - протянул я, растерянным и глухим голосом. Андрей освободил головку от крайней плоти, залупив её полностью и лёгкими, ласковыми движениями продолжил банный обряд уже с ней. Я ни знал куда деть себя от смущения. Хотел дёрнуться, вырваться и... но останавливала давняя дружба и доверие (тем более что мы были одни и никто не видел этих манипуляций) . Останавливало и непонятное чувство, смешанное с неосознанным интересом в происходящем. Я сильно возбудился. Мой детопроизводитель пульсировал в такой эрекции, которую я не видел даже в ранние утренние часы, когда очень хотелось в туалет пописать. Андро перевёл руку к груди, и нежно проведя по ней, начал массировать сосок. У меня в бешеном темпе заколотилось сердце и участилось дыхание. Его рука, яростно мылившая промежность и ягодицы остановилась на заднице и... я почувствовал давление на анус. Я вздрогнул от проникновения в меня среднего пальца его сильной и мужественной руки. "Не бойся, прошептал Андрюха. Не понравится - скажи". Какой говорить?! Я не мог слова молвить от страстного возбуждения и сухости во рту. Язык будто прилип к нёбу. Только и выдавил из себя - угу.
