Выйдя из Светкиной квартиры, мы с матерью, прямиком направились к дому, местной самогнщицы, бабки Спиридонихи. Жила бабка не в самом посёлке, где в ряд стояли однотипные, щитовые дома на двух хозяев. А в старой деревне, через асфальтированную дорогу, разделяющую " новое село", с конторой, школой и магазином, от частных домов, деревенских жителей. Которые жили в Маниловке, задолго до того как образовался колхоз и " новый посёлок". Дом бабки Спиридонихи, был виден из далека, блистая свежей, зелёной крышей из металлочерепицы. Видно дела у самогонщицы, шли неплохо, раз она "осилила" такую крышу, ведь даже у председателя колхоза Кабанова, дом был крыт, обычным шифером. Как и большинство домов в " новом посёлке", металлочерепица, была в нашем колхозе, ещё в новинку и дома с такими крышами как у Спиридонихи, можно было по пальцам пересчитать. В основном они принадлежали, богатым московским дачниками, которые каждое лето, приезжали в Маниловку, подышать свежым деревенским воздухом и пособирать, в местных лесах, грибочков с ягодами.
То что, в этом добротном доме, из красного обожжённого кирпича, построенном ещё при царе, судя по кирпичной кладке над окнами, живёт самогонщица. Было заметно уже на подходе к нему, по раскиданным на притоптанной траве, бутылкам, многочисленным окуркам и самодельным бумажным пробкам из газет. Которыми в деревне, затыкали бутылки с самогоном. Причём у каждой самогонщицы, был особый стиль, сворачивания бумажных пробок, у бабки Спиридонихи, они были короткие и туго словно машинкой скрученные. Мать сразу узнавала по пробкам на бутылках, откуда отец, приносил домой самогон. И когда видела, короткую туго скрученную пробку, поносила бабку Спиридониху, последними словами. За то что она спаивает её мужа.
Но к чести, старой самогонщицы, можно было отнести то, что она не травила, местных мужиков, паленым спиртом, не " химичила" добавляя в самогон, дешёвый технический спирт. Как это делали молодые самогонщицы у нас на посёлке, бодяжа самогонку, спиртом " Кирюша" от которого уже с десяток, деревенских выпивох, отправились " в гости" к апостолу Петру. По этому, тропинка к дому Спиридонихи, была основательно вытоптана ногами местных алкашей, про которую можно смело сказать. " Сюда не зарастет народная тропа", да и в плане выпить не отходя от " кассы" дом бабки Спиридонихи, был идеальным местом, особенно летом, расположенный в окружении, раскидистых лозин, в тени которых, так удобно посидеть в жару и выпить бутылочку. Тем более, что закуска, свисала прямо из за забора, бабкиного сада, в виде яблок и груш.
- Открывай Михеевна, своих не узнаешь?
- Заорала мать сквозь забор, встав на носки, пытаясь заглянуть через, высокий, деревянный забор, внутрь дома. Дом бабки Спиридонихи, как и положено, успешной самогонщице, был огорожен, забором, с наглухо закрытой калиткой. Правда на калитке, с обратной стороны, висел звонок, но сколько бы мы с матерью на него не нажимали, из дома никто не выходил. Видно алкаши, которые ходили к бабке за " дозой", знали особый код, нажатия дверного звонка, по звуку которого Спиридониха, определяла кто к ней пришёл, свои или чужие. Ведь в гости к самогонщице, могли нагрянуть и менты, которые с недавнего времени, стали рыскать по деревне, в надежде поживиться, поймав с поличным владелицу домашней винокурни.
Хотя гнать для себя самогон, закон не запрещает, но продавать его нельзя, за это уже шла статья, правда административная, но все же статья. Штраф в 15 тысяч рублей на первый раз или общественные работы. Не так давно у нас на посёлке, менты подловили, самогонщицу, тётю Веру, подослав к ней с "меченой бутылкой, " засланного казачка" , мужика с пропитым лицом. Не местного, видно привезли из райцентра, та продала ему бутылку и следом к ней в дом зашла милиция. В итоге толстая, неповоротливая тётя Вера, неделю ездила в райцентр, мести улицы.
- Эрна, ты что ли?
Наконец услышали мы из за калитки, грубоватый голос хозяйки дома, которая вышла на крики матери и лай собаки.
- Да я Михеевна, открывай не бойся? - За бутылкой к тебе пришла.
- Сказала мать, через калитку, которая как и забор, была плотно обшита, деревянными досками, покрашенными в красный цвет.
- Проходи, проходи, подруга, давненько тебя не видела?
- А ты и с дочкой?
Увидев меня за спиной матери, спросила Спиридониха, с интересом смотря на меня и на мать, сменившую цвет волос.
- Здрасте, тёть Нин!
Поздоровалась я с пожилой женщиной, которую бабкой то назвать, можно разве, что по годам. Самогонщице было шестьдесят лет, но выглядела она на все пятьдесят. Моложавая, крупная женщина, с лицом, сохранившим остатки былой красоты. В молодости, Спиридониха, была первой красавицей на деревне, но замуж она так и не вышла, парни боялись ее силы. Однажды на " Троицу" молодая Спиридониха, взяла в руки оглоблю и загнала в пруд, шестерых взрослых мужиков. С тех пор, парни стали ее бояться и обходить стороной. Да и сейчас бабка была ещё сильна, это знали и ее клиенты, местные пропойцы, которые хоть и выпивали, возле её дома, но никогда не хулиганили и ничего не ломали.
