Постепенно все сидевшие со мной рядом девчонки получили штанишки и ушли, так что когда в раздевалку вошли первые женщины, я сидел в углу совсем один. Конечно же, женщины тоже стали раздеваться, а я не успевал удивляться разнообразию форм и размеров их животов и грудей, волос на письках и ягодичных полушарий. Наконец я не вытерпел и подошёл к окошку с немым вопросом на лице. "Красотуля, иди-ка ты в палату! Ну всё обыскала - нету больше мальчиковых!" - ответила мне всё та же женщина с большими грудями. - "Завтра ещё партию получаем - тогда и заменим, я твою фамилию записала!"
Хотя и не сразу, но я довольно удачно добрался до своей палаты и без сил повалился на койку - слабость после операции давала себя знать. А некоторые послеоперационные девчонки чувствовали себя уже вполне бодро. Каринку и Алевтину решили даже выписать прямо сегодня несмотря на воскресенье.
Старая нянька забрала у них пижамки, пообещав принести домашнюю одежду. Обе девчонки быстро собрали свои вещички и голяком подошли к моей койке в ожидании выписки. Каринка и Алька были примерно одного возраста и роста, но на мой взгляд Каринка была гораздо красивее. Кожа у Карины была очень белой и удивительно гладкой; светловолосая Алевтина была более смуглой, и покрытой родинками и бородавками. Кругленькая попа и довольно большие грудки-мячики сочетались у Карины с тонкой талией и плоским животиком. У Алевтины же груди по-бабьи свисали вниз, живот торчал вперёд, а талии не было вообще.
Наконец девчонкам принесли их домашнюю одежду. Каринка натянула широкие цветные ситцевые трусы с резинками явно домашнего пошива, а Алевтина оделась во что-то белое, воздушное и кружевное. Сатиновый лифчик Карины был чёрным и большим по размеру; белый полупрозрачный бюстгалтер Алевтины подхватил её висящие сиськи и придал им вполне девственный и округлый вид; Наконец, Каринка надела довольно длинную плотную юбку и какую-то старушечью блузку с рукавами-буфф и сразу сникла, превратившись в обычную армянскую девчонку из небогатой семьи, каких нередко можно встретить в нашем городе, а Алевтина облачилась в легкое короткое по моде платьице из полупрозрачной ткани и буквально на глазах расцвела и заулыбалась.
Всё внимание девчонок из палаты переключилось на Альку: "Алечка, кисонька - ну повернись! Хорошенькая-то какая!" - щебетали девчонки. Алька без устали крутилась, демонстрируя из-род развевающейся юбки красивые трусики, а я ни слова не мог сказать, поражённый происшедшей переменой. Кажется, впервые за свою короткую жизнь я начал понимать, что такое бедность и что такое богатство и как часто то и другое достаётся человеку не по заслугам.
Не успели девочки покинуть палату, как на их места уже привели двух новеньких малышек - вот тебе и воскресенье, подумал я.
Как ни странно, бабушка в этот день ко мне не пришла - старшие девочки объяснили, что посещения родственников вообще отменили в связи с баней и заменой белья.
На следующее утро, в понедельник ко мне вернулся голос. Сладко выспавшись, я неожиданно для самого себя громко и внятно ответил соседке Катюшке, что иду на утреннюю зарядку.
Прогулка меня взбодрила. Как и все ребята после операции, я не столько делал упражнения, сколько жадно дышал утренним воздухом, как-то по-новому удивлённо смотрел на траву и деревья, лишь для приличия стараясь делать упражнения - настолько прекрасным казался окружающий мир после перенесённой боли и вынужденного лежания в кровати.
Перед обходом я штаны снимать не стал, это мне позволялось как единственному мальчику в палате. Во время обхода моё горло осмотрели, наверное, человек пять, и все чему-то очень радовались: "Это превосходно! Так чисто всё сделать - да это в учебник просится!! А заживление каково?! Всё, казак - выписываем тебя на свежий воздух, только бегай побольше, а фруктов тебе съедать по полной миске каждый день!" Я задумался и спросил: "А фрукты - это только сливы и персики, или яблоки с абрикосами тоже?" Все засмеялись: "Фрукты - это всё, что растёт на деревьях - и вишни, и черешня, и абрикосы, и яблоки, и груши, и алыча, и кизил, а самое главное - виноград не забудь, хоть он и не совсем как-бы на дереве!" От восторга я даже не знал, что ответить - алыча с абрикосами это вам не манная каша!
