Короче, юмор заключался в том, что ребята Мадлен в тот вечер целку так и не сломали. И от этого, как Мадлен говорила, ей "до соплей обидно было".
Со слов Мадлен, там действительно смешные сцены происходили. Когда ее Бориска на кухне оральному сексу обучал, Мишутка с Юлькой из ванной, наконец-то, вышли. Бориска услышал их голоса, оттянул за уши неопытную Мадлен от своего члена и голый из кухни выскочил. И член у него торчал, как штык у бойца перед ближней атакой. Он увидел удивленную Юльку, схватил ее за руку и за собой снова в ванную поволок, хотя она пыталась как-то упираться. Мишутка понял, что его друг таким образом предложил ему обменяться партнершами. Он на кухню заглянул, где Мадлен после орального тихо млела, сидя на табурете. И продолжала икать. Мишутка дверь на кухню хотел прикрыть, но Мадлен встала и за ним пошла.
- "Лечь хочу", - сказала я Мишутке. "Ложись", - сказал он. "А куда?" "Куда
хочешь", - ответил Мишутка. Он прошел в комнату, в которой Зинка на кровати возлегала. Я в эту комнату за ним подалась. Зинка сделала вид, что смутилась, одеялом прикрылась и с улыбкой спросила: "Миш, ванная-то освободилась?", - продолжала вспоминать Мадлен. - Мишка ответил, что Бориска туда Юльку поволок, что придется подождать. Подошел к ней и взял одну из подушек, одеяло с нее грубо стащил: "Ленка лечь хочет. Я на диване в гостиной ей постелю. А ты здесь лежи, готовься", - предупредил он Зинку. "Я, как пионер, всегда готова", - схохмила Зинка, подняв руку в пионерском приветствии. "Молодец! - похвалил Мишутка. - Родина тебя не забудет". "Главное, чтобы солдаты Родины меня не забыли, - продолжала хохмить Зинка, - и гражданские лица. Чтобы вы не игнорировали меня, как Ленку". "Ее никто не игнорирует, - сказал обо мне Мишутка. - Просто она еще не созрела, худосочная какая-то, - он подошел ко мне, обхватил рукой за талию. - Не в моем она вкусе, - сказал он Зинке. - Лен, мяска бы стоило тебе немного нагулять". "А я в твоем?", - спросила Зинка и прогнулась дугой на кровати. "Ты то, что надо! - усмехнулся Мишутка. - И Юлька тоже ничего. Крепенькая девчушка. Слышите, как она в ванной визжит?". Мы прислушались, - продолжала вспоминать Мадлен. - Юлька действительно там повизгивала. Но не очень сильно. Хотя лучше бы воду они включили, чтобы не так громко слышно было, и соседи ничего не заподозрили. Мало ли чего? Мишутка попросил меня спиной к нему повернуться и в дверном проеме встать. Я встала, а он в приказном тоне говорит: "Стоять! Дрожать! Бояться!" Я ему говорю: "Не буду я дрожать!" А он командует: "Смирно!". Я решила ему все-таки подыграть. Вытянулась, как солдат, по струнке. "Руки согнуть в локтях! - продолжал командовать Мишутка. - Попку оттопырить!" Я выполнила его команды, а он с размаха меня так сильно по попе шлепнул, что я взвизгнула громче, чем Юлька в ванной и вперед несколько шагов пробежала. Обернулась, хотела Мишке что-то грубое выговорить, но увидела его белоснежную улыбку и неожиданно для себя в ответ ему улыбнулась. Мне показалось, что это не столько больно, сколько приятно. И теперь я точно знаю, что удовольствие ощущаю, когда меня ребята по попке смачно бьют. Но не со зла, а так - для куража, для остроты ощущений. Меня это возбуждает. Понял, Забродин?
