Он выключил компьютер, бухнулся на софу и тут же уснул. Мысль подрочить на сон грядущий даже не мелькнула в его голове.
***
Потянулась долгая неделя, показавшая Юрке, что жизнь в основном нудная и тоскливая штука.
В школе - учеба, до которой у Юрки окончательно пропала охота, дома - уставшая, появляющаяся ближе к 11 вечера, мать, от которой ничего путного, кроме ежевечернего ритуала траханья в бедра, было не дождаться. Да и ритуал этот быстро стал формальным - мать шла Юрке навстречу, но сама почти не заводилась, лишь смущенно прикрывала ладошкой вульву, чтобы сын ее, не дай бог, не увидел. Все Юркины попытки ее раззадорить оканчивались ее виноватым взглядом и дежурной уже фразой о жуткой загрузке на работе и постоянной нервотрепке.
- Не сердись, сынок! Дело не в тебе! Просто у меня из головы этот отчет не идет:
Приунывшего Юрку теперь развлекала только переписка с Белочкой и наблюдение за ней. Вера давала ему все более рискованные тексты для писем. Это было похоже на игры с матерью, но только в письменном виде.
": меня все время мучают фантазии про вас. Когда вы сегодня стояли у окна в классе и что-то диктовали, глядя на улицу, такая красивая, нежная, в обтягивающей водолазке, на которой выделялись два бугорочка, и я понял, что это ваши сосочки так торчат, и я представил, что вы поднимаете водолазку и... говорите: пососи! пососи мой сосочек: а я сосу его, сосу: чмокаю, как маленький, и не могу остановиться: Что же о мной!? У меня все внутри горит! Помогите мне!!!"
А в ответ он получал (и сразу пересылал Вере) какие-то глупости:
": подумай, с тобой учатся такие красивые девочки: у тебя все будет: ты найдешь свою любовь..."
Юрка только усмехался, и слал следующую порцию:
": думаю про вашу спину: как она переходит в попу: КАКАЯ У ВАС ПОПА!!! особенно когда вы надеваете вашу серую юбку: наденьте ее завтра! Пожалуйста!!!! у вас там все перекатывается, а я два раза уже намочил брюки, когда вы нагибались в ней за упавшим мелом..."
Конечно, ничего она не надевала, и Юрка (с Вериной подачи) отчитывал ее:
"... вы меня совсем, совсем не жалеете: я же просил, серую юбку: неужто это так для вас трудно??? а мне хоть какая-то радость, хоть маленькая толика надежды: я умираю каждый день, когда предстоит ваш урок: я жду его как последнюю связь между мной и этой бессмысленной жизнью: а вы!!!"
Она отвечала:
": я же твоя учительница: если б я знала, что эта юбка такая откровенная: я бы никогда: я больше никогда: но если для тебя это так важно: что же: это мой долг, в конце концов..."
И на следующий день она надела эту юбку (благо ее уроки были каждый два дня через один) . При этом она выглядела как-то стесненно, зажато, бросала на класс тревожные взгляды и старалась больше сидеть не поворачиваться к детям спиной. Это было, конечно невозможно.
В следующем письме, уже в четверг вечером, он дал ей положительное подкрепление:
"любименькая: нежненькая: спасибо вам!!! это для меня так важно, что вы, даже через силу, помогаете мне. Сфотографировал вас на телефон и теперь целую вашу попочку, пусть даже и на картинке"
Она попросила прислать ей это фото, и он, по совету Веры, выслал самое нейтральное.
Когда уже около 11 вечера заскрежетал ключ в двери, ответа еще не было.
Юрка прошлепал босыми ногами в коридор и прижался к холодной с улицы матери.
Она устало погладила его по голове.
- Соскучился, сынок?
Юрка только молча кивнул, ощущая макушкой как качнулась ее тяжелая грудь. Его хуек встал и заныл. Он потерся припухлостью о материнскую коленку.
- Сейчас, подожди минутку. Я себя в порядок приведу, - она мягко отстранилась, подхватила домашний халат и прошла в ванную. Юрка увязался было за ней, но она, грустно покачав головой, закрыла дверь перед его носом. Потом снова приоткрыла и протянула ему только что снятые трусики. - Иди, готовься. Я скоро.
