***
- Ты что-нибудь подкручивал?
- Нет...
- А ну-ка, убери свои веточки от монитора! Велено было, только наблюдать. Понял?
- Ага...
- Смотри, накосячить легко - исправить трудно. Шеф вздует, мало не покажется!
***
В машине повисла гнетущая тишина, Анатолий Сергеевич молчит, а Настя теряется в догадках, о чем он думает. Он такой хороший, Анатолий Сергеевич! Умный, внимательный и наверное добрый. Дима тоже хороший, но не такой.
- Ой. А куда мы едем? - наконец решила она раскупорить молчание, потому что хотелось уже услышать ответ.
- Едем по дороге. Нам же нужно поговорить, а не куда-то приехать, не так ли?
- Да... Просто, я уже знаю эту дорогу. Мы с Димой по ней ездили.
- Куда ездили?
- На дачу, на вашу дачу.
Ах, да! На дачу. Вот куда он направил машину. Машинально, бездумно, по привычке, ведь всё равно куда ехать. Ну, что ж, на дачу, так на дачу. На работу сегодня он уже не вернется, не имеет смысла. А там, на даче, они смогут спокойно поговорить. Или?
- Можем повернуть назад. Если хочешь.
- Нет, нет! Что Вы! - Настя вдруг испугалась, если они повернут, то дорога, обязательно и скоро закончится, но столько ещё нужно сказать и столько же услышать. Лучше вот так, ехать и ехать в уютном кресле с приятным, тёплым головокружением от выпитого алкоголя, ни о чем не думать, положившись на сильного, взрослого мужчину, он всё решит и рассудит, защитит и сохранит, будет лелеять и баловать. У неё и не было такого чувства никогда. Да и откуда? Отец исчез, растворился ещё до рождения Насти, и Настя его ни разу в жизни не видела. А Дима? Дима даже не пытался ей этого дать.
***
- Ты поставил на запись линию эмоций?
- А как же? С самого начала!
- А мотивацию?
- Да что ты прицепился? Я тебе, студент что ли?
- Странно, зачем шеф сказал устроить тест именно этим двоим?
- Дык, начальство - что жирафы, чем выше, тем видней.
***
- Почему он меня бросил?
- Не знаю. Может быть проблема в тебе? Ты пробовала разобраться в себе?
- Нет...
- А давай попробуем?
- Я... не знаю как...
- Ну, начнем тогда, с ощущений. Что ты чувствуешь сейчас?
- Мне хорошо... Мне хорошо, как никогда...
- Нет, нет! Что ты чувствуешь сейчас, когда его нет рядом?
- Я его люблю.
- А ещё?
- Я на него злюсь и на Наташу тоже!
- Значит ревнуешь. Ревность, это признание своих недостатков.
- Я не ревную! Просто, как он мог? Она только потрясла своей задницей, а он и побежал за ней.
- Как потрясла?
- Вот так, - Настя поёрзала в кресле, озорно усмехнулась тому, как удачно пародировала поведение подруги, - и он сказал мне, что Наташка в сто раз лучше! Так и сказал!
- Ну и чем же она лучше?
- Откуда я знаю? - вспылила было, но тут же осеклась, доверительно тронула Анатолия Сергеевича за локоть, - неужели я, такая плохая и некрасивая?
- Ну, что ты! Ты очень красивая и хорошая!
- Правда?
- Без сомнений. Я бы хотел такую невестку.
Настя ошарашено отпрянула от Анатолия Сергеевича, несколько секунд смотрела на него в восторге, а потом, вдруг ринулась к нему и чмокнула в щеку.
- Вот...
- Ладно, ладно...
***
- Есть контакт!
- Так он давно уже был, это ты не замечаешь вовсе.
- И когда же он был?
- Когда, когда. Когда дядька подумал, что иметь такую дочь было бы лучше, чем такого сына.
- О, Гуру, Мастер всех Мастеров, а не преклонить ли перед тобой колено?
- Да, пошёл ты! Ёрничаешь тут.
***
- А еще он сказал, что я не умею целоваться! А я, умею! Умею! Хотите, покажу?
- Зачем показать?
- Ну... , - смутилась Настя, поняв, что ляпнула лишнего, - Чтобы Вы сказали, правильно... или нет.
- Потом. Потом, как-нибудь, - Анатолий Сергеевич тоже смутился, от неожиданной откровенности и простоты девушки, но не дал повода ей увидеть, что обескуражен, поспешил добавить, - а почему он не захотел тебя научить? Ведь, это просто, здесь нужно лишь доверие друг к другу.
- Так и я ему сказала почти тоже! Ну научи тогда, если такой деловой. Но он сказал, что Наташка целуется, как настоящая гейша, а я, как пылесос... Обидно...
- Хм, - усмехнулся Анатолий Сергеевич.
- Вот и Вы смеётесь...
- Нет, что ты! Просто интересно. Как пылесос, наверное, тоже хорошо. Необычно.
- Правда?
- Конечно! Ты могла бы ему это сказать и попросить поэкспериментировать.
- А он не хочет экспериментировать, хочет готовую на всё шлюшку. А Наташка - такая! А я - нет! А как целуется настоящая гейша?
- Я не знаю. Ни разу не приходилось попробовать.
