Как и все предыдущие, эта история основана на полностью реальных событиях, и правды в ней 85 процентов. А остальные пятнадцать - даже не вымысел, а просто необходимость, оживляющая "скучное" действие. На тот момент мне было 21, и я был аспирантом одного НИИ, где и произошла данная история.
Последний месяц был полон кропотливого и изнурительного труда - к защите готовилась докторская диссертация моего научного руководителя. Последние дни я вообще не видел белого света, даже недосыпал. Потому день защиты был праздником для всей лаборатории, особенно - для меня. В научных институтах принято на защиту приглашать родню, даже если она не имеет отношения к твоей специальности, и Галина Владимировна не оказалась исключением - она привела с собой мужа и дочку.
Наталье Вронской было 34, и в первый момент она не произвела на меня особенного впечатления - чуть полноватая высокая брюнетка, мало ли их? Видимо, все дело было в том, что из-за напряженной ситуации я совершенно не думал о женщинах и не желал их замечать.
***
Как всегда и бывает, банкет по случаю успешной защиты диссертации (тем более докторской) начался официозом. Выступления старых академиков, "положенные" речи и ответы на них, словом, скукотища... . Надо сказать, что в знак признательности моих услуг по подготовке своего диссера к защите Галина Владимировна посадила меня рядом с собой, по левую руку. А слева от меня села Наташа, для меня на тот момент - Наталья Сергеевна. Разговор у нас с ней сложился сразу и без напряжения - оказалось, что у нее взрослый 16-летний сын, которому в этом году поступать в ВУЗ. А так как я только в этом году окончил этот же ВУЗ (куда он собирался поступать) , то именно со мной Наташа и советовалась, мои рассказы и желала слушать. "Подай-налей-положи мне" - это вообще хороший способ поухаживать за женщиной, хотя еще раз оговорюсь, что в ту минуту у меня не было подобных мыслей, просто я всегда корректен и вежлив со старшими, тем более - с женщинами. Официальная часть потихоньку заканчивалась, академики "рассасывались", появилась какая-то музычка, словом, вечер оживлялся. Наташа пошла курить, а я, выйдя спустя полминуты по своей надобности, столкнулся с ней на лестнице: "Андрей? Мне одной скучно, покури со мной". Я объяснил, что бросил три года назад, но тогда Наташа попросила меня просто постоять с ней. Как галантный джентльмен, естественно, я согласился.
Разговор как-то сам собой перешел на нас. Наташа сразу же, при первой моей попытке назвать ее Натальей Сергеевной, легонько дала мне по губам и велела называть ее Наташей. "А при Галине Владимировне?", - засомневался я. "Зови так же, мама знает, что на фирмах все называют друг друга по именам", - успокоила она меня. Оказалось, что Наташа тоже химик по образованию, правда закончила другой ВУЗ, но уже лет десять не работает по специальности. Она подалась в коммерцию, правда, торгуют они химическим оборудованием, так что образование небесполезно, и за 10 лет сделала приличную карьеру, выбившись в топ-менеджеры с окладом 5000$ "чистыми" и оплачиваемыми разъездами и связью. Есть муж, старше ее на девять лет, она использовала его как "трамплин" в начале своей карьеры, но сейчас их держит вместе только привычка и благополучие сына. Сын годится мне в младшие братья - шестнадцать, а уже умница, абитуриент, начинает интересоваться девочками, спортсмен - чего еще желать?
Она очень удивилась, узнав, что я действительно "настоящий", то есть дневной аспирант, работающий с 9 до 9 на чистом научном интересе за зарплату в две тысячи рублей. По ее мнению, это удел людей "не от мира сего", неадекватных очкариков, которых она действительно видела много, но я-то к ним не отношусь никак!"Ты мог бы сделать хорошую карьеру у нас на фирме - приходи, через полтора года будешь отделом руководить, три тысячи баксов чистыми, я тебя поддержу". И уж совсем изумилась, услышав мою аргументацию о делах науки, службе вырастившему и выучившему меня государству, призвании и иных высоких вещах. Наташе не составило труда выпытать у меня все и про личную жизнь: "Сидишь с девяти до девяти? А как же зов плоти? Завязываешь на узел"? Пришлось объяснять ей, что секс для меня вовсе не самое главное в жизни, что у меня была любимая, но она ушла год назад, и с тех пор только пара контактов - без особенного удовольствия - и все. У нее просто загорелись глаза... .
Словом, возвращались мы уже вместе, да и задержались минут эдак на двадцать, но так как все уже были несколько "веселые", то никто, кроме бдительной Галины Владимировны, не обратил на это внимания. Музыка в зале играла чуть громче, пошли "медляки", кто-то из молодняка пошел танцевать, а я пригласил Наталью. Первые два танца мы оттанцевали легко и свободно, а потом вернулись за стол. Наташа начала довольно сильно пить, мешая шампанское с наливками. Когда вскоре вновь заиграли медляки, и она уже сама потащила меня из-за стола. На сей раз, мы танцевали менее технично, но куда энергичнее и свободнее. Курить мы пошли тоже вместе - и Галина Владимировна уже проводила нас пристальным взглядом.
Когда я прикуривал ей сигарету, она улыбнулась: "А себе? Неужели не хочется?" Хотелось страшно, в чем я и сознался после секундного колебания. "А у меня вот нету второй сигареты... . Иди сюда, покурим эту вдвоем, если ты не возражаешь", - и Наташа, сделав шажок, оказалась совсем рядом со мной. Я почувствовал запах ее духов, ее волос... . А когда она, протягивая мне сигарету, коснулась моей руки своими пальцами, меня словно ударило током - я почувствовал импульс страсти. Я захотел эту женщину! У меня словно бы раскрылись глаза: совершенно не постаревшая, подтянутая - явно уделяет время своему здоровью и красоте, симпатичная, успешная в жизни женщина делает мне знаки внимания. Она "голодна", это очевидно. И кому какое дело, что она почти годится мне в матери?! Несмотря на всю мою "несчастную любовь", я сразу почувствовал ответный интерес к Наташе... . И уже я попытался ее разговорить, понять, чего ей хочется и чем она живет, но в том не преуспел - все-таки, она гораздо опытнее меня. Когда мы возвращались в зал, она сказала мне, что хочет со мною "зажечь".
