Как-то раз я заехал погостить к своему младшему брату, который жил с семьей в соседнем городе, часах в 5-ти езды на автобусе от нашего.
Приняли меня хорошо. Ну, как водится, посидели, выпили. И брат пожаловался мне на своего 18-летнего сына Севку - мол, бухает много оболтус, хулиганит по пьяни, мать обзывал даже. И главное, сказал брат, парень-то Сева хороший, добрый. А как выпьет - не узнать его просто!
- И что я только ни делал, - сокрушался брат, - и порол его, и денег не давал, и одежду отбирал - ничего не помогает! И в кого он такой? Не знаю, что и делать даже.
- Стыдом его наказать надо, - ответил я, - чтоб ему стыдно по-настоящему стало.
- А как это сделать-то?
- Завтра расскажу. С Севкой поговорить надо сначала...
Спать мне постелили в севкиной комнате. Мне, как гостю, отдали во временное пользование его кровать, а сам племяш лёг рядом, на раскладушке. Комнатка у него была крохотная, так что лежали мы практически рядом, в полуметре друг от друга. Я поругал племянника немного, но вскоре понял, что особой необходимости в этом нету - на трезвую голову он и сам всё прекрасно понимает.
- Я понимаю, дядь Гриш, но ничего не могу поделать с собой, - сказал мне племяш, - как выпью, удержаться не могу - то подерусь с кем, то тачку какую-нибудь с пацанами расхуярим...
- Ну ПРОСТО пороть тебя бесполезно, как я понимаю? - спросил я. - Привык уже? А что если я завтра жёстко накажу тебя, по-настоящему?
- А как это?
- Узнаешь, я не скажу тебе пока. Но мне нужно, чтоб ты согласие своё дал, чтоб ты сам захотел этого. Только предупреждаю сразу: завтра тебе ТАК стыдно будет, как тебе, наверно, никогда в жизни стыдно не было. Ты на всю жизнь это запомнишь. И бухать по-чёрному не захочешь уже никогда.
Сева задумался:
- Ну не опускать же ты меня будешь?
- В каком-то смысле - опускать. Но не в сексуальном смысле, конечно.
- Не в сексуальном? Ну, тогда ладно, - неуверенно согласился мальчуган.
- Ну договорились, значит. Спи, завтра трудный день тебе предстоит, - сказал я и, хлопнув Севика по заднице, отвернулся к стенке...
Утром я подробно изложил свой план действий брату, и его жене Лизе.
- Не, Гриш, ты не обижайся конечно, - севкин отец почесал в затылке, - но это как извращение какое-то. Похоже очень, мне кажется.
- Похоже. - согласился я. - Но тут вопрос как ставить надо? Что мы вкладываем в это, зачем мы это делаем. Понимаешь? Вот ты когда порол его, это что - на садо-мазо не было похоже? Ну вот! Но ты ж его не хотел мазохистом сделать, и в жопу его выебать. Так же и я - для пользы дела делать буду! К тому же, и Севка согласился уже, он сам сказал, что наказания заслуживает.
Обсуждали мы этот вопрос долго - наверно, около часа. Наконец, брат с женой согласились.
Я зашел в комнату к Севке. Парень лежал на своей кровати в спортивных брюках и футболке.
- Снимай майку! - приказал я.
- Зачем? Наказывать уже? - поднимаясь, и стягивая с себя футболку, забеспокоился племяшка.
- Да, - я жестом подозвал парня к себе и, поставив его прямо перед собой, достал из кармана веревку.
- Трусы белые обтягивающие есть у тебя? - спросил я у уже заметно напуганного мальчишки.
Севик ответил, что есть, и я приказал ему найти их в шкафу, и положить пока в карман своих брюк. На вопрос "Зачем?" я ответил - "Чтоб похоже было", еще сильнее заинтриговав этим парнишку. Глядя на стройное, свежее тело юноши, я отметил про себя, что он заметно похорошел с момента нашей прошлой встречи. Виделся я с семьей брата нечасто - в последний раз это было года три назад. И Севка тогда показался мне каким-то невзрачным, что ли. А теперь... И как это я сразу этого не заметил!
