Когда заскрипела калитка, я на мгновение застыл. Сердце забилось так быстро, что в ушах зашумело. Через открытую форточку донеслись голоса: отчим пришел не один. На цыпочках я подошел к окну и прислушался. "Думаешь, брешу? - пробасил прямо под окном отчим. - Сейчас, дай перекурить только. Сам все увидишь". Приоткрыв штору, я попытался рассмотреть, с кем он говорит, но было слишком темно.
В коридоре послышались шаги. Я бросился к двери, где уже стоял приготовленный мною тазик с теплой водой. Отчим ввалился первым, за ним - незнакомый мне мужик, возраста отчима, т. е. лет сорока пяти или старше, коренастый и невысокий. Его небритое лицо расплылось в изумленной улыбке. Еще бы - у порога стоял на коленях восемнадцатилетний парень, почти мальчик, нестриженые черные волосы, наполовину закрывая покрасневшее от стыда лицо, спадали на худую шею. На мне была только старая отчимова майка. Растянутая и дырявая, она висела почти до половины бедра, будто платье. Это очень нравилось отчиму, потому-то и заставлял одеваться дома именно так.
Гость присвистнул и застыл в дверях. Отчим привычно уселся на табурет и протянул мне ноги. Под смешки незнакомого мужика, сгорая от стыда, я стянул с отчима старые кроссовки, носки и обмыл его здоровенные потные ноги в тазике и, вытерев после белым выстиранным полотенцем. Отчим оттолкнул тазик и натянул резиновые шлепанцы. Ритуал был завершен. Папочка дома. Не поднимая глаз, я подхватил тазик и выплеснул мыльную воду с крыльца.
"Накрывай!" - скомандовал отчим, когда я вернулся в дом. Они с гостем уже сидели за столом в зале. Я поставил перед ними тарелки, стараясь не пролить ни капли на скатерть (знал, чем это чревато) , насыпал суп. "Водку неси и шевели ногами" - бросил отчим. Поспешив на кухню, я прижался спиной к стене и постоял немного, переводя дыхание. Впервые в нашем доме был кто-то посторонний. Впервые кто-то, кроме отчима, видел меня таким. Щеки горели, в висках дико пульсировало. Я прислушался. "Сашка вообще молодец. И готовит, и по хозяйству помогает, короче, все делает вместо жены!", - хвастался отчим. "Прям все-все?" - едко хихикнул гость. "Еще как, Витек! Еще как!". Доставая из морозилки бутылку, я услышал хриплый смех.
Я поставил на стол водку и, не зная, куда себя деть, сел на краешек железной койки. Отчим мгновение глядел на меня, а потом отложил ложку. "Помогать-то помогает, - проговорил он, не сводя с меня глаз. - Да только, понимаешь, следить за ним нужно постоянно. Воспитывать". "А как же" - ответил Витек, с интересом глядя на отчима. Он медленно встал и подошел ко мне. Поджав колени к груди, я глядел на него снизу вверх и боялся даже пикнуть. "Встань, - скомандовал он. - Молодец. А теперь раздевайся". Я исподлобья кинул взглядом на усмехающегося гостя и покачал головой. "Нет", - мой ответ прозвучал сипло и тонко, голос был будто чужим. "Я сказал раздевайся" - повторил отчим. Я лишь решительнее помотал головой, как вдруг получил оглушительную пощечину, в глазах на мгновение побелело. Схватившись за щеку, я опустил голову. Отчим схватил за майку и рванул вверх. Как я ни упирался, противостоять ему у меня никогда не хватало сил. Майка полетела в сторону. Всхлипнув, я прикрыл руками гладко выбритый лобок и член.
"Вот видишь, Витек, - подойдя к шкафу, отчим открыл дверцу. - Нифига не слушается. А вчера, прикинь, что учудил. - Из шкафа выпадали на пол веревки, ремни, железные кольца и цепи. - Вместо того, чтоб картошку поливать, на речку пошел. Думал, я не узнаю! - Вернувшись, он схватил меня за шею и дыхнул в лицо свежим перегаром. - Думал, я не узнаю, сученок?". "О, да у тебя тут целый арсенал!" - удивился Витек, когда отчим прикрепил цепь на крюк в потолке. Связывая мне руки, тот хмыкнул: "Без этого никак". Специальным крючком продел между связанных рук и зацепил повыше на цепи, так, чтобы я едва касался пальцами пола. Второй веревкой связал вместе ноги. Голый, растянутый между полом и потолком, я почувствовал себя совершенно беззащитным. Под пронизывающим взглядом гостя член, казалось, съежился и стал еще меньше.
"Вот так, повиси пока" - довольный собой, отчим уселся за стол. "А твой сученок-то симпатичный какой, эх, - Витек смерил меня сальным взглядом. - Какое у него все худенькое, аккуратненькое... Личико, ручки, ножки... Как у девочки". "Весь в мамашу покойную, - отчим взял бутылку, в граненых стаканах булькнула водка. - Копия". Мужики чокнулись и выпили. Отчим поставил на стол пепельницу. Попыхивая сигаретами, разговорились о своем - каких-то складах, каком-то товаре и каких-то сомнительных делишках. Я тихо постанывал и, немного подтягиваясь, пытался разгрузить затекающие руки.
"Что, соскучился уже, - отчим потушил окурок и встал из-за стола. - Ну, ничего. Сейчас повеселимся. " Покопавшись в своем "арсенале", он взял толстый армейский ремень и обошел меня сзади. Перед тем, как закрыть глаза, я глянул на Витька: мужик так и замер, лицо раскраснелось, в дрожащих пальцах дотлевала сигарета.
