Сонечка подхватила подол платья и ловко спорхнула по железным ступенькам прямо в объятия тетушки. Пожилой усатый проводник вынес чемодан и, сохраняя вежливое, невозмутимое лицо, погладил на прощание грустным маслянистым взглядом стройные ножки девочки, обтянутые темно-серыми чулками. Уже не ребенок, но еще не девушка, чтоб носить длинное.
Она оглянулась и помахала на прощание своей спутнице, женщине, которую матушка попросила присматривать за дочкой в дороге. Соня вспомнила, какое волнение и переживание сопровождало начало первой самостоятельной поездки, и улыбнулась. Эта мадам Петрушинская оказалась такой милой и совсем не скучной. Двое суток в пути пролетели незаметно. Кроме всего прочего, Лиззи (так спутница попросила ее называть) оказалось точно такой же затейницей, как и ее классная дама... Ушки девочки покраснели, при воспоминании о минувшей ночи, и она послала прощальный воздушный поцелуй. Проводник поднялся на площадку, убрал лесенку и выставил вперед руку с желтым свернутым флажком. Лязгнув буферами поезд медленно пополз, набирая скорость.
- Как же ты выросла за эти полгода! - тетя Люда прервала поток быстрых радостных поцелуев, отстранилась, придерживая племянницу за плечи и оглядела ладную фигурку.
- Маменька говорила, что скоро мне будут взрослые платья шить. -
- Ну, уж это она поспешила. - Женщина загадочно улыбнулась. - Даже это платье слишком длинное для девочки твоего возраста. - Сонечка глянула на свои прикрытые подолом коленки и пожала плечами.
Они сошли с дощатого настила небольшого перрона, и направились в обход крохотного домика станции к ожидавшей на дороге коляске с поднятым верхом. Человек уже закрепил багаж и ждал, чтоб помочь барышне и барыне забраться в экипаж. Девочка легко поднялась на подножку и, плюхувшись на пружинистое мягкое сидение, смотрела как тетушка чинно, опираясь на подставленную руку, занимает свое место.
- Вези ровно, Егорушка. Не гони. Растряс всю. Да и пыльно нынче. Уж недели две дождя нет. Жарко. -
- Не извольте беспокоиться, Людмила Ильинишна! Довезем в лучшем виде, как на лодочке поплывем. - Парнишка глядел открыто, без страха, но с некоторым смущением. - Такую барыньку хорошенькую грех на ухабах бить. -
- Ладно, езжай уже. Может до обеда успеем. - Пассажиров от возницы отделяла высокая спинка, на которую ложился поднятый верх, превращая пролетку в подобие кареты без дверей. Тетушка обняла и прижала Сонечку к себе.
- Ну уж давай поздороваемся теперь взаправду. - Тихо проговорила Людмила, долго и сладко целуя племянницу прямо доверчиво подставленные, приоткрытые губы.
- Да ты не только выросла, но и целоваться научилась! - Тетушка коснулась пальцами зарумянившейся шеки.
- Чего уж там, в твои годы и замуж бывает отдают. Осеньую ведь 13 исполнится... -
- Ой, ну куда мне замуж! Да и за кого? -
- Чтож и мальчика нет? Не приглянулся никто? -
- Да ну их. На балы в Собрание меня не берут еще, а на детских праздниках... Нет, есть один, нравится мне, но он взрослый уже, почти студент, да и не смотрит на меня, думает, что маленькая. -
- А ты большая? - Людмила скользнула рукой по плечу и положила ее туда, где у девочки должна была появиться грудь.
- О! А что тут у нас такое? Неужели то, о чем я подумала!? - Сонечка смущенно покраснела, а тетушка бесцеремонно и нарочито медленно стала расстегивать пуговки спереди на платье.
- Ну, тетечка Людочка... - Девочка действительно слегка смутилась и быстро стрельнула глазами вперед, словно паренек на облучке мог что-то заметить. Однако, она и не думала противиться, а лишь опустила лицо и нервно хихикнула сжимая коленки и натягивая на них платье. Но расстегнув почти до конца женщина убрала руки и сокрушенно вздохнула.
