С каждым новым толчком, каждым непроизвольным движениям члена навстречу принимающему его нектар ротик, в мое сознание билась мысль о допущенной мною несправедливости. Я весь вечер доставлял удовольствие девушке с верхней полки, удовольствие, от которого она получила не меньше десятка бурных оргазмов, а мне помогает избавиться от напряжения девушка снизу, которую я ни разу не погладил, не поцеловал.

Я опустил руку вниз, ласково провел по волосам моей попутчицы, наткнулся на наушники, опустился на плечо. Девушка была одета. Я погладил ее плечо, опустился ниже, провел по небольшой, упрятанной в бюстгалтер грудке. Она отвела мою руку и легла.

…Утром она тоже не произнесла ни слова, глядя в окно на мелькающие мимо деревья, дома и платформы электричек. Элла кокетливо и жадно смотрела на меня, будто стараясь запомнить на всю оставшуюся жизнь. Виктор Петрович суетливо собирался и жаловался на то, что не выспался. А у меня на душе было от чего-то нехорошо. Я чувствовал себя виноватым перед девушкой-мышкой. Как только поезд остановился, первым из купе выскользнула Элла, которую тут же на перроне заключила в объятия ее родственница, затем с кряхтением протиснулся Виктор Петрович.

- Может мы встретимся,- неловко спросил я девушку-мышку.

Она молча и едва заметно покачала головой.

- Спасибо за гуманитарную помощь!

Она слегка пожала плечами и пошла вдоль вагона к выходу.