Связав племяннику веревкой руки за спиной, я накинул ему один конец на шею, и подтянул зафиксированные запястья поближе к лопаткам, чтобы они не мешали, болтаясь низко над попой.
- Можешь отказаться сейчас, - сказал я ему, - но если не откажешься - никакое нытьё твоё уже не поможет. Не отказываешься? Ну тогда дай слово мне подчиняться, во всём вообще.
- Даю слово, - ответил парень.
- У нас раньше пацаны так говорили - мол, если слово не сдержу - "бля буду", или "пидором буду". Тебе как больше нравится?
Сева как-то смешно, по-серьёзному посмотрел на меня и, подумав, ответил:
- Давай лучше - "пидором"!
- Вот это мужик, я понимаю, вот это разговор!
Я рассмеялся, и отвел связанного племяшку в большую комнату, где уже сидели его родители. Минут через 5 подошла и тайно вызванная нами Юлька - старшая сестра Севика.
- Что за секреты такие, зачем соска, чепчик? - начала она расспрашивать прямо с порога. Но я попросил ее отложить вопросы на потом, просто присоединиться к нам, и ничему не удивляться.
Надев на Севу младенческий чепчик, который Юля позаимствовала у своей новорожденной дочки, я привязал к тесёмкам резинку от трусов, и завязал ее у парня под подбородком. Потом вставил ему в рот соску, и также зафиксировал ее резинкой - чтобы парень не смог ее выплюнуть. Севка заулыбался - "Прикольно!". Сказав, что скоро ему станет совсем не прикольно, я спустил с юноши штаны и трусы, обнажив его круглую вкусную попу, и большой сочный член. Глупый пацанчик замычал что-то сквозь соску, но я шлёпнул его по щеке - мол, не возникай, не дергайся:
- Ты ж слово давал, какой ты мужик после этого? Пидором будешь?
Севка надулся. Все трое наших родных наблюдали за происходящим с брезгливым интересом.
Наклонив Севку раком над столом, я приказал ему стоять так, а сам отправился за клизменными принадлежностями. Вскоре на столе, рядом с племяшей, уже стояли полное ведро с холодной водой, мыльница с мылом, спринцовка, и рулон туалетной бумаги. И еще - старый детский горшок, которой Лизе удалось отыскать по моей просьбе где-то на антресолях.
Не говоря ни слова, я намылил попу Севке, и принялся вливать туда спринцовкой воду из ведра. Парень снова зашепелявил что-то, и сделал попытку выпрямиться, но я с силой ударил его по заднице - "Не дёргайся!". Вскоре вода из жопы пацана уже капала на пол, и он, смешно причмокивая соской, ныл, упрашивая меня отпустить его в санузел. Но я не обращал на это внимания, и продолжал вливать воду. Когда, по моим подсчётам, внутри племянника уже плескалось литра 2, 5 - он не выдержал, и выпустил из очка небольшую струю прямо на пол.
- Фу, ну что ты делаешь, Сев? - сказал я и, прижав парня посильнее за шею к столу, шлёпнул его под зад. Мышцы промежности у юноши сразу сократились, и он перестал лить воду. -Стыдно тебе? Ну вот, я же обещал! А дальше еще стыднее будет! Гляди - папа на тебя смотрит, мама, сестра...
Я больно пошлёпал племянника по ягодицам, чередуя правую и левую половинки, и снова взялся за клизму.
- Не надо, дядь Гриш, ну пожалуйста! - замычал оболтус.
- Ну как это "не надо"? Надо, засранец ты мой маленький, надо!
