Когда-то, давным-давно, мы обсуждали подобное с Эриком, возможно ли, чтобы между любовниками существовали такие отношения, где один полностью отдает себя другому, и Эрик категорически отказывался от этой идеи, выступая за полное равноправие партнеров. Я тогда ничего не стал говорить ему, не возражал, но в глубине души я мечтал о таких отношениях, где со мной рядом был бы слуга и любовник в одном лице, я нуждался в том, чтобы меня понимали и принимали таким, каким я являюсь на самом деле. Эрику же нужны были только романтические отношения, где чувства проявляются ласками, поцелуями и нежностями, а меня всегда манили - бой, драка и сильные, зашкаливающие эмоции. Я хочу не только любить, мне нужно хватать, рвать на части, сжимать и тискать - я ненавижу слюнявые мелодрамы, что уж поделать, такова моя сущность.

Несколько дней мы провели в обществе моей сестры, и я увидел, как она смотрела на Марка, буквально не сводила глаз. Узнаю нашу породу, похоже даже сестру интересуют некрасивые, но мужественные мужчины. В последний день нашего пребывания в Москве, на прощание, мы все вместе пошли в ресторан, и неожиданно я встретил там своего старого знакомого. Журналист, скандалист, коварный соблазнитель Жан-Люк, заключил меня в объятия, не стесняясь ни публики, ни моих друзей.

- Ах ты, старый лис, - набросился он на меня, - вот так вот бросил, уехал, хоть бы раз дал о себе знать. Где ты все это время шлялся?

- Я тоже рад тебя видеть, Жан-Люк, - я усмехнулся.

Естественно, что мы приняли приглашение и сели за стол к моему знакомому. Вечер был насыщен рассказами о последних приключениях Жана-Люка, он рассказывал очень эмоционально, и ничего, что русский он знал плохо, и в России обычно говорил на чудовищной франко-немецко-англо-итало-русской смеси, за которую я, лично, готов был его придушить еще в самом начале вечера. Мои же друзья, казалось, были очарованы этим невысоким, худощавым брюнетом. Ирина то и дело охала и вскидывала руки к лицу, показывая крайнюю заинтересованность рассказами, а Марк, как мне виделось, приятно смущался, когда Жан-Люк бросал на него не двусмысленные взгляды.

- Послушай, - прошептал мне на ухо приятель, когда мы остались наедине в мужском туалете - не хочешь уединиться после всей этой дребедени. Твоя сестра конечно прелесть и ее муж тоже (с чего это он решил, что Марк муж моей сестры?) , но они меня вконец утомили, а тебя я бы прям сейчас съел даже без сливок, так как?

Он хлопнул меня по заднице, и я едва не упал, споткнувшись о порожек на выходе.

- Этот "муж моей сестры", как ты изволил выразиться, мой любовник, так что...

- Прости, - он приложил руку к губам, - никогда бы не подумал... с чего это тебя на уродов потянуло, радость моя?

Я вскипел, и когда мы вернулись к столу, сообщил, что мы закончили прощальный ужин и покидаем это гостеприимное заведение, а заодно и "прекрасную" компанию моего друга.

Сначала мы проводили Ирину домой, а потом вернулись в гостиницу.

Я стоял у окна и курил, Марк подошел сзади, я наблюдал за его отражением на темном стекле окна.

- Ты расстроился? - он опустил голову на мое плечо. - Этот твой француз чем-то тебя огорчил?

- Ты иногда так проницателен, мой друг. - Я затушил сигарету, обернулся и тут же очутился в железных объятиях Марка.

- Я убью его! . .

- Оставь, он придурок, и не стоит ни того, чтобы я вел себя как идиот, ни того, чтобы ты забивал свою голову подобной ерундой.

Мой мальчик был прекраснее всех, потому что он был моей мечтой, вышел из снов и дал мне все то, о чем я только грезил, но никогда и ни от кого не получал. Жан-Люк - идиот, где уж ему разобраться в мужской красоте. Я посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся, конечно, если ему нравятся такие как я, что еще ожидать от этого придурка.

Звонок заставил вздрогнуть. Оказалось, мой приятель решил зайти извиниться, и я позволил ему подняться в номер.

- Прости! - просто сказал он и протянул бутылку шаманского и плитку прекрасного темного шоколада. - Ты ведь любишь шоколад с шампанским, не так ли?

Я увидел, как Марк переменился в лице, он нахмурился, и глаза его сузились в две щелочки-амбразуры, а губы исчезли, превратив рот в узкую, почти не видимую полоску.

- У, как он грозен! - прошептал Жан-Люк, когда Марк вышел из комнаты. - Ревнует? Как тебе могут нравиться такие монстры, он ведь зверюга какой-то, я никогда бы не подумал, что он... Прости, он не слишком тебя лупит? Мой визит не добавит тебе лишних синяков?

- Жан-Люк, ты бываешь таким беспардонным, честное слово.

Марк принес бокалы и поставил на столик, сам же превратился в безмолвную глыбу, нависнув над нами. Я увидел, как напрягся Жан-Люк, втянул голову в плечи, вопросительно глянул на меня, затем перевел испуганный взгляд на Марка. Я понял его мысли, сейчас он очень сожалел, что пришел без приглашения.

- Бутылку открой! - приказал я, даже не взглянув на слугу, и улыбнулся Жану-Люку. - Ты всегда суешь свой нос не в свои дела, мой друг... Однажды, твой нос может и пострадать, запомни это.