У соседней койки вся процессия надолго застяла, рассмартивая сильно покрасневшую катюшкину письку. "Коллеги, вот как раз удачный повод объявить приказ Горздрава: во второй больнице обнаружен стафилококк, больше двадцати случаев вульвовагинита у девочек! По хорошему - карантин надо вводить, но вы знаете ситуацию! Никто нам не позволит закрыть больницу ни на минуту! Так что с сегодняшнего дня всех поступающих и выписывающихся - на осмотр к гинекологу, от двух лет и до ста включительно! И немедленно составляем график осмотра девочек - за три дня всех нужно осмотреть!" - "Иван Денисович, вы же сами понимаете - проблема чисто гигиеническая! Дети подмываться сами пока не умеют, да и условий нет, а тут ещё дефицит пижамок! Похоже, что все случаи заражения - от каловых масс! По всем нормам, да и по здравому смыслу в нашем климате ежедневный душ просто необходим - давайте хотя бы для девочек организуем!" - "Как вы себе это представляете, Эмма Васильевна, кто персонально будет этим заниматься? У нас не хватает пятерых сестёр и восьми нянечек! Нет, давайте ещё думать, искать компромисы!" - Вся врачебная толпа дружно вывалила из палаты - наверное искать эти самые компромисы (это грибы, что ли, такие? - подумал я) , а дети стали неторопливо одеваться, осваивая новые пижамки.
Не успели девчонки надеть штанишки после обхода, как в палату вошла совсем молоденькая незнакомая медсестра: "Девочки - все знают, кто на выписку? Одеваемся и быстренько за мной!". Из нашей палаты виписывали пятерых, в коридоре к нам присоединились ещё четыре девочки, и худенькая бледная медсестра повела нас куда-то в другое здание.
Уже во дворе меня удивило, что у многих гулявших вокруг этого здания женщин животы были просто огромными. Как оказалось, я был не один такой - одна из девчонок звонко спросила: "Ой, а чо это они такие пузатые все?" Девочки постарше на неё зашикали: "Ты што, дурочка, совсем ничего не понимаешь - это же беременные!" - "Ой, а чо это?" - "Чо-чо - через плечо и на охоту! Это у них детки в животиках!"
Худенькая медсестра завела нас в большую комнату, похожую на процедурную: "Серафима Никитична! Я детей привела на выписку!" - "Я в курсе, через пять минут заканчиваю, пусть пока в предбаннике посидят!" Девчонки быстро расселись на кушетки, стоявшие вдоль стен, затолкав меня в дальний конец к занавеске - все были старше меня и сильнее.
Занавеска была задёрнута неплотно, и я невольно заглянул в отгороженную часть комнаты. Там я увидел такое, что в дальнейшем глаз оторвать не мог.
В центре занавешенной части комнаты стоял высокий топчан, на который влезала абсолютно голая женщина с огромным животом. По краям топчана располагались какие-то железные стойки со скобами, на которые женщина положила свои очень широко расставленные ноги, выставив наружу огромную зияющую письку, отлично видную от громадного живота до самой попы. К ней подошла женщина в белом халате, на ходу вытирая руки: "Это у нас Сомова? Как настроение - опять кесарево, или самостоятельно попробуете?" - "Да я - што ж, это ж вы глядите, а если бы можно - то не резать!" - "А давайте-ка ещё раз родовые пути посмотрим - Таня, у нас где стерильные скобы?" - Врачиха взяла какую-то блестящую штуковину, вставила её женщине прямо в письку, и стала крутить большие гайки - почти как на моём велоке! Штуковина раздвинулась так, что образовалась огромная дыра внутрь женщины, куда руку можно было просунуть! К моему удивлению, беременная не плакала и даже не стонала - ей что, совсем не больно? Врачиха же принялась читать какие-то бумаги, а потом стала заглядывать женщине в письку, освещая сильной лампой - "Нет, Сомова, приговор окончательный: при вашем сложении ребёнок не пройдёт, так что будем резать. Но вам даже легче будет, вы же всё уже знаете!" - "Да я-то знаю, только не по людски как-то!" - "Ну уж это вы не выдумывайте, тысячи так рожают!"
Так вот откуда ребёнок вылезает! Это в такую-то дырищу он не пролезет? Хотя живот у женщины был действительно здоровенный - наверное, ребёнок слишком толстый вырос, решил я.
Беременная неловко слезла с кушетки, а на её место улеглась худощавая смуглая женщина и тоже положила ноги на стойки. Волос на её письке не было, щелка между ног была маленькой и аккуратной. "Абрамович? Как заживление проходит?" - Врачиха и этой женщине вставила в письку свою штуковину и тоже расширила вход. И эта женщина не стонала и не плакала. Врачиха долго ковырялась у неё внутри разными инструментами и наконец удовлетворённо сказала - "Ну тут всё просто замечательно, эрозии и след простыл! Одевайтесь!" Врачиха ещё раз тщательно вымыла руки и отдёрнула занавеску: "Все снимаем штанишки! Кто первый - вот сюда, на кушетку!"