Через минуту парень не выдержал, и громко пердя, начал просираться. Я быстро подставил под него горшок. Потом несколько раз сильно ударил его под жопу, и нарочно попал один раз по яйцам - чтобы анус юноши опять сжался от боли, и он прекратил на время калоизвержение. Засопев, Сева меня понял, и сделал паузу - я вынес горшок.
Заканчивал опорожнять кишечник юный алкоголик уже сидя на горшке, как маленький.
- Фу, как нехорошо! - продолжал стыдить его я, подтирая трясущуюся от стресса мальчишескую попу. - Позор! Ну просто позор настоящий! Будешь бухать ещё?
- Нуэеет! - промычал Севка.
- "Нуэеет"! - передразнил я племянничка. - Все так говорят! Так я и поверил тебе!
Я во второй раз намылил парнишке задницу, и снова закачал в него из ведра литра три. Потом взял ремень, и жестоко отстегал его по заду. Сева кряхтел, стонал, вертелся, но я крепко держал его, выворачивая связанные руки. Севка уже завыл, умоляя меня прекратить экзекуцию. Но я только молча натянул ему на ноги те самые белые трусики. Надевать их на попу я пока не стал - и влил в моего сексуального пленника всю воду из ведра, до конца. Парень жалобно заскулил, зажмурился, и задёргал ногами. И только тогда я полностью натянул на него трусы, и посадил моего нижнего на горшок.
- Давай. Сри под себя.
Племянник выпучил глаза, и отрицательно замотал головой.
- Сри давай, говорю! - я дал ему подзатыльник. - Не отпущу, пока не просрёшься!
Севик начал бормотать что-то невнятное, но я не слушал - я просто наклонился, и стал с силой сжимать ему живот пальцами. Оболтус не выдержал и, громко пукнув, обосрался прямо в трусы. Вода из его жопы проходила через ткань относительно свободно, и сливалась в горшок. А остатки дерьма из кишечника застревали в трусах, заставляя хулигана краснеть, и до боли сжимать зубы от стыда и ужаса. Измазанный мною в говне севкин член торчал из трусиков, "глядя" прямо на родителей.
- Ну вот, теперь ты точно похож уже на пиздюка безмозглого обосравшегося! - довольно объявил я. - Ты и есть такой на самом деле. Всякую хуйню себе в рот тащишь, дерёшься, и стёкла бьёшь. Еще раз напьёшься, или набедокуришь там чего-нибудь - родители твои всем дружкам твоим расскажут, как мы тут воспитывали тебя сегодня. Понял? А будешь хорошим мальчиком - не расскажут. Всё, иди - отмывайся.
Я развязал Севку. Заплакав от обиды, парень собрал по моему приказу всю испачканную посуду, вытер собственными штанами пол, и убежал в ванную...
Вечером я подошёл к нему, когда он тихонько рыдал на своей раскладушке.
- Дядь Гриш, что ты сделал! - всхлипывая, прохрипел парень.
- Ничего-ничего, Севик. Это на пользу тебе пойдёт, - я похлопал парнишку по щеке, и чмокнул его в уголок рта...
На другой день я уехал домой, посоветовав на прощание брату повторять, если что, процедуру клизмирования...
А примерно через месяц Севик приехал ко мне в гости сам. Как снег на голову, нежданно-негаданно. Сказал мне, что процесс его перевоспитания продвигается хорошо, отец один раз уже наказывал его клизмой, и заставлял пачкать трусики. Однако племяш признался, что он всё-таки пару раз, тайком от родителей, слегка напился и похулиганил. Но признаваться в этом папе или маме, сказал паренек, он не хочет - чтобы не огорчать их. А наказания он всё-таки заслуживает. Короче, Севка попросил меня наказать его. Как тогда, у них дома...
Парень остался у меня гостить на неделю. И так получилось, что на 5-й день он уже подставлял мне свою попку НЕ ТОЛЬКО для клизмирования. Как это вышло? Долго рассказывать. Но с племяшей мы с тех пор подружились, и часто ездили друг к другу в гости!
