Поскитавшись месяц, по столичным стройкам, померзнув в вагончиках, поголодав и нахватавшись вшей, мы с моим двоюродным братом решили вернуться домой в Лесное. Хоть не охота было ехать назад в эту глушь, откуда сбежали мы с брательником в феврале. Но делать нечего, в Москве мы ничего кроме, простуженных легких и долгов, не заработали. Это только в газетах, объявления красиво пишут, что требуются рабочие в Москву, с зарплатой в 40 - 50 тыс+ жилье и питание. На самом деле это развод голимый, мы с братом и попались на это обьявление, одной строительной компании, где обещали "золотые" горы. Но через месяц работы на стройке, нас кинули на деньги, прораб с зарплатой на бригаду изчез а новый прораб пришедший на его место, сказал что он знать ничего не знает. И так везде, потому что желающих работать на стройках хоть отбавляй, одних кинули, так за воротами еще толпа работяг стоит.
Купили мы с Витьком, по билету до Пскова на последние деньги и поехали на поезде к себе домой, где хоть и глушь несусветная, зато безопасно и с голоду не помрешь. От Пскова до нашей деревни, было 80 верст, которые мы приодолели уже на автобусе и десять километров пути, пришлось пройти от основной трассы пешком. Автобусы в Лесное и в советское время не ходили, даже тогда в деревне народу жило не густо, а сейчас и подавно никого не осталось. Кроме наших с Витьком матерей и бабки по отцам, которые прожили в Лесном, всю жизнь и переезжать никуда не собирались. Да и некуда им было ехать, родни богатой у нас не было, да и нигде никто никого не ждет, в этом мы с братом убедились поскитавшись, месяц в Москве.
Чтобы срезать путь, мы пошли через овраг, по которому шла тропинка извилистой змейкой, ведшая прямо к нашему дому. Крыша которого виделась за деревьями и из трубы шел дым, был конец марта и погода стояла довольно прохладная. Снега правда уже нигде не было, но и весеннее тепло пока еще не приходило и по ночам прилично морозило. Эх сейчас бы в баньку, смыть с себя столичную грязь и вшей, потом выпить стопочку домашней самогонки, поесть и на печку спать. Думал я идя вверх по тропинке к дому, ясно чувствуя запах родного очага. Но пустят ли нас с Витьком домой, еще вопрос? Ведь мы по сути сбежали с ним в Москву из Лесного, оставив наших женщин одних в этой глуши.
Отцы у нас братом умерли перед самым уходом Витька в армию, обычное для деревни дело, отравились паленым спиртом, я тогда еще в восьмом классе учился. Купили в райцентре бутылку с рук и отравились, спирт оказался не этиловым а метиловым. В ту весну, много в районе мужиков, ушли в " гости" к апостолу Петру, в безвозратные гости на " тот Свет". Потому что, в район вместо привычного " пойла" спирта " Кирюша", от которого в худшем случае наступает " белая горячка", завезли метиловый спирт. Выпив этот спирт, прямиком отправляешся на кладбище, не случайно в русских деревнях, больше женщин живет чем мужиков.
После смерти своих сыновей, домом стала управлять их мать и наша с Витьком бабка по отцам, Зоя Михайловна, женщина хоть и на пенсии но еще не старая, как телом так и душой. Кроме неё в доме из баб, жила моя мать Ира и мать Витька, тетя Марина, жена моего уже покойного дядьки. Бабка, всю жизнь проработала в колхозе на ферме, от доярки до заведующей коровника и могла свободно одной рукой поднять, мешок с зерном и новорожденного теленка, в котором весу под 50 киллограм.
И вот сейчас идя к дому через овраг, я корил себя за то что послушался Витьку и поехал с ним в Москву. Ведь если сейчас нас не пустят домой, то я даже и не знал куда нам идти? Можно конечно тут же в Лесном, поселиться в одном из брошенных домов, единственная улица в деревне, состояла из построек, которые давным давно покинули хозяева а вездесущные дачники, сюда и нос не показывали из за полного отсутствия дорог и благ цивилизации в виде магазина и электричества с водопроводом. Провода на столбах еще в лихие 90 - ые срезали, заезжие охотники за цветным металлом, а водопровода в Лесном, с царских времен не было. Испокон веков, жители небольшой деревушки, затерянной в Псковских лесах, носили воду из колодцев, вырытых в овраге, за домами.
К стати в Лесное в годы войны, немецкая окуппация пришла с опозданием на целый месяц. В то время когда вся Псковская область, была под немцем, в Лесном, фашистов не было, целый месяц люди жили обычной жизнью как до войны. Потому что, немцы не сразу нашли среди Псковских болот, деревню в которую можно добраться по одной единственной дороге, да и то в сухое время года. После дождя в Лесное не пройти не проехать, почва тут особенная, смесь глины, песка и чернозёма. Стоит ей намокнуть, как она тут же превращается в пластелин, вязкий прилипающий к ногам. Даже трактора вязли и только на лошади или пешком можно было пройти в Лесное, да и то если знаешь туда дорогу.