- Сонечка, деточка, ты что, стесняешся своей родной тети? -
- Ах, нет! Просто вдруг кто-нибудь увидит? - Людмила удивленно округлила глаза и оглянулась на проплывающие мимо деревья и кусты. Маленький пристанционный поселок уже остался позади, коляска катилась по лесной дороге.
- Ну, если только птички или зайчики. - Засмеялась тетушка снова обнимая племянницу.
- Мы же договорились, что ты маленькая, сладенькая, послушная девочка, - тихо приговаривала она, неторопливо распахивая ворот платья и опуская тоненькие бретельки нижней сорочки. По-детски плоскую грудь украшали две маленькие припухлости, увенчанные чуть расплывшимися набухшими сосочками. Кончики их уже напряглись и заострились от возбуждения.
- Какая прелесть... - Пальцы, едва касаясь, погладили, осторожно сжали. Женщина наклонилась и поцеловала зародыши детских грудок. Соня тихо ахнула.
- Ой! - Она нервно поерзала на подушке.
- Что случилось? Я сделала тебе больно? -
- Нет. Просто у меня там мокро... - Девочка сжалась и, продавив платье между бедер, прижала сложенные ладошки к низу живота.
- Прости, милая. Я просто забыла, какие они у тебя сейчас чувствительные. - Тетя изобразила на лице скорбное сожаление, но глаза ее смеялись.
- Прости, - повторила она еще раз и потянулась губами, делая вид, что хочет поцеловать в щечку, но на самом деле быстро опрокинула Сонечку на сидение и забросила ее ноги себе на колени.
- Ах! ... -
- Сейчас твоя тетя все устроит. - Успокоила Людмила, бесцеремонно задирая подол платья выше пояса и не обращая внимание на веселое попискивание. Лицо ее не долго оставалось невозмутимо-серьезным. Улыбнувшись, женщина наклонилась и поцеловала голое выше чулка бедро, потом ловко распустила шнурок панталон и потянула их по ногам, доверительно сообщив племяннице:
- Они действительно мокренькие... - Держа двумя пальцами она приподняла и покачала, словно показывая Соне ее штанишки. А потом...
- Ап! - Панталончики полетели куда-то в придорожные кусты.
- Все. - Строго проговорила женщина - Давай договоримся: больше никаких панталон! -
- Хорошо. - малышка и не думала возражать.
- И еще. Я велю Аннушке укоротить все твои платья...
***
Дорога поднималась, огибая по часовой стрелке небольшой холм, поросший густым старым лесом. Позади и в стороне осталась небольшая деревенька. Туда сворачивала хорошо наезженная колея. Соня восхищенно разглядывала огромные толстые стволы каких-то деревьев, может дубов, или ясеней, девочка плохо разбиралась в ботанике, да и не росли у них в городе такие. А тут они, словно сказочные великаны, теснились у самой обочины, протягивали длинные узловатые ветви, которые, сплетаясь над головой, превращали дорогу в серовато-зеленый тунель. Однако, этот лес не казался страшным или зловещим. Загадочным и немного сонным - да. Он не угрожал, он просто прикрывал усталых путников от жаркого полуденного солнца, а может приветствовал медленными взмахами рук-веток и трепетным шелестом темно-зеленых листьев.
Тут, слева внизу, между поредевшими стволами, блеснула синевой близкая водная гладь. Лес на минуту расступился, и открылось совершенно необыкновенное озеро. Соня от удивления открыла рот, она и не представляла, что вода может быть такого глубокого, насыщенного небесного цвета. Где-то в полумиле от берега горбился покрытый густой ростительностью небольшой островок. Охватить все озеро взглядом мешали деревья, но девочке показалось, что оно круглое. Если бы она могла взлететь, как птичка, то убедилась бы, что так оно и есть. На карте этот водоем терялся среди зелени маленьким синим кружком, с вытянутой черточкой острова, похожего на кошачий зрачек, и обозначался как оз. Круглое. Но карты делали немцы-землемеры еще сто лет назад, и они, не утруждая себя выяснением мелочей, за которые и не спросит потом никто, придумывали названия глядя на готовые результаты съемки. Так на русской земле и расплодились "круглые" озера и "длинные острова". Местный народ карт не видел, поэтому называл озеро по-старинке - Окоемное.