- Вот и мне не приходилось, - сокрушенно вздохнула.
Дорога резко вильнула вправо, еще несколько минут и появится зона элитных дач, уютно вписавшейся в еловый бор. Дачи обнесены гигантским забором, чтобы никто не посмел нарушить покой богатых отдыхающих, тех самых, что за праведным трудом, изредка ищут тихого уединения. А ещё, на въезде контрольно-пропускной пункт, где в будке восседает охранник. Вот, об охраннике Анатолий Сергеевич не подумал. Это же, чистый шпион. Кто въезжал, зачем въезжал, а главное, с кем. Донесет жене при первом, удобном случае. А этого не хотелось бы, ни за какие награды. В голову не пришло ничего более благоразумного как:
- Пригнись-ка...
И Настя не задавая лишних вопросов, ловко расстегнула ремень безопасности, юркнула, соскользнула с кресла к подножью, сжалась там, притаилась, будто привычная к подобным неожиданностям. И поглядывает лукаво белкой из своего дупла-укрытия. Мол, правильно всё? Анатолий Сергеевич улыбнулся ей с благодарностью. А она ему нравится, всё больше. Шустрая и сообразительная. Наверное и в университет поступила с такой же лёгкостью, как сейчас приняла быстрое, но верное решение, играючи, не обещая деканам золотых гор, просто пошла и сдала все экзамены на отлично. Не то, что Димка. Да ему-то? Как с гуся вода, это Анатолию Сергеевичу пришлось попотеть и сгорать от стыда.
- А! - Радостно воскликнул охранник из будки, - Анатолий Сергеич! Здрасьте! Давненько Вы, сюда не приезжали!
- Так, работы много, всё некогда.
- А сейчас что? Отдохнуть надумали?
- Нет. Проверить, всё ли нормально. Мой охламон, давно здесь был?
- Как же! Почти каждый день бывает. Вот, пару часов назад уехал. Вы с ним не пересеклись в дороге?
- Нет. Не видел.
- Я его спрашиваю: "Димка, охламон, почему не в институте?" А он: " Недосуг мне, Петрович", и ржет.
- Ладно, Михаил Петрович, - попытался осечь словоохотливого охранника Анатолий Сергеевич, -поеду я. Чек Вам, вчера переслал.
- Спасибо, Анатолий Сергеич, душевное! А я, за вашим садиком приглядываю, как и уговаривались, да уж, вчера вечером только полил! И сегодня полью! - кричит неугомонный вдогонку.
Когда машина отъехала на приличное расстояние от будки, Настя выползла из своего убежища. Но что это? Глаза горят азартно и губы подрагивают от возбуждения, шепчет с нескрываемым восхищением:
- Мы как бандиты, с Вами! Приехали делать тёмные делишки!
И оглядывается через тонированные стекла. Не заметил ли охранник её появления? Она восприняла это как приключение! О-о... девушка, а ты, не простая вовсе.
- Тебе понравилось?
- Да! Мы с Димой всегда так делали. И Вы, точно как он - конспиратор!
***
- Что-то, явно, пошло не так! Ты правда, ничего не крутил?
- Обижаешь! Я ничего не крутил, только снимал показания сенсоров. Хотя, очень хочу им помочь, прошу заметить - исключительно, из бескорыстных побуждений.
- Но всё выглядит очень странно, не так, как заложено в характеристиках субъектов.
- Да, успокойся ты, всё ведь нормально идет.
- Нет, я чувствую, готов поспорить, эмоции слишком неоднозначные.
***
- Заходи, - Анатолий Сергеевич коротко взмахнул ладонью пригласительным жестом, предварительно отперев замок ключом, - располагайся.
Боже! Какой бардак в доме! Если Мамай когда-либо и завоёвывал Русь, то это выглядело именно так, после его нашествия. Димка в своём обыкновении, никогда не заботится о последствиях своего бурного пребывание на любой территории. Кругом разбросанные вещи, пивные бутылки вперемешку с обёрткой от еды, диван - будто его взорвал террорист-смертник самодельной гранатой. Да, а на самом видном месте, на журнальном столике, валялся использованный презерватив, вульгарно перепачканный губной помадой. Негодяй! А Анатолий Сергеевич, хотел было смягчиться и вечером, просто поговорить по душам, по мужски, на предмет женитьбы, на этой славной девушке. Нет ему прощения, ни сегодня, никогда!
- Я всё приберу, Анатолий Сергеевич! - воскликнула Настя, будто извиняясь, будто за то, что сама принимала участие в оргии, - прямо сейчас, уберу!
- Не нужно, Настя, завтра отправлю уборщицу и она всё приведёт в порядок, - взял её под руку, стараясь повернуть девушку и провести таким маршрутом, чтобы хотя бы её взгляд не натолкнулся на презерватив, - пойдём лучше в мою спальню, там должно быть почище.
Но, поздно. Настя уже скользнула взглядом по журнальному столику. Лицо её побледнело, глаза сузились, плотно поджатые губы уже начали подрагивать в горькой полу-усмешке. И... Анатолию Сергеевичу стало пронзительно жаль это прелестное и чистое создание, а также пронзительно стыдно за себя. Именно за себя, что так дурно воспитал сына.