Я понял, что Мадлен не так проста, как на первый взгляд кажется. Я понял, что она своими воспоминаниями меня к дрючке готовит. Я ее не хотел, но действительно почувствовал какое-то странное животное возбуждение.
- Мишутка увидел, что я улыбаюсь, не злюсь на него, и спросил:
"Понравилось?", - продолжала вспоминать Мадлен со странным сладострастием, словно это происходило с ней вчера, а не тринадцать лет назад. - Я ему смущенно кивнула. Потом медленно развернулась к нему спиной и снова чуть пригнулась, попку выпятив. И он не выдержал! - Мадлен говорила об этом так, как будто хвасталась какой-то спортивной победой. - Он подошел ко мне. Но не сразу меня шлепнул, а заставил так стоять и ждать. Я стояла и ждала. Он сначала подушку и одеяло, которые у Зинки отобрал, на диван кинул и раздвинул его на две половины. Потом приблизился ко мне сзади, сначала по бедрам моим провел, потрогал снизу за ягодицы, словно вес их проверял и тихо предупредил: "Ну, Ленка, держись за воздух!". И другая ягодица бедная моя такой хлесткий удар получила, что, наверное, покраснела. Я снова взвизгнула, вперед пробежала и прямиком в стену руками уперлась. Обернулась и говорю ему сквозь выступившие от боли слезы: "Здорово! Я кайф от этого ловлю!" "Хочешь еще?", - спросил меня Мишутка. Я уже не хотела, мне же больно все-таки было, но мне же надо было как-то от Зинки его увести!"Хочу, - сказала я. -Только, пожалуйста, не так сильно меня шлепай". "Ложись на диван, - согласился Мишутка. - Устроим твоей попке маленькую экзекуцию!". Я улеглась на разобранный диван и уткнулась в подушку, руками ее обхватив. А он сзади поудобнее уселся на колени между ног моих, и, не торопясь, стал меня методично с левой и правой руки по ягодицам охаживать, будто отбивные из них делал. И, наверное, минут десять так меня шлепал. Думал, наверное, что я пощады попрошу. А я назло ему терплю, не плачу, и сама себе шепчу: "А мне совсем не больно, а мне совсем не больно. Я кайф от этого ловлю". И внушаю себе, что он приятную процедуру вроде массажа мне делает... Ведь это с какой стороны посмотреть. Ему кажется, что он экзекуцию моей попке устраивает, а с другой стороны - он массаж мне по моему желанию делает. Ребята почему-то всегда уверены, что это их прихоти девчонки удовлетворяют. А по мне так выходит, что это не я мужиков обслуживаю, а они меня.
10
Таких неутолимых и жадных до секса женщин, как Мадлен, я не встречал. Какие нравственные тормоза у нее, по-видимому, отсутствовали. Она с упоением вспоминала о первомайском вечере, не утаивая подробности, которые нормальные женщины обычно не афишируют. По сути-то, ничего приличного с ней в этот вечер ребята не делали. Скорее, наоборот. И, наверное, первый интимный опыт общения с молодыми особями другого пола Мадлен восприняла как норму, а не исключение. Она с раскрасневшимся то ли от кубанской водки, то ли от сладостных воспоминаний лицом с жаром продолжала свой рассказ. А я дивился не столько ее откровенности, сколько восторженным интонациям, с которыми она об унижении своем рассказывала. Я не понимал: чем она хвасталась-то? Тем, как Мишутка массаж ей делал? С ее слов, он его еще не закончил, когда Бориска с Юлькой из ванной вышли и за стол уселись жажду возникшую утолить. И заодно наблюдали, как Мишутка массаж Мадлен делал.