Просвистел первый удар. Спину словно обожгло. Я впился зубами в плечо и зажмурился. Я знал, что лучше не кричать, иначе отчим заткнет мне рот своими грязными носками или трусами. Лишь считал про себя удары: раз, два, спина, попа, бедра, ребра с захлестом, так, что зацепило сосок, опять спина, попа. Обычное наказание - ударов двадцать. Потом отчиму, как правило, надоедает однообразие. Либо он так возбуждается, что продолжать уже не может...
Я насчитал двадцать пять. Сзади все горело. Уронив голову на грудь, я тяжело дышал. Отчим снова обошел меня, обтер рукавом пот. "Молодец. Терпеливый, - он взял меня за подбородок. - Ну, погоди. Мы только разминаемся". С этими словами он подошел к железной койке и придвинул ее в середину комнаты, как раз позади меня. Согнув в коленях мои ноги, привязал их к спинке кровати. Веревка больно впилась в запястья, когда я повис на руках. "Нет, пожалуйста... " - запричитал я и закрутил головой, понимая, к чему эти приготовления.
"Витек, - отчим обернулся к товарищу. - На ремень. Вжарь-ка ему по пяткам". "По пяткам?" - Удивился гость и, взяв ремень, уставился на мои связанные вместе ножки. "Ну, по ступням, - тонкой веревкой отчим связал мне большие пальцы, чтобы я не смог прикрывать одну ступню другой и мешать экзекуции. - Давай, так чтоб повизжал немного. Будет ему урок. Чтоб неповадно было батю дурить".
"Не надо... Пожал... " - не успел договорить я, как на пятки обрушился первый удар. Я застонал, вытянул носочки и тут же получил удар прямо поперек ступней. Витек бил сильно, паузы между ударами были долгими, палач явно наслаждался своей ролью, ходил вокруг меня, тяжело дыша и приговаривая "Вот так... Вот так, сученок". После десятого удара, который пришелся прямо на пальчики, я не выдержал. Услышав крик, отчим вышел из комнаты. Через минуту его грязные трусы оказались в моем рту. Кляп крепко держала веревка, затянутая на затылке.
Витек продолжил экзекуцию. Теперь уже не сдерживая себя, я мычал сквозь кляп, извивался в оковах, сжимал и разжимал пальчики на ногах. После двадцатого удара, я сбился со счету. Отчим молча следил за наказанием и незаметно ласкал себя, сунув руку в карман спортивных штанов.
"Тридцать хватит?" - Упревший Витек провел ремнем по ступням, отчего я дернулся, как от удара. Отчим кивнул. Пока товарищ хлебал воду из полторалитровой бутылки, он снял меня с цепи, вынул кляп, однако развязывать ни руки, ни ноги не стал. Скрутившись в углу, я тихо хныкал и гладил горячие измученные ступни.
"Ползи сюда" - послышалась команда отчима. Отдых был недолгим. Он приспустил штаны и, когда я оказался перед ним, расставил ноги. Его член торчал колом и подрагивал. Не дожидаясь приказа, я провел языком по головке. Услышав стон, обхватил член губами и принялся старательно насаживаться на него ртом. Уж куда лучше сосать, чем получать ремнем, розгами или, чего хуже, куском резинового шланга. Однажды отчим принес домой кнут, длинный и старый. Наверное, достался ему от кого-то из деревенских пастухов. Я хорошо запомнил тот день: он отвез меня в лес, раздел и подвесил за руки на дереве, а к ногам привязал тяжелый камень, чтобы я меньше дергался. Порка ремнем - ничто по сравнению с поркой кнутом. Я кричал так, что сорвал голос, но глубоко в лесу меня никто не слышал и он даже не затыкал мне рот кляпом, наслаждаясь моими криками и стонами. После экзекуции на моем теле остались такие шрамы, что даже отчим жалел меня и долго не порол. Придумывал другие наказания.
Я чувствовал, что отчим вот-вот кончит, поэтому немного замедлил темп. "Ничего себе... Вот это сучка" - бормотал возбужденно Витек. Я обратил внимание, что он пялился на мои все еще связанные ножки. Вероятно, они пришлись ему по вкусу. Не отвлекаясь от минета, я вытянул носочки, поиграл немного пальчиками. Возбуждать желание - вот единственное спасение от долгих и мучительных наказаний. Я понял это давно, потому всегда старался принять сексуальную позу, женственно прогнуться, страстно стонать, в общем, делать все, чтобы отчим сменил орудие пытки на член. А доставлять удовольствие мне нравилось. Меня это возбуждало. Чувствуя, как мощный ствол, скользкий от слюны и спермы, ходит в моем рту, я незаметно касался своего члена, который тоже начинал вставать. Удовлетворять себя я мог только в одиночестве или по приказу отчима.
Я приподнял немного ножки и, отсасывая отчиму, демонстрировал ступни его другу. Надеялся, что если он снова возьмется за ремень, будет ко мне снисходительнее. Отчим прижал меня за затылок и несколько раз засадил в самую глотку. Рот наполнился горячей спермой. Пока я все не проглотил, он не отпускал меня.
"А теперь обслужи дядю Витю", - разомлевший, он потянулся за сигаретами. Витек только того и ждал. Он вскочил, схватил меня за волосы и принялся долбить в рот. Лишь немного я мог помочь себе и сдерживал его напор, упираясь связанными руками в бедра. Впрочем, продлилось это не долго. Через минуту перевозбужденный гость обильно кончил.
