Эту фантастическую историю поведал автору случайный попутчик в поезде. Теперь об этом можно рассказать, печально сказал он, все равно никто не поверит. В Советское время два никому неизвестных космонавта достигли окрестностей Марса. Его рассказ я потом записал и выглядит он примерно так.
Наш институт был совсем не космическим, но авантюрист академик заинтересовался идеей о построении космического корабля на иных, не ракетных технологиях. Чтобы его не приняли за сумасшедшего, проект "Стрела" стал секретным. Об истинной цели проекта знали только несколько человек: академик, его дочка Машенька, я и некий неизвестный мне теоретик. Для остальных наш институт изучал обычные физические поля в атмосфере.
Я попытался отказаться от участия в безумном проекте, но академик возражений не терпел. С Берией в молодости он был знаком и кое-какие манеры усвоил. Меня просто призвали в армию, в секретной части я превратился в лейтенанта и был прикомандирован к проекту "Стрела". Деваться было некуда.
Маша мне поначалу не нравилась. Аспиранточка казалась почти некрасивой и обладала сквернейшим характером. Постепенно я к ней привык и мы сработались. Много часов приходилось лежать рядом на матрасиках в измерительном отсеке тесной капсулы, макете космического корабля, производя измерения. Устаревший стратегический бомбардировщик нам выделили, на большой высоте он открывал бомболюк и выдвигал нашу капсулу. Академик легко договорился об этом со своим приятелем. Армия ничего не теряла, на этом самолете опытные летчики обучали молодых пилотов.
Летали мы только над просторами Родины, дабы американцы не увидели чудо нашей техники. На Дальнем востоке или в Сибири пару дней ждали обратного рейса. Пилоты неимоверно клеились к девушке, и тут я задумался о женских достоинствах аспирантки. Преимущества воинской службы я ощутил, когда получил первую зарплату, она была во много раз больше аспирантской стипендии. Машу я сразу пригласил в ресторан. Она сразу отказалась.
- Ты мне в капсуле надоел до смерти, - девушка весьма ласково посмотрела на меня, - Пригласи Вальку, а за мной летчики зайдут.
Валя была нашей лаборанткой, в капсулу она никогда не опускалась, просто фиксировала показания приборов внутри самолета. Девушка была весьма симпатичной и обаятельно глупенькой. Я представил, как тоскливо будет Вале провести одинокий вечер в гостинице, и предложил поужинать в ресторане. Она с радостью согласилась. Талант у Вали сразу проявился, танцевала девушка потрясающе. Полковник и майор сразу пересели за наш столик. Майор тоже оказался великолепным танцевальным партнером, и эта парочка чудеса демонстрировала ресторанной публике. Полковник болтал со мной "за жизнь", удивительнейшие истории рассказывал. Лейтенанту не подобает фамильярничать с полковником, но меня он считал штатским.
Когда я в полете руку на Машенькину попку положил, она негодующе сверкнула глазами и скинула.
- В такой теснотище мне руку некуда девать, - немного смущенно объяснил я.
- Только в интересах науки я разрешаю тебе трогать мою попу. А мне тоже некуда руки девать в перерывах между измерениями! - она изо всех сил стукнула мой зад ладошкой.
Я поразился Машенькиной реакции, попку я погладил чисто символически, зимняя одежда советских диверсантов нас надежно прикрывала, в капсуле было очень холодно.
Неизвестный мне ученый сильно ошибся в расчетах. Всех спасла Валя:
- Зебра, (это был позывной капсулы) интенсивность поля в графу журнала не помещается.
Я проверил свои приборы и сразу переключился на другой канал
- Полковник, немедленно сбрасывай капсулу и уходи с прежнего курса по самому крутому азимуту!
- Приказ понял, лейтенант, - засмеялся командир, - ухожу с прежнего курса к той самой матери.
К такому развитию событий мы совсем не оказались готовы. Предполагалось, что при аварии самолета и сбросе капсулы, я и Машенька опустимся на парашютах. Но капсула не падала, она стремительно набирала высоту и скоро вышла за пределы Земной атмосферы. Зрелище было красивым, но совсем непривычным.
- А журавлик несмышленый, все качает головой. Я хочу увидеть небо голубое, голубое, я хочу увидеть Землю, ты возьмешь меня с собой? - печально пропела Маша куплет из популярной песни, - у нас есть шансы?
- Неделя у нас есть, чтобы придумать, как вернуться на Землю, кислород потом закончится, - тоже печально шепнул я, - пока раздевайся и меня раздевай, термозащиты у капсулы совсем нет, скоро неимоверная жара наступит. Надо срочно уйти с орбиты Земли, на ней мы сваримся.
Все девять неоновых лампочек генератора L-поля светились. Я отважился им поуправлять, все равно терять было нечего. Краешком глаза я видел очень красивые Машенькины груди, раздевшись, она стала меня раздевать. Мне было совсем не до женских прелестей. Пятьдесят градусов показывал термометр, когда методом проб и ошибок я вывел капсулу на прохладную солнечную орбиту.
- Ты такая красивая, если без одежды тебя рассматривать! - в капсуле была невесомость и почти голенькая потная Маша парила рядышком. Я был зафиксирован эластичными жгутами.
