Положив Марину на кровать, Вадим очень осторожно лег рядом на бок. Женщина глядела на него снизу с улыбкой, очень внимательно, чуть изучающее: мол, ну посмотрим сейчас, какой ты любовник!
Наклонился и поцеловал глаза. У Марины замерло сердце: "Господи! И Сережка ласку с того же начинает!" , внутри все затряслось от желания, и она буквально затянула Вадима на себя, горячечно зашептав: "Ваденька, миленький, потом поласкаемся, войди в меня, хочу тебя, хочу, как на пленке увидела, так хочу, войди, хороший, я уже готова, посмотри!"
Потянувшись, намочив пальцы в своем соке, ухватилась влажной рукой за член Вадима над своим животом. Тот был еще не полностью готов, и она лихорадочно, соскальзывая, начала водить по нему рукой, с все нарастающим возбуждением чувствуя, как тот становится сильнее.
В какой-то момент ей почудилось, что Вадиму так возбудиться будет трудно, и она попыталась перевернуть его с себя на спину, чтобы помочь ртом. Но Вадим решительно прижал ее плечи к кровати.
И действительно, он уже был готов вполне. Войти с ходу у него не получилось, она, дрожащей рукой, с трудом найдя его инструмент между своих ног, направила его сама. Он, было, попытался войти не сразу, остановившись у входа, но Марина, обняв его ногами, выгнувшись, с ходу приняла его в себя на полную глубину, почувствовала мягкое давление на шейку матки, на стенки, на растянутый вход, успела счастливо подумать: "Ох, какой большой, такого не было!" - и кончила, чуть застонав, напрягшись и судорожно лаская его стенками пещерки.
Через мгновение очнувшись, почувствовала сначала завораживающую тяжесть мужского тела, придавившего ее к простыне, потом его губы, коснувшиеся ее губ: сладостно, до боли ответила, запустив язык между его зубами. И только тут поняла, что член все еще в ней, заполняя ее, казалось, до отказа.
Вадим начал медленно, осторожно двигаться. "Господи, он же меня порвать боится, такой большой, ласковый, глупышка!" Ощущение было сладостным, но ей хотелось большего, и она движением бедер задала куда более быстрый ритм. Мужчина, заводясь все сильнее, делал все более и более резкие движения, и, остановившись в самой ее глубине, резко, судорожно дыша, хорошо ощутимыми ей, сладкими толчками начал заполнять ее чем-то горячим и влажным, и она опять провалилась во что-то белое, острое и ласковое одновременно:
Падая, где-то далеко услышала свой крик, тихое, на ушко, ласковое: "Тише ты, лапушка, дети услышат" , свое ответное, сквозь сжатые от наслаждения зубы: "Пу-у-усть:" , и все исчезло.
Очнувшись, нашла себя на боку, под рукой Вадима, уткнувшейся носом в его грудь, под своей рукой - его, весь в соке любви, почти совсем ослабший член. От груди приятно пахло - чуть потом, совсем чуть-чуть, ей показалось - больницей, и она потерлась о нее носом, чмокнула, лизнула языком. Вадим чуть хихикнул, и она открыла глаза.
Разъединились, легли на спины. Вадим бережно подсунул под голову Марины руку, чуть прижал женщину к себе, бережно поцеловал в висок.
- Ах ты какая, Маринуль: муль-ти-оргаз-мич-ная: - ласково, чуть слышно засмеялся.
Та сладко потянулась, чуть выгнув вверх лобок.
- Ага:
Чуть помолчала.
- Я не всегда такая была:
- И: давно?
- Не-а: с Сережкой:
Вадим чуть напрягся, ожидая ответа, но, услышав его, расслабился.
- А: ну, тогда это хорошо, даже очень.
Опять прижал ее к себе потеснее, тихо, со смехом сказал:
- А то я уж испугался, может, какой другой мужик тебя недавно до такого же доводил. Только-только себя секс-гигантом почувствовал:
- А ты и есть: вон какой большой, - Марина положила руку на мужское достоинство Вадима, ласково, ладонью вжала мягкую кучку в его пах, чуть повращала. - Порвать меня боялся, дурашка: такой ласковый, теплый, твердый:
- Да не порвать: больно сделать, - чуть смутился Вадим.
- Какое там больно: - совершенно счастливым голосом сказала Марина, и чуть поперебирала пальцами источник удовольствия внизу его живота.
Они ненадолго замолчали. Марина сбегала в общую с детьми душевую, приостановившись под ее дверью и прислушавшись: нет ли там кого, а то, может, Светочка как раз за тем же забежала? Мысль, неожиданно, получилась очень ласковой.
Вернулась. Вадим в полутьме посмотрел на нее с улыбкой, чуть подвинулся, хотя места ей и так было предостаточно. Легла рядом на спину.
- Интересно, как там дети: - сказала, задумчиво глядя в потолок.
- "Как"? Я так думаю, как кролики, - Вадим коротко хохонул.
Марина шутливо ткнула его кулаком в бок и повернулась лицом к нему.
- Расскажи мне про Светку.
Мужчина повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Ответил чуть напряженно:
- Про Светку? Что именно?
Марина прижалась к его животу щекой, чуть потерлась.
