Всё это время я не забывала про Пашку. Да-да, про сына директрисы, который попытался организовать моё изнасилование. Но на действия я решилась лишь после экзаменов и, когда уверилась в готовности выполнить любой мой приказ моих рабынь, после того, как они выполнили пару других унизительных моих приказов.
С наступлением каникул место траха переместилась в двухкомнатную квартиру англичанки. Гостиная осталась прежней, а вот спальня украсилась разными штуками. Во-первых, поменяли кровать, прежнюю простую заменили на двуспальную с балдахином с массой всяких приспособлений: колодками, цепями кандалами, которые можно выдвинуть, задвинуть, растянуть связанного, в общем, высокотехнологический агрегат. Были ещё колодки для головы и рук, для ног и масса всего прочего, всё это легко складывалось, убиралось и так же легко доставалось и монтировалось. А уж сколько мы накупили всяких секс-игрушек, костюмов, одежды и прочего - словами не опишешь!
И, само собой, это всё активно использовалось. Самым страшным наказанием стало для моих рабынь связывание, доведение до грани оргазма и: оставление на несколько часов. Когда я хотела наказать, звучала команда: "В Колодки!" и жертва на подгибающихся ногах шла устанавливать место наказания. Нет, были и другие наказания: порка, одевание "костюма верности" - это соединение "пояса верности" с металлическим лифчиком, всё на замках, и запрет трахаться. Наказанная могла носить его от нескольких часов до недели. Ну много-много другого. Но это были главные.
Ну так вот, я трахала в попу секретутку, а Директорша с англичанкой в это время вылизывали друг дружку.
- Директриса, - говорю я, - у тебя же сын, Павел? Он ещё хотел изнасиловать меня.
- Да, госпожа, - отвечает, - прошу прощения, госпожа.
- Я думаю, пора его приобщить к нашим забавам, - говорю я.
- Он ещё мал, госпожа! - осмелилась возразить директорша, ожидая наказания за это.
Но я сегодня была добрая.
- Да, - говорю, - как мужчина он того-с, не сдюжит. - А вот как девочка - вполне!
- Девочка? - изумился мой гарем.
- Ага, - подтвердила я. - Если его причесать, накрасить, одеть - вполне красивая девочка получится. Значит так, шлюхи, слушать сюда!
И я объяснила им свой план. Я думала, директриса будет возражать по превращению её сына в педика и последующей феминизации, но нет, она выслушала меня и согласилась играть отведённую ей роль.
Ровно через неделю, после тщательной подготовки, директриса пригласила сына в свой кабинет. Едва он вошёл, как англичанка заломила ему руки за спину, секретутка вставила в открытый рот фаллос-кляп, а я надела наручники. Директорша сказала:
- Сыночек, твоё поведение в последние год-полтора внушает известную тревогу. Твоя компания точно доведёт тебя до тюрьмы. Я, видимо, что-то упустила в твоём воспитании, поэтому мы посовещались и решили предпринять кое-какие меры.
Я в это время разделась и надела страпон, англичанка и секретутка содрали с него штаны с трусами и положили его на стол. Паша увидел меня и понял, что его ждёт. И попытался сопротивляться. Но так как руки были скованы за спиной, во рту кляп, он пробовал сучить ногами. Глупыш! Ноги сразу привязали к ножкам стола, а его тело было прижато к столу специальными ремнями.
- Камера! - дала команду я.
В руках секретутки немедленно появилась цифровая камера. Я взяла Павла за волосы:
- Ты, наверное, гадаешь за что это тебе?
- Мммм! - замычал парень.
- А, знаешь! Это хорошо, - кивнула я. - Только зря надеешься ограничиться одним изнасилованием в попу. Я бы могла это сделать давным давно! У меня были в отношении тебя гораздо обширные планы. Поэтому потре6бовалось время на их осуществление. Но об этом в конце нашего свидания. Ещё тебя интересует, почему никто меня не останавливает?
- Мммммм! - подтвердил Павел.
