Ася сидела в коридоре больницы, рядом с дверью врача и тоскливо поглядывала на лампочку над дверью. Когда лампочка зажжется, ей можно будет войти. Время тянулось медленно, до неё на обследование уже вошли две девочки приблизительно ее возраста, и каждая пробыла у врача достаточно долгое время. Ася барабанила пальцами по коленям и постукивала ногой по полу от нетерпения. Наконец долгожданный огонек зажегся. Она встала, постучалась и, не дождавшись ответа, засунула голову в дверь.
- Можно?
- Да, заходи, - ответила ей сидящая за столом женщина лет 40, с прямой осанкой и короткими темными волосами. Это была Наталья Сергеевна, хирург и гинеколог, именно она и должна была осмотреть Асю.
- Подойди сюда, - спокойно сказала она.
Ася покорно подошла и встала перед столом.
- Ваш врач сказала, что ты жалуешься на напряжение в области промежности. Это так?
Ася занималась гимнастикой, и однажды пожаловалась на это своему тренеру, с которой у нее сложились хорошие отношения.
- Да, правда.
- Давай мы посмотрим. Раздевайся снизу, - сказала Наталья Сергеевна.
Ася села на кушетку, стоящую у стены и покрытую пленкой, стянула кроссовки, потом джинсы.
- Целиком? - замялась она.
- Да, и трусы тоже, - Наталья Сергеевна в это время начала что-то писать на бумаге, в специальной тетрадке, вероятно, историю болезни.
Ася стащила трусики, поднялась и подошла неуверенным шагом к столу. Ей было неловко.
Врач внимательно посмотрела на ее девичью промежность.
- Ого, как у тебя всего много.
Асины гениталии действительно выступали вперед. Ее половые губы и клитор были больше обычных. Такое обилие женской плоти, видимо, и вызывало напряжение в ее интимных местах во время занятий гимнастикой, а иногда и причиняло сильную боль, когда она задевала своим венериным холмом случайно гимнастический брус.
Наталья Сергеевна долго разглядывала ее гениталии, потом усадила в гинекологическое кресло и изучила их уже там, раздвигая половые губы Аси. Ася чувствовала волнение, стыд и легкое возбуждение оттого, что незнакомая взрослая женщина вот так открыто видит и ощупывает ее самые сокровенные места.
- Надо будет это исправить, - вдруг заявила Наталья Сергеевна.
- Как исправить? - кашлянув от волнения, спросила Ася.
- Не волнуйся, немножко хирургии, и ты в порядке, - сказала врач, заметив ее беспокойство и слегка улыбнувшись. - Приходи завтра в 13. Я проведу тебе небольшую операцию, и тебе станет лучше.
- Что за операцию?
- Стандартная операция. Уменьшение губок и клитора, подрежем тебе немножко между ножек - небрежно сказала Наталья Сергеевна, - Немножко полежишь потом.
- Ну... - Ася замешкалась, - это не полностью отрезается?
- Нет, конечно, - рассмеялась врач, - Мы тебе только почистим немножко промежность и все.
При этих словах внутри девочки что-то перевернулось. Она почувствовала сильнейшее возбуждение и стала быстрее одеваться, чтобы этого никто не заметил. Позже, дома, лежа в кровати, она вспоминала это ощущение, прокручивая в уме сегодняшнюю сценку, и снова испытывала то же чувство возбуждения и страха. "Тебя облегчат", - слышались ей слова Натальи Сергеевны. Ей пришли на ум два слова: "женское обрезание". Это та жестокая процедура, про которую она что-то когда-то читала и теперь пыталась вспомнить, что именно. Девочкам удаляли клитор и губы, в основном, это происходило в Африке и Азии... Но, как ни странно, думая об этом, Ася испытывала только сладкое возбуждение. Вопреки тому, что говорилось об обрезании, она интуитивно чувствовала, ей казалось, что обрезаемые испытывают в этот момент оргазм. То, что этот оргазм последний только придает ему остроту. Это расставание с клиторальной сексуальностью и одновременно ее вершина. В этот оргазм как бы вмещаются все оргазмы, которые могли бы быть. И она ласкала свои выступающие гениталии и представляла себя жертвенной девой, кладущей свои половые органы под каменный нож во время языческого обряда...
А ещё она вспоминала тех уже обрезанных девушек, которых она видела в гимнастической душевой и в женской бане. Они были такие красивые... Их миниатюрные гладенько выбритые гениталии без выступающих губок притягивали взгляд, и Ася втайне, стоя под теплыми струями, разглядывала их. Ее очень интересовало, каково это - быть обрезанной, но спросить она стеснялась, это было бы бестактно. Когда она думала о том, что ее тоже могут обрезать, она ощущала ужас и в то же время какое-то идущее из подсознания желание тоже быть обрезанной.
Она вспоминала одну девушку лет двадцати из старшей секции, с которой мылась как-то в одном отделении. Девушка стояла под душем, ее мокрые темные волосы красиво лежали на плечах, она намыливала руками свое тонкое тело, а Ася не могла оторвать глаз от ее пипочки, от которой после обрезания осталась одна маленькая безволосая щелочка...
... На следующий день к 13 Ася была у знакомой двери. Сердце её нервно стучало, ночью ей снились беспокойные странные сны, и ее взбудораженное воображение рисовало ей гнетущие картины. Она постучалась, и ее пригласили войти.
- Проходи в соседнюю комнату, - сказала ждавшая ее Наталья Сергеевна. На руках ее были белые резиновые перчатки.