Сказано - сделано. Очередной танец после очередного фужера шампанского мы исполняли так, что я поблагодарил мысленно Бога, что никого из академиков и "чужих" профессоров уже в зале нет. Только что искры не летели - в танец было вложено все наше желание, и энергия, и страсть. И закончился он поцелуем, недолгим, но глубоким и звучным. Когда я отводил Наташу на место, то чувствовал на себе взгляды уже не одной только Галины Владимировны... . И, чтобы как-то разрядить обстановку, я следующие танцы уже танцевал с девушками из соседней лаборатории, не приглашая Наташу. Она же вытащила какого-то дядечку в возрасте, но, протанцевав с ним совсем немного, отпустила его на место и больше не танцевала, налегая на спиртное. К концу вечера она выпила уже довольно много, не очень-то твердо держась на ногах. Я же, напротив, практически не пил, и потому был совершенно трезв.
Надо сказать, что мой дом, дома Наташиного мужа и Галины Владимировны расположены довольно далеко от института, но близко друг от друга, и потому ее муж моей шефини, также не пивший весь вечер, решил подкинуть меня на своей машине до нашего района. Когда мы выходили из института (а идти было прилично, три длиннющих коридора, четыре лестницы) , моя научница и ее муж несли букеты цветов, подаренные сотрудниками всего института, а я помогал идти подвыпившей Наташе. Хотя Галина и пыталась следить за нами, Наташа, по-моему, скорее под предлогом своей нетрезвости, чем именно по этой причине, постоянно сбивалась с шага, пошатываясь, с удовольствием опиралась при этом об меня, обнимая и прихватывая. Пару раз она даже мазнула мои губы своими, но поцелуя не состоялось из-за крайнего неудобства обстановки. В машине мы с ней оказались рядом на заднем сидении, и она сразу же прильнула ко мне, но ее не в меру бдительная мамаша постоянно делала ей замечания, и, к моему вящему неудовольствию, заставляла нас отсесть друг от друга. Когда же мы подрулили к дому Галины Владимировны, она принялась с помощью мужа выгружать цветы и подарки из багажника, а мне - вот ведь удивительно - поручила проводить Наташу до дому, ей, дескать, полезно подышать свежим воздухом, прежде чем показываться семье. Женщина оперлась о мою руку, и мы скрылись в темноте двора. Я словно ожидал чего-то от Наташи, и потому был очень удивлен, когда мы подошли к подъезду, открыли дверь, зашли в лифт... . Она даже не позволила мне поцеловать себя!!! Я совсем было опечалился - такой облом, но когда она нажала кнопку своего этажа - восемь, а через несколько секунд - кнопку STOP, я понял, что расстраивался преждевременно. "Мой благоверный, к сожалению, дома, но зато лифтовые механики ночью спят! А здесь нам будет очень даже удобно", - негромко проговорила Наташа. Через несколько секунд свет в лифте... . Нет, не потух совсем, просто стал гореть едва-едва, даже не вполнакала, а в четверть. Словно кто-то услышал мои молитвы: "Ну что же ты стоишь! Вот тебе и свет подходящий... . Иди сюда" - поманила меня женщина, почти годящаяся мне в матери, дочка моего научного руководителя. Но, как я уже говорил, Наташа ухаживала за собой, а в полумраке была просто неотразима. Не до конца понимая свою удачу, я шагнул вперед... .
Надо сказать, что моя прежняя пассия - Ирина - целовалась очень хорошо, умело, с энтузиазмом. Да и в сексе была изобретательна не по возрасту и очень активна, но все же только сейчас я понял, что такое опыт и желание взрослой женщины. Наташин поцелуй завел меня до беспредела, и я попытался рвануть с нее кофту, но тотчас же получил увесистую пощечину: "Как ты смеешь? Я замужняя женщина! Кофта должна остаться чистой и не помятой!". Странно, но пощечина не остудила, а скорее еще сильнее завела меня. Но вот инициатива была уже в Наташиных руках. Стащив с меня куртку, она кинула ее на пол, а на нее уже положила, грациозно стянув через голову, свою кофту. Я увидел ее довольно большую грудь, скрытую черным кружевным лифчиком. Желание было столь сильно, что я высвободил ее груди из лифчика, оттянув его вниз, и припал к ним губами, даже не спросив ее. Какое там припал - присосался, все сильнее и сильнее посасывая, покусывая ее левый сосок. Правую грудь я поглаживал рукой. "М-м-м-м, какой хороший мальчик. Давно их так не целовали", - после похвалы я старался еще сильнее, и это продолжалось несколько минут. Оторвавшись, наконец, от ее соска, я хотел было прильнуть к другому, но Наташа вместо этого впилась поцелуем в мои губы, а потом толкнула меня на колени. Я воспринял это как знак, и стал расстегивать на ней брюки, стянул их ниже колен, потянул вниз трусики... . Но, возбужденный до крайности, я даже не снял их, а стал осыпать поцелуями ее ноги, от колен и выше. Она развела колени в стороны, насколько позволяли не до конца снятые брюки - я целую ее бедра, засовываю голову между ее ног и целую там. "Боже, какой ласковый мальчик мне достался", - услышал я довольный голос: "Смелее, приспусти трусики, Андрейка!"