- "Зин! - крикнул Мишутка, не переставая меня по бедрам упрямо стегать, - продолжала вспоминать Мадлен. - Ванная освободилась! . . " Зинка выскочила из комнаты в чем мать родила, увидела, что Мишутка меня методично охаживает и сказала: "Хватит над ребенком измываться, садист! У нее, посмотри, вся попка красная, как помидор... " Мишутка послушался ее и слез с меня, сказав: "Хорошего помаленьку. Утомился я, Лен, отдохни чуток... ". А я ему говорю: "Спасибо за массаж... ". Пока Зинка в ванной подмывалась, мы еще выпили вчетвером немного. Бориска Юльку спрашивает: "Как ты себя ощущаешь?" Она отвечает: "Нормально". "Ты на меня не в обиде?" "Нет, - отвечает ему Юлька. - Все путем, в пределах терпимого". "Тогда передохнем немного. Первый тайм мы, кажется, отыграли. А второй тайм с Зинки начнем. Раком ее поставим и в два смычка с Мишкой оттянем. Или лучше с тебя начать?", - Борис к Юльке обратился. Она уклонилась: "Нет, лучше с Зинки. Ее черед. Я уже вас по разу обслужила. Я в зрителях побуду... " Мишутка мне говорит: "Лен, и ты наблюдай, как мы Зинку ублажать будем. Набирайся сексуального опыта!". И мне действительно интересно было посмотреть, как Зинку ребята в два смычка харить будут. Я же тогда жуть какая любопытная была! . . ".
А я любопытство стал утрачивать. Мне как-то противно стало слушать воспоминания Мадлен о том, как Бориска с Мишуткой Зинку и Юльку по очереди трахали, а ее саму как соску в перерывах использовали. Как ни крути, не тянула ее история на судьбу Анны Карениной. Мадлен, кажется, даже не понимала, что не о любви она мне рассказывает, а о случке похожих на людей пьяных сучек и кобелей. А я человек старомодный и групповой секс до сих пор не признаю. Мне кажется, что секс - это все-таки дело интимное и в нем должны две человеческие особи разного пола участвовать. И не на глазах у других любопытствующих особ. Иначе чем мы от животных отличаемся? И я уже без охоты слушал рассказ Мадлен о том, что происходила во втором тайме сексуальных игр пятерых молодых человекообразных особей, среди которых она ненароком впервые затесалась.
Меня одно удивляло: неужели Мадлен думает, что после этих россказней я трахаться с ней буду? Я уже искал повод к чему бы прицепиться, чтобы ее выпроводить как-то потактичнее. Или, наоборот, нагрубить ей и послать куда подальше трехэтажным матом. Это, пожалуй, она поймет. Только и меня она трехэтажным матом в ответ обложит. Импотентом обзовет. И взвиться так может, что весь подъезд на ее хай сбежится. А я никакого хая не хотел. Я думал, что, с одной стороны, в случае с Мадлен тактичность - избыточная роскошь. Но, с другой стороны, она ведь ко мне в гости пришла, бутылку кубанской водки с собой принесла. На охренительный секс рассчитывала...
Мягкотелость и щепетильность - враги мои с детства. И никак я не могу из себя эти качества ненужные вытравить! Проклятая наследственность! Я вдруг осознал, что судьбу отца почти в полной копии повторяю! Тот от мамани почему-то не мог уйти, а я с Надькой никак не расстанусь. На хрена она мне нужна будет после отсидки? Может, развестись с ней к ядреной матери, как мне сестра моя двоюродная советует, пока Надька в зоне пребывает? Зона ведь лучше людей не делает. Только это на предательство похоже. И на ком-то снова жениться. Не бобылем же жить. Трахаться с кем-то все равно надо. И на ком жениться-то? Не на Мадлен же!
Но не может же того быть, чтобы приличных женщин на свете этом уже не осталось? Вот Светка, сестра двоюродная моя, вполне приличная женщина. И мне сосватать все кого-то норовит. Она говорит, что с Надькой, шалавой, я пить не брошу и все дальше на дно жизни опускаться буду. Надо будет рискнуть и познакомиться с ее кандидатурой. А то и Новый год мне встречать не с кем будет. Тоскливо это как-то, однако...