- Ты мне тоже нравишься почти в голом виде! На Землю мы сможем вернуться?
- Капсулой управлять получается, я теперь не знаю, где среди множества звездочек Земля. Окажешься штурманом, до Земли долетим!
- Я тебя поняла, некие призрачные шансы вернуться у нас имеются, - печально шепнула Машенька и неожиданно добавила: - Старт с Земли для нас был удачным, о посадке есть время подумать. Я предлагаю тебе успокоиться, расслабиться и лишить меня девственности. Обидно будет задохнуться, не испытав неких женских радостей.
К лишению девственности в невесомости мы долго готовились. Примерно час дожидались, пока жара спадет. Потом фиксировались. Любой случайный удар ногой мог повредить аппаратуру. Я прикрепил Машу в безопасное место. Она раздвинула ножки, я медленно прижался к девушке. Маша меня тоже притянула эластичными канатиками, а потом обхватила ручками. С первого раза у нас ничего не получилось, слишком долго пришлось готовиться. Но через полчаса мне удалось в девушку воткнуться. Она взвизгнула от боли. Я испугался, капельки крови могли пролететь в невесомости и замкнуть какое-нибудь электронное оборудование. Маша тоже испугалась, совсем раздвинула ножки и сунула мне приготовленные гигиенические салфетки. Я с удовольствием протер бывшие девичьи прелести, новоявленная женщина успокоилась, когда я показал почти не испачканные кровью салфеточки и восхитился чуточку волосатым лобком и остальными деталями женского организма.
- Вот и свела судьба, вот и свела судьба, вот и свела судьба нас, только не отведи, только не отведи глаз, - Маша глаз не отвела и мы продолжили.
- Вот уж никогда не думала, что девственность я для тебя сберегала, - ласково-ласково шепнула она с закрытыми глазами, - знаешь, как плохо быть дочкой академика, множество придурков пытались карьеру сделать с моей помощью. Я уже совсем в мужиках разуверилась.
Психологически секс нам удивительно помог. Мы не сомневались в нашей скорой гибели, но приобрели способность размышлять. Землю мы нашли, было понятно, что лететь до нее бессмысленно. В баллистическом режиме посадки капсула сгорела бы через несколько секунд. Космическим кораблем потихоньку учились управлять, Маша была штурманом, я пилотом.
Мы искали ориентир в космическом пространстве, и нашли планету Марс.
Как же мы с ней радовались, даже не пристегнулись, когда удалось на орбите спутника Марса устроиться. Маша во что-то вцепилась руками и выставила попку, я зафиксировался, ухватившись за бедра, и в женщину втискивался, втискивался, втискивался. На первом мужском оргазме я не смог остановиться, второй был, когда Маша уже испищалась. На бедрах потом синяки обнаружились.
Наша капсула была только примитивным макетом космического корабля, кислород через каждые полтора часа приходилось добавлять из баллонов. Особенно поспать нам не удавалось, таймер усердно напоминал о жизненных потребностях. Обычно я отстегивался от Машеньки, пару минут шипел краником баллона и снова возлегал на мягкое тело. В невесомости особых неудобств ей это не доставляло. Иногда желание охватывало, и я целовал сонные губки. Всю накопившуюся страсть двадцатипятилетней женщины, которой осталось несколько дней до смерти, Машенька тогда демонстрировала.
Терять нам было нечего, и мы одиннадцать раз имитировали посадку на Марс. Призрачная надежда у нас появилась. Маневры в атмосфере крупной планеты часто удачными получались. По вертикали я легко управлял капсулой, но по горизонтали ничего не удавалось, я промахивался на сотни километров от намеченной точки посадки.
В последних попытках мы уже могли осуществить мягкую посадку, я зависал метрах в ста от поверхности планеты. Был огромный соблазн опуститься на красный песочек, но незамеченный острый камень пропорол бы тонкую оболочку нашей капсулы.
Почти пять дней мы тренировались. С завтраками, обедами и ужинами проблем не возникало. Сверхкалорийные плитки для диверсантов мы грызли, откусывать их надо было аккуратно, чтобы крошки не разлетались по кабине. Проблема возникла с невесомостью, мы стремительно слабели. На пятый день я уже не смог осуществить необходимые для секса ритмические движения, сил не было. Мы только ласкались и целовались. Машина сварливость полностью исчезла, она понимала, что я последний мужчина в ее жизни, я понимал, что она моя последняя женщина
Два кислородных баллона из семи оставались полными, когда тренировки прекратились. Погибнуть мы решили при посадке на Землю.
- До чего же ты мне всегда не нравилась! - улыбнулся я удивительно обидчивой Маше, когда приготовления к последнему полету были закончены.
- Зато сейчас нравлюсь! - поцеловалась Маша и невозмутимо добавила, - поехали!
Максимальную скорость из капсулы я выжал, она почти не нагрелась, когда через полчаса мы оказались на земной орбите. Почти сразу мы пошли на посадку где-то в южной части западной Сибири.
С первой посадкой на Землю нам не повезло. Мы зависли над какой-то необъятной водной поверхностью. Я сразу ушел на космическую орбиту.