Помог немцам, найти деревню, один местный житель, ставший впоследствии полицаем. Но фашисты так и не появились в деревне, прислав туда лишь отряд полиции, целиком состоявший из местных. Да и что немцам было делать в этой глуши, где даже нормальных партизан не было. Был один отряд, но они тихо себе сидели на острове, посреди болота, гнали самогон, ебли по ночам местных баб и активизировались, лишь тогда, как немца погнали наши войска из Псковской области.
- - Гляди Марина, наши охламоны появились! И где вас черти, целый месяц носили? Как жрать захотели, сразу про дом вспомнили! А я вас сейчас коромыслом огрею и катитесь вы назад в свою Москву.
- сказала моя мать, Витькиной матери, увидев нас с Витьком, подходящим к дому. Женщины шли из оврага, неся ведра с водой, с помощью деревянных коромысел. Такие коромысла, сейчас можно встретить только в краеведческом музее, но в глухих деревнях ими все еще пользовались.
- - Вот бляди, явились не запылились! А ну давай Ира, им пиздюлей наваляем, чтобы не повадно было, своих матерей бросать!
- Витькина мать, сняла с плеча коромысло и поставив ведра на землю, двинулась на нас с Витьком, держа коромысло в руках как дубинку. Моя мать последовала её примеру, и угрожающе шла за подругой с коромыслом в руках. Пиздец, приехали, сейчас они нас излупят и отправят назад в Москву? С тоской подумал я глядя на злые лица наших с братом, матерей.
- - А ну угомонитесь сороки! Детей своих бить собрались. Парни чуть живы стоят а они на них с коромыслами накинулись. Я что не ясно сказала Марина?
- раздался голос бабы Зои и она сама появилась на крыльце дома, руки в боки, рукава блузки засченные по локти и измазанные тестом, видно пепла пироги. Лицо пожилой женщины, было красным, то ли от жары, то ли от злости на своих невесток. Но они увидев Зою Михайловну на крыльце дома, остановились и опустили коромысла на землю.
- - А что нам Зоя, по головке их гладить блядей? Или забыла как мы мучились без мужских рук? Дров не кому было поколоть, а они дармоеды в столице прохлаждались. Нечего им тут делать, пусть катяться туда откуда приехали.
- сказала Витькина мать, тётя Марина, женщина красивая но злая, украинка по национальности, её мой покойный дядька, привез в Лесное из армии, служил на Украине и там с ней познакомился. Потом частенько поносил жену, называя ее бандерой, за то что она находила его заначки с самогоном. Да и Марина и была родом из самых что ни наесть бандеровских мест, с Западной Украины, с Ужгорода. Но на типичную гоголевску хохлушку, с большими сиськами и объёмным задом, она была не похожа. Стройная с небольшой грудью, немного плосковатой попкой, она больше походила на злую но красивую мадьярку, черноволосая с европейскими чертами лица. Не то что моя мать, типичная русская баба, с приличным " хозяйством" сзади и большими но еще не отвислыми для её возраста налитыми сисярами. К стати и у бабы Зои, отцовой матери, груди были крупные а жопа большая, что ходила ходуном у бабки под юбкой.
- - Ну и не гнать их из дома как собак. Наказать нужно, я согласна, чтобы не повадно было им из дома сбегать. Но это потом, а сейчас пусть помоются и поедят с дороги, замерзли бедняги.
- строгим голосом сказала баба Зоя, своим невесткам и те опять подцепив коромыслами ведра с водой, пошли в дом, косясь на нас злыми взглядами.
- - Ну что встали столбом? Живо в баню грязь свою московскую смывать, небось вшей понохватали на вокзалах. Идите посидите в предбаннике, я вам одежду чистую принесу и средство от вшей, да и побриться вам нужно парни. Обросли бородами, словно бомжи.
- Засмеялась баба Зоя, своим расскатистым смехом и пошла в дом, покачивая крупными бедрами, под туго сидящей на ее объемной жопе, юбке. Мы с Витьком переглянулись, не ожидая такого поворота событий и пошли в баню, из трубы которой шел легкий белый дымок, знак того, что баня уже протопилась и вода в котле прогрелась. Саму баню, построил еще в послевоенные времена, муж бабы Зои наш с Витьком дед Иван, она была просторной с предбанником в котором стоял стол с двумя лавками и самой баней, в ней запросто могли мыться четверо человек.
- - Держите охламоны, ваша чистая одежда, оденете её когда помоетесь. Вот средство от вшей и станок с лезвиями, старую одежду, оставьте тут в предбаннике, я ее потом в кипятке выварю...
- бабка принесла нам с братом одежду из дома, по паре трусов, футболок и спортивных штанов. Нашла в наших вещах. Дала пузырек с вонючей черной жидкостью от вшей и пошла было назад в дом но вдруг остановилась на пороге и сказала злым голосом.