- Очень просто, - объяснила я. - Они мои рабыни. Да-да, сначала ею стала твоя мамочка, когда попыталась наехать на меня за твою ножку, потом к ней присоединилась её секретарша. А потом за нехорошее поведение моей рабыней стала и учительница.
- Ммммммм! - вырвалась у парня.
- Мечтаешь отомстить? - с ухмылкой спросила я. - Оставь надежду! Видишь камеру? Стоит тебе пикнуть, как этот и последующие фильмы о твоих сексуальных приключениях появятся в интернете, а фотографии по всей школе и у твоих друзей. Да, нас могут посадить, но что будет с тобой, с твоей репутацией и твоим авторитетом? Ну ладно, хватит слов, пора приступать к делу. Начали!
Секретарша стала снимать, а Директорша с англичанкой принялись лупцевать специальными хлопалками его по заднице. Начали с лёгких хлопков, потом усилили удары, потом совсем сильные. Я руководила процессом, говорила куда бить, с какой силой, что снимать. Сначала на лице Павла было пренебрежение: мол, что эти бабы могут! Потом на его мордашке пренебрежение сменилось серьёзным выражение, в конце же экзекуции он выл. Задница была у него малиновая.
- Вторая часть Марлезонского балета! - объявила я.
Камера перешла к директрисе, а секретарша опустилась на колени и принялась тщательно облизывать страпон. Учительница тем временем надела на членчик Павла чехол из часто сплетённой проволоки с шипом внутри, а задницу густо смазала кремом. Бедный парень не в силах как-то помешать, наблюдал со вселенской печалью во взгляде, изредка что-то мыча.
Наконец, когда страпон был хорошо смочен, а жопа Павла смазана, я пристроилась сзади и принялась вводить фаллос в задницу. Сначала Павлу было безумно больно, он, если так можно сказать, визжал, но потом постепенно пришло удовольствие и он начал непроизвольно подмахивать. Я отстегнула страпон и уступила место директорше, та довела сына до оргазма и уступила место учительнице, потом её сменила секретарша, а потом опять я. Мы поменяли друг дружку не менее четырёх раз, у парня было не менее шести оргазмов, когда я вынула страпон из его задницы.
- Думается, тебе не надо объяснять, кто ты есть теперь?
Павел замотал головой.
- Так вот, - продолжила я, - кое-какие правила. С сегодняшнего для ты носишь дома только женские вещи. Трусики, лифчики, халатики и так далее. Мама обеспечит тебя гардеробом. Она же тебя научит делать маникюр, педикюр, косметику. В школу приходишь за полтора часа до начала занятий и идёшь сюда. Я оцениваю твой внешний вид и выношу решение - наказывать тебя или нет. Ну и кое-что ещё, само собой. Далее, если тебе позвонит кто-то из нас, ты должен немедленно, бросив все дела, явиться по вызову. Немедленно, бросив все свои дела.
- И в школу так ходить? - спросила директриса.
- Нет, - усмехнулась я, - не надо. Но везде, кроме школы, он должен ходить в девичьей одежде. Иначе: - я кивнула в сторону камеры. - Ладно, на сегодня всё. Завтра продолжим.
И мы с секретаршей и англичанкой ушли, а директриса осталась освобождать сына, нет, теперь уже дочь.
Я мысленно смеялась. Если Павел ожидал, что его оставят в покое, он жестоко ошибался. Отныне его ожидал каждодневный трах и не по одному разу. Утром в директорском кабинете, после уроков там же, вечером в квартире англичанки. А уж про выходные и говорить не приходится - ебля дни напролёт. Если же Павел думал когда-либо освободиться из-под моей власти, то это тоже была плохая мысль. Мало того, что он и его мама каждый день мне посылали фотографии как он переодевается, красит ногти, накладывает косметику, так ещё остались записи его траха с другими рабынями. Как он сам добровольно снимает штаны и трусы или задирает юбку и становится на четвереньки, сосёт страпон и вылизывает киски. Я дала ему имя Тамара, сначала путались, в том числе и я, а потом привыкли, по другому его не звали. Даже сама Тамара постепенно привыкла к этому имени и не сразу отзывалась, когда её называли Павлом.