- Здравствуй, здравствуй Лена, вы прям обе красавицы, хоть замуж вас отдавай.
- У тебя вроде, раньше чёрные волосы, были Эрна?
Спросила у моей матери Спиридониха, пропуская нас в дом, из сеней которого остро шёл сивушный запах. Видно бабка гнала самогон, вот и не открывала долго.
- Да были Михеевна, да сплыли, новую жизнь хочу начать, вот и покрасилась.
- Я сегодня заявление на расчёт подала, надоело за копейки на ферме, коров доить.
- Решила, обмыть это дело и к тебе по дороге зашла.
Мать хоть за глаза и поносила Спиридониху, последними словами, дома при муже. Но они были подругами, ведь ещё недавно, Спиридониха, работала на той же ферме, что и мать, доила коров. Но потом бросила это гиблое дело и занялась, более прибыльным, стала торговать самогонкой.
- Ну и правильно Эрна, я тебе давно говорила, что с твоей внешностью на ферме, делать нечего.
- Тебе, Эрна, мужика хорошего надо найти, с деньгами а не то что, твой Толик. - Совсем спился, на день ко мне по два раза за бутылкой приходит. - Я уже его гоню, так он все равно идёт. - Да и не дашь ему, так он друзей пришлет, алкаш хренов.
Засмеялась Спиридониха, обнажая золотые коронки, на крепких белых, словно у молодой зубах.
- Ой и не говори Михеевна, каждый день " на рогах" домой приходит. - И где только, деньги на бутылку находит?
- Не иначе как с базы, солярку воруют и продают?
- Нарочно попричитала мать, подруге на своего мужа, пропойцу. Хотя она знала, что ее Толика, теперь от пьянки, только могила исправит. Сколько раз она его кодировала, не счесть и все равно он запивал, после кодировки.
- Ты это подруга, налей мне литровочку из " общего котла", для моего благоверного, а бутылочку из той самогонки, что для себя гонишь, для меня.
- Мать отдала Спиридонихе 300 рублей и та взяв деньги, скрылась за дверь ведущую в кухню, из за которой, шёл острый сивушный запах, свежевыгоняемого самогона.
- На держи Эрна, это для твоего Толика, а это для тебя, на лимонных корках, настоянная.
- Бабка, передала матери, полторашку с мутноватым пойлом для ее мужа и бутылку, с приятной на цвет, самогонкой, настоянной по словам Спиридонихи, на лимонных корках. У каждой самогонщицы в нашем селе, да я думаю не только в нашем, в наличии, была самогонка, та что гналась на продажу " общак" и та что выгонялась для себя.
Хотя, некоторые, особо ушлые, " труженницы" домашних винокурень, имели у себя в наличии, не два вида самогонки, как обычно. А целых три, " общак" " для себя" и " послед" противный вонючий самогон, его по идее, нужно было выливать в помои, так как он выгонялся последним и имел повышенное содержание сивушных масел. Но у опытных самогонщиц, все шло в дело, даже " послед" который, продавался, самым пропитым алкашам или в стельку пьяным, мужиками, которые на утро и не будут помнить, у кого такое поганое пойло брали.
- Точно для себя гнала Михеевна? - Мать, придирчиво, открыла пробку и понюхала, содержимое бутылки.
- Обижаешь Петровна, подруга моя дорогая, разве я тебе, плохую продам?
- А вообще, давайте за стол в зал проходите, отметим твой Эрна, расчёт с колхоза.
- Сказала Спиридониха и решительно, потащила, меня и мамашу в зал. Хотя мы с Эрной, уже были поддатые, выпив в гостях у моей одноклассницы, бутылку водки на троих и по банке пива. Отказать, бабе Нине, мы не могли, да и не хотели ее обидеть, своим отказом.
- Лена, ты посиди пока, телевизор посмотри, а мы с твоей мамой, стол накроем.
- Мать с бабой Ниной, ушла на кухню, готовить закуски а я принялась осматривать " скромное" жилище самогонщицы. Прямо по центру у окна, стоял огромный плазменный " самсунг" по которому шёл какой-то, сериал про ментов, которые я на дух не переносила. Деревянный ручной работы стол, такие же, стулья, большая старинная кровать с шишечками в изголовье, комод, деревянные крашенные полы, как то не гармонировали с чудом корейской электронной промышленности. С плазменным ," Самсунгом", горделиво стоящим на небольшой, допотопной тумбочке, времён коллективизации.
О таком телевизоре я и мечтать не могла, а у Спиридонихи он был, видно бабка, неплохой доход с алкашей имела. На стене напротив стола, висело несколько фотографий, среди них фотография самой Спиридонихи. На ней баба Нина, была молодой, красивой, черноволосой девушкой, стоящая с велосипедом, на фоне, деревенской улицы.
- Да тогда я молодая была, огонь а не девка, это сейчас я постарела.
- Сказала, вошедшая в зал с тарелкой жареного мяса, Спиридониха, заметив, мой пристальный взгляд на ее фотографию.
- Да вы и сейчас не старая, баб Нин, вас только накрасить и приодеть как мою маму, за молодую сойдете.
- Смеясь сказала я самогонщице, а у самой, мелькнула в голове крамольная, мысль, использовать дом, маминой подруги, как место для встречи с Арсеном и его друзьями. Ведь в машине, нам шестерым, однозначно будет тесно, а заниматься, сексом по очереди на капоте, иномарки Арсена, тоже не вариант. Учитывая что придётся ждать, да и ночи в мае холодные.