Мальчишка вдохнул родной запах, улыбнулся, и, стянув шорты вместе с трусами, начал потихоньку себя поддрачивать.
Когда мать посвежевшая, одетая только в домашний халатик вышла из ванной, Юркина залупка уже вовсю лоснилась.
- Ах ты мой мужичок! Уже готов?! Ну, иди ко мне.
Мать подошла к комоду и, взяв с него красивую баночку, уже привычным движением намазала косметическим вазелином внутреннюю часть бедер. Потом оперлась на комод локтями, чуть подавшись вперед, и, немножко присев, нешироко развела бедра.
- Давай, сынок.
Юрка, закинув подол халата маме на спину, прижался животом к ее теплой попе и протолкнул звенящий хуек ей между ног. Женщина сжала бедра.
Поместив левую ладонь на покрытый мягким волосом лобок, Юрка правой прихватил женщину за ляжку и с оттяжечкой зашлепался в материнские ноги, сладострастно пыхтя.
Минута шла за минутой, а Юрка, предусмотрительно пару раз спустивший этим вечером, и не думал кончать.
Мать обеспокоенно ерзала.
Наконец она не выдержала и спросила.
- Что ты, сынок? Что-то не так?
Юрка, не прекращая фрикции, чуть задыхаясь выдавил:
- Без тебя: плохо:
- Так вот же я! - притворно удивилась мать.
- Тебе: не приятно: ух... ух... а без тебя: ух. . и мне: не очень:
- Маленький! Но я же не могу так... по заказу! Может, мне как нибудь встать по-другому? А?
- Нет: ух... ух: а может: - Юрка сделал паузу.
- Что, сынок? Говори: не стесняйся.
- : может, ты мне разрешишь... ух... ух... потрогать: их?
- Кого, сыночек? - мать искренне изумилась, потом сразу поняла. - Мои: сиси?
Юрка в ответ крепче вжался в материнский зад, как бы прячась от ее гнева.
- Что, так сильно хочется?
Юрка кивнул
- Очень-очень!!!
- Ну, что с тобой поделать, - устало выдохнула она. - ты ведь не успокоишься, пока своего не добьешься: упря-я-ямый! - в ее голосе слышалось гордость
Она повела плечами, сбрасывая с них халатик, и взяв Юркины ладони переместила их на свои груди. - Только осторожно, ладно? А то они что-то побаливают в последнее время.
В Юркиной груди торжество от очередной маленькой победы смешалось с восторгом от новых ощущений. Материнская грудь была очень теплой, почти горячей, мягче Вериной, совсем другой формы, но несоизмеримо приятней на ощупь.
Он мягко обминал материнскую грудь, ощупывал затвердевшие вмиг соски. Мать накрыла его ладони своими, то ли поощряя его, то ли пытаясь удержать.
- Тебе больно? - испугался Юрка.
- Нет, малыш, нет. Все хорошо. Делай так еще! - в ее голосе слышалось возбуждение. - Да, да! Вот та-а-ак!
Материнское тело ожило и упруго задвигалось под Юркиными толчками.
- Погладь их! Еще! Еще, сыно-о-очек! Как я люблю это, господи-и-и-и!
Юрка ухватил мать за соски и стал оттягивать, то выпуская, то снова нежно но плотно прихватывая пальцами.
Юрка ускорил толчки, чувствуя, как подступает семя.
Мать знакомо закрутила попой, пытаясь разрдрачивать свою пизду, а Юрка стал сливаться, дрожа и постанывая от сладкой боли.
Мать, ждала, подрагивая, пока мальчишка не затихнет, потом быстро развернулась к нему, опершись спиной на комод, чуть присела, прижала обалдевшего Юрку к себе и протолкнула руку между их телами себе в пах. Вынырнувший из сладкого оцепенения Юрка не мог оторвать глаз от больших, темно-розовых ореолов с толстыми столбиками сосков на вздрагивающих от каждого движения молочно белых, полных грудях.
- Нне сммммотри ссынок!!! Мне стыыыдно!!! - горячечно зашептала мать сквозь стиснутые зубы. - Открой ротик!
Мать подпихнула набухший сосок Юрке в губы.
- Пососии, малыш! Давай же!!! Мне оччень