Ася прошла. Там у стены стояла кушетка со шторкой, сбоку - железный столик для инструментов.
- Раздевайся, - раздался за ее спиной голос врача.
Наталье Сергеевна помогала молоденькая медсестра. Сначала сняла верхнюю одежду и осталась в купальнике. Она почему-то специально надела купальник, когда шла на процедуру. "Сейчас меня очистят под трусиками" - вертелось у нее в голове. "Купальник тоже снимай" - сказала медсестра.
Ася безропотно разделась догола, ее сердце бешено колотилось.
"Боже, как сладко и как возбуждающе", думала она, глядя на кушетку. Она чувствовала так, как будто ее сейчас должны лишить девственности.
- Ложись и раздвинь ноги! - услышала она снова властный голос.
Ася навсегда запомнила то, что с ней произошло потом. В минуты возбуждения она вспоминает этот момент, и ее снова охватывает сладкая дрожь. Произошедшее стало для нее тем, что не забывается никогда. Врач все делала не спеша, как в замедленной съемке, никуда не торопясь. Сначала она взяла острую бритву и выбрила асины лобочек и губы, пройдясь по складочкам. Прикосновение холодного металла и сама процедура возбуждали необычайно. Были сбриты все волоски, в результате чего голенькая киска Аси приняла вид совсем девчачий, детский.
- Потерпи, сейчас будет немного больно, - сказала врач, набирая в шприц лидокаин для обезболивания.
Она протерла холодной влажной тряпочкой половые органы девочки, потом растерла каким-то антисептиком. Потом оттянула левую губку и быстро вонзила иголку шприца в ее основание.
- Ой, - негромко вздохнула Ася.
От укола и вошедшего в плоть шприца она испытала острую резкую боль, которую, впрочем, можно, было терпеть. И эта боль быстро утихла. Вся эта процедура вызывала у Аси какие-то звериные, древние чувства. Она воображала себе, как ее сочные гениталии приносят в жертву, как это усекновение убирает все лишнее, оставляя только самое нежное женское начало. Она чувствовала жгучий интерес к тому, что должно было сейчас произойти. Ася воображала себя восточной девушкой, проходящей обязательную процедуру обрезания перед замужеством. Как она читала, на Востоке считается, что это, помимо прочего, делает женщину более женственной, т. к. выступающие части являются как бы мужским элементом. Ася думала, станет ли она такой же. Ее соски торчали вверх совершенно бесстыдно, а клитор разбух и принял угрожающие размеры. Врач и медсестра, конечно, это заметили, но виду не подали. Наталья Сергеевна оттянула вторую губку и вколола лидокаин в нее. Потом последовала очередь бедняжки клитора. Через некоторое время интимные части онемели, и между ног Аси разлился приятный холодок.
- Ну вот, пробормотала Наталья Сергеевна, - Теперь ещё немножко и ты будешь легка промеж ног.
Медсестра установила специальные зажимы на асины губки, эти зажимы как бы отделяли ампутируемую часть. Потом врач взяла скальпель, поднесла его к губе и сделала надрез сверху. Ася смотрела на это как завороженная. Наталья Сергеевна несколькими движениями отпилила, срезала выступающую вперед часть половой губы. Потом отрезала другую. Отрезанную плоть она положила в металлическую мисочку на столе. Теперь у Аси были два окровавленных среза, сжимаемых зажимами. Наступила очередь клитора. Кода Ася увидела это, она почувствовала себя так, как будто сейчас умрет. Как будто лишится всего тела, а не части. Гениталии - средоточие телесности, поэтому их обрезание так ею воспринималось. "Пережить смерть и вернуться к жизни" - смысл африканского обряда обрезания стал понятен ей. Ася, обнаженная и беззащитная, лежа с раздвинутыми ногами, смотрела, как ей обрезают клитор, и испытывала невероятные ощущения, от которых ей хотелось выгнуться дугой.
Разумеется, Ася ощущала боль. Однако в тот момент, когда скальпель рассек капюшон и коснулся клитора, она почувствовала необычные и также очень интенсивные сексуальные ощущения. Рассекая ее половые органы, скальпель задевал не только те нервные окончания, которые отвечали за боль, задевались и окончания, отвечающие за сексуальное возбуждение. Интенсивная боль вызвала непроизвольные сокращения мышц бедер и живота. Это дало апогей сексуальных ощущений.
Операция была завершена. Наталья Сергеевна протерла ранку обеззараживающим средством, потом забинтовала.
- Полежи теперь, - только и сказала она.
Ася лежала, а внутри нее все клокотало от перенесенного только что. Она вспоминала тех девушек в душе и понимала, что теперь она такая же. Она обрезана! Ее клитор и губы обрезаны, и теперь ее давление в гениталиях должно уменьшиться. Это было очень странное ощущение, и Асе казалось, что у нее наступил новый жизненный этап. Почему - она сама не могла ответить сейчас на этот вопрос, но в глубине души произошедшее с ней казалось ей очень важным.
Все зажило сравнительно быстро. Некоторое время она испытывала боль при мочеиспускании, но это прошло. Снизился и ее уровень сексуального возбуждения, она стала поспокойнее, в области бикини теперь не было такого давления. Моясь в ванной, она теперь часто подходила обнаженная к зеркалу и разглядывала свое обновленное тело, до сих пор удивляясь ему.
- Как хорошо, - думала она, и ее сердце наполнялось непонятной радостью...