Марк открыл шампанское и разлил по бокалам.

- Ты можешь пока быть свободен, если понадобишься, я тебя позову. - Я махнул рукой, отправляя слугу в другую комнату.

- Да, хозяин.

Жан-Люк уставился на меня.

- Д-да, х-хозяин! - произнес он, заикаясь, - так он что? . .

- Слуга, раб, подчиненный, называй, как хочешь.

- Но как? ... - Жан-Люк отхлебнул из бокала и поперхнулся. - Ты вроде бы тоже не прочь поподчиняться, а?

- Ты про мои отношения с Виком?

Жан-Люк кивнул, как раз мы и познакомились тогда, когда меня зашкаливало от чувств к красивому, но непостоянному парню по имени Виктор. Тогда я действительно был игрушкой, рабом своей любви, во многом придуманной мной же и мной же инсценированной.

- Да, бывает, нападает на меня, но редко, только если чувства зашкаливают, да и тогда, с Виком, я искал себя, не более того, к тому же я влюбился по уши, как идиот, а вообще, мне вот это, - я махнул рукой в сторону соседней комнаты, - ближе всего, понимаешь.

Жан-Люк придвинулся поближе и положил свою руку мне на колено.

- Послушай, но ты такой мальчик, такой лапуся, как ты умещаешь в голове столь чудовищные наклонности, тебе это не идет.

Он отстранился от меня и снова отхлебнул шампанского: Не понимаю!

Я усмехнулся, нашел мальчика, ведь мой возраст к тридцати подходит, хотя я всегда себя считал нормальным мужиком, с красивым телом и достаточно натренированными мышцами (про животик, наметившийся недавно, я предпочитал не вспоминать) . Разве что лицо, да, тут природа меня немного подвела, создала, как выражались мои друзья: "очаровашку", - с большими (спасибо матери) глазами, цвета осеннего, хмурого неба, прямым аккуратным носом и тонкими чертами лица, тьфу, противно смотреть. В юности я жутко комплексовал по этому поводу, потом смирился, да и как я понял, намного позже, окружающим моя внешность всегда нравилась, ну а когда женщины, все как одна, стали называть меня "принцем их грез", я окончательно избавился от комплексов (или нет?) .

- Ну ты же знаешь поговорку: В тихом омуте черти водятся. Чего же ты еще от меня хочешь. - Я развел руками.

- Глупости, просто ты снова ищешь себя, просто этот мужик что-то сделал с твоей головой, и только, ты вообще натура увлекающаяся. А твой друг как к этому отнесся, как там его зовут, Эрик, кажется?

Я улыбнулся и покачал головой, вот все ему знать надо. Остаток вечера прошел гладко, и когда дверь за Жаном-Люком закрылась, Марк сразу же заключил меня в свои объятия.

- Я извелся! - прошептал он мне в ухо, - я ревновал, хотя не имею на это право, он подходит тебе больше, он красивый и утонченный, а я такой нескладный, грубый, прости меня...

- Дурачок ты мой, - я поцеловал Марка в шею, подтянул его голову к себе и куснул за ухо. - Ты моя половинка, мое сердце и моя душа, а весь остальной мир пусть катится к черту.

Последняя ночь в отеле оказалась такой насыщенной, такой яркой, что я буквально горел в страстных объятиях моего слуги, он же дарил мне столько яростной страсти, что даже ошеломил меня. После бурного секса мы никак не могли уснуть, валялись на кровати и болтали о всяких пустяках, а потом я неожиданно задал вопрос.

- А ведь тебе понравился Жан-Люк? Я заметил.

Марк удивленно уставился на меня, и его глаза вдруг стали темными, как небо во время урагана.

- Чего набычился? - я присел и толкнул Марка в плечо. Он опустил голову и отвернулся.

- Ты хочешь меня продать, хозяин? Я надоел тебе? . . Я ведь такой отвратительный...

Его реакция оказалась для меня полной неожиданностью.

- В смысле? Ты о чем?

- Просто... Зачем задавать вопрос, если ты знаешь, что я ни на кого не смотрю, кроме тебя, мне никто не нужен, только ты.

- Но ты ведь заметил, что он красивый, утонченный, могу тебя уверить, он еще и ласковый, такой бить не будет, наказывать тоже не станет.

Я потянул его за кольцо на соске, зная, что делаю больно, поскольку проколотый сосок еще не зажил и даже припух. Марк зажмурился и сжал зубы.

- Дурак ты, Марк... - я потянул сильнее, и ему пришлось подчиниться, он повернул голову и взглянул на меня. - Я ведь приревновал тебя там, в ресторане, ты так смущался и даже розовел, когда Жан-Люк смотрел на тебя, я заметил...

- Я? . . Нет! Кроме тебя я никого не вижу, хозяин! - он навалился на меня, целуя мою шею, грудь, живот, спустился ниже и... Я был на седьмом небе от счастья, и эта ночь действительно останется в моей памяти, как самая незабываемая ночь на свете.

Утром мы поехали в аэропорт, нам предстояло пролететь вместе только на одном рейсе, а дальше наши пути расходились: Марк отправлялся в Нью-Йорк, а я ехал домой, к Эрику.

- Не отсылай меня, - посмел упрямиться Марк, когда мы прощались с ним после приземления, полет немного утомил меня, да и бессонная ночь давала о себе знать, а у меня в городе были еще дела, все мои чувства притупились.

- Мы говорили с тобой об этом, подчиняйся! - отрезал я. - Все, иди.