- Да не про то, как вы вместе спите: Ну спите и спите, обоим хорошо, я, - тут она засмеялась, - все равно лучше сделаю. Если и не лучше, то по-другому точно. Про дочку, - она выделила слово, - расскажи. Все. Как родилась, как росла, что любит, что нет, как болела - мне про нее все интересно:
- Интересно? - все еще чуть напряженно ответил Вадим. И задумчиво добавил: - Ну-ну:
- Ага, очень. И про тебя, и про Светланку.
Марина, все так же поглядывая ему в глаза, терлась щекой о живот. "Так. Кажется, мы в некоторой растерянности. Одно дело, потрахаться по-быстрому, другое - про собственную дочь вот так все выложить полузнакомой, по сути, женщине. Не слишком ли я гоню, а? Ведь, считай, прямая заявка на то, что мне Светка близким человеком станет:" И, чуть погодя: "Да пошло оно все: Мне действительно Светка очень интересна: да и с папой ее: нет, верит он мне, верит, никуда не денется, верит: хочу Светку в дочки!"
Но внутри все сжалось - ответит, уйдет? Только от разговора уйдет или, может, вот встанет сейчас с кровати и: все?
Вадим повернулся на бок, чуть отстранил от себя Марину, внимательно глянул ей в глаза.
- Да, Марин, не такая уж ты тихоня: как мне с ходу показалось, - и вдруг, улыбнувшись, прижал ее к себе. - Только вот мне почему-то и впрямь тебе все рассказать хочется: не знаю, почему. Ну и не надо знать, наверное, лови, как говорится, момент - а то убежит. Или: не убежит, а? - и он с улыбкой, выжидательно посмотрел на Марину.
Та, отстранившись, тоже вдруг став совершенно серьезной, ответила:
- Вадик: не убегу. Тоже: ловлю момент.
Чуть усмехнулась. И тоже повернулась на бок, лицом к нему. Опершись на руку, глядя в упор, ждала приговора.
Вадим помолчал. Откинулся на спину, уперся взглядом в потолок.
- Ну, слушай:
Рассказывал он долго.
Поначалу говорил напряженно, с трудом подбирая слова. Через некоторое время под внимательными, чуть улыбчивыми в нужных местах Мариниными глазами расслабился, начал вспоминать всякие веселые моменты, описывая их образно, подробно, слегка помогая себе руками. Марина начала посмеиваться уже в голос, сначала тихонько, а когда он в красках описал, как восьмилетняя Светка, загулявшись больше нужного на улице, скачками неслась к туалету, оставляя за собой на полу коридора мелкие круглые какашки - засмеялась уже в голос:
- Ох, Вадька: А Сережка-то, - и последовала в чем-то похожая история, происшедшая примерно в том же возрасте с Сережкой.
Дальше они рассказывали друг другу о детях уже наперебой, смеясь и дурачась, и лишь через долгое время, устав, примолкли.
Марина подобралась к Вадиму поближе, коснулась напряженными сосками его груди.
- Вадь: Хорошая она у тебя:
- Да: И твой тоже:
Медленно поднесла свои губы к его губам, посмотрела в глаза. Он подался навстречу, и началась ласковая, извечная любовная борьба, в которой только поначалу участвуют губы, а в общем-то - сразу все тела:
В какой-то момент Марина оказалась чуть сбоку от Вадима, грудями на нем, и, оторвавшись от его губ, пошла своими ниже. Вадим чуть напрягся, и она, приподняв голову, шепотом сказала:
- Тихо, хороший, мой: Лежи, я сама: , - и он, длинно выдохнув, расслабился.
Она медленно подобралась лицом к его слегка напряженной игрушке, чуть поласкала ее между губами, лизнув, попробовала на вкус: "Господи, как приятно!" , и занялась им уже всерьез, вовсе не рассчитывая на удовольствие для себя, вся отдаваясь тому, чтобы доставить удовольствие мужчине, и сама, где-то глубоко внутри, сладко от этого замирая.
Но, стоило члену встать в полную силу, Вадим чуть переместился и сильно потянул ее за бедро на себя: она, подчинившись, перенесла через него колено и опустила свою промежность ему на грудь, где-то возле шеи, и тут же почувствовала его язык, жадно раздвинувший ее нижние губы. Внутри все сладко сжалось, а Вадим продолжал, притягивая ее к своему ласковому рту за бедра, чуть покусывая там, входя в пещерку языком, вращаясь и долбя. Уже не головой, инстинктом, она начала ласкать его член сильно, резко, а потом, почти прыжком оторвав свой цветок от его губ, с размаху, чуть поправив рукой, наделась пещеркой на этот жезл, почувствовала его в самой глубине, несколько раз покачалась - и соскочила, упав между его ног на колени. Быстро развернулась и, наклонившись, опять жадно поймала его ртом. Почувствовала, как член, начавший было обмякать, опять встал полностью и исторг из себя семя, проглотила первую, вторую порцию, едва почувствовала третью и ненадолго потерялась.
А когда очнулась, поняла, что лежит уже на спине, с широко раздвинутыми, согнутыми ногами, оторвав ступни от кровати, руки Вадима, ласково сжимая попу, приподняли ее бедра, а голова отчаянно вертится у нее под лобком, клитор, кажется, у него во рту, и делает он с ним что-то сладостное до боли. Протянула к этой ласковой голове руки, вжала ее в себя:
Дальше она опять ничего не помнила. Очнувшись, обнаружила Вадима на боку, обнявшего ее сзади, медленно целующего ее шею, полностью прижалась к нему на секунду, высвободилась из его тесных рук и повернулась к нему лицом.
