- Ну: нет: - едва прошептала Тамара, косясь на Алекса и пыталась оставить руки снизу, слегка прикрывая живот.

- Что?! Что ты сказала? - резко и совсем зловеще прошипел он, посмотрев на неё презрительно-жестоким взглядом. Испугавшись окончательно, послушно и жалобно глядя на него снизу вверх, она попыталась принять необходимую позу. Он приблизился к ней вплотную, как в первый раз, она напряглась, ожидая нового удара, и зажмурила глаза. Вместо удара, он положил руку ей на живот, погладил его, стал опускаться ниже. Несчастное выражение лица немного оттаяло. Молодец, больше не наглей, я не бить тебя сюда привёл, мы не этим будем заниматься. Прижав её худенькое тельце к стене, нависая над ней, как скала, он стал говорить полушёпотом, гладя с оценивающим видом её от талии до коленки, постоянно вжимая ладонь в области лобка:

- Бить я тебя не буду, у нас другая задача. Сегодня я раздолблю тебе между ножек всё так, что завтра будешь ходить враскорячку, дорогая моя! - С этими словами он взял её руку и прислонил сквозь штаны к своему основательно набухшему члену, - Чувствуешь, что тебя ждёт? Так что давай, козочка, топай, не огорчай меня, давай. А то ноги переломаю! - этой фразой он добился окончательного послушания от запуганной девочки.

Переступая ножками с обречённым видом, но, стараясь показать себя бодрой и послушной, гордо выставив свои грудки, маленькая Тома шла по коридору в комнату, на место, где её предстояло в ближайшие часы испытать такое, о чём она даже не хотела думать. Она понимала и то, что сейчас её придётся спать с Алексом, ей надо будет быть в постели совсем голой, он будет по-хозяйски трогать её, он увидит в подробностях её груди и промежность. Но ведь он будет ещё её и трахать! То есть будет лежать на ней и всовывать её между ног свой член. А ей надо будет широко раздвинуть ноги, чтобы такой верзила поместился между ними. И терпеть. "Интересно, наверно надо будет с ним целоваться?"

Тома шла, а Алекс слегка контролировал её движение, держа руку у её попки. Дойдя до постеленной широкой удобной кровати, он остановился, сам сел на край, опираясь на мягкую спинку, а её оставив стоять прямо перед собой. Ростом она, когда он стоял рядом, едва доставала ему до груди, оставаясь рядом с таким здоровым мужчиной маленьким ребёнком. Стоило ему положить руку ей на пояс, как он почти охватил половину её талии. Обняв за талию второй рукой с другой стороны, он слегка качнул её:

- Ну, давай, порадуй меня стриптизом, правда, без музыки, но я надеюсь, что и так ты меня не огорчишь. Покажи, что у тебя там есть. - Она стояла прямо перед ним, хотя он и сидел, но её груди оказались почти на уровне его самодовольного и строгого лица. С деловым видом он готовился оприходовать купленную девочку, сделав с ней всё, что полагается делать с беззащитной юной девственницей, оставшись с ней вдвоём в месте, где никто ему не мог помешать делать всё, что захочет. Ещё раз осмотрев её, он сказал как-то даже отеческим тоном:

- Снимай юбочку!

Раскрасневшись, послушная Томочка медленно спустила вниз юбку, оставшись в белых колготках. Блузка немного вниз ещё прикрывала верх бёдер, но это тоже продолжалось недолго.

- Теперь кофточку, - и блузку тоже пришлось расстегнуть и стянуть вслед за юбкой. Всё это делалось под зорким взглядом, Тома волновалась, путалась. Она чувствовала его взгляд и оценивающие прикосновения рук на своих бёдрах, настойчивые поглаживания снаружи и изнутри.

- Волосы-то на лобке уже растут? - Тома покраснела ещё сильнее и утвердительно кивнула, - Ну-ка, покажи! Сейчас оценим, верно?

Каждый раз, старательно стягивая с себя очередную вещь, она укладывала её аккуратно по соседству на кресло, совершая разные движения, что его всё больше возбуждало. Показались худые, но стройные ножки девочки-подростка, подчёркнутые белой материей колготок, затем худенькие, но женские плечи, ниже которых начинались выпуклости, скрытые бюстгальтером. Худенькая шея совсем оголилась, образовав возбуждающе беззащитную картину. Ножки тоже стали голыми, когда дошла очередь снять колготки, и остались только трусики и лифчик.

Маленькая худышка Тома была игрушкой в руках Алекса. Приобняв её двумя руками за талию, он резко качнул её тело, с таким расчётом, чтобы груди заколыхались в стороны.

- А ничего, грудастая, размеры уже большие. Для худышки такие очень даже ничего, - груди у неё действительно выросли приличных для её возраста размеров, - ну, давай, покажи какие у тебя сиськи?

Лифчик она сняла даже как-то элегантно, и её округлые сисёнки показались наружу, торча в бока острыми сосками. Своей огромной ладонью он слегка придвинул её к себе поближе. А потом опять, помяв пальцами соски, тряхнул свою живую игрушку, чтобы видеть, как качается её голая грудь. Когда дошла очередь до трусиков, последовал приказ:

- Подожди, стань вот так, - он повернул её спиной, - а теперь, не сгибая колен, снимай их. Пришлось выгнуться, спуская вниз трусики по прямым ногам, так, что её зад округлился прямо перед его глазами. Он положил руку на голое тело и потрепал, - надеюсь, твоя попка будет хорошо пружинить, когда я начну впечатывать её в кровать? - он предвкушено улыбался злобной улыбкой, как бы говоря, подожди, сейчас я с тобой разделаюсь, сейчас ты получишь по-полной!

- Возьми полотенце, постели его вот сюда на подушку, подвинь всё это пониже, сюда, и аккуратно ложись на это своей красивой голой попой.

Алекс опять повернул её, сжав руками за талию, снова тряхнул так, чтобы грудки начали болтаться. Погладил пальцами по лобку, который действительно начал покрываться первым пушком.

- Вот так, сейчас потрясём ими по-взрослому, давай! Посмотришь, что бывает с девочками, когда они плохо учатся. Хорошее наказание для тебя, запомнишь на всю жизнь, лапочка, - он потянул её на кровать, слегка толкнув так, что она бухнулась на простынь, вертя своей живой игрушкой, как попало, - Ложись дальше! Ложись и раздвигай ножки, сейчас я тебя буду делать!

Тома постелила и улеглась, как он сказал. Алекс отошёл на пару шагов к креслу, чтобы сложить туда одежду. Демонстративно он снял с себя рубашку, потом стянул носки и брюки, оставшись в трусах, топорщившихся от невероятно выпирающего из-под них члена. Мошный торс, крепкие руки, мощная бычья шея приводили Тамару в состояние такого страха, что она только нервно сучила ножками по постели, вытягивая носочки или сгибая пальчики, и покрывалась красными пятнами от волнения. Глаза её были расширены, с интересом и страхом следя, что будет дальше. Алекс выглядел по-зверски и собирался с ней буквально разделаться, продолжая готовится и приговаривая, подходя опять к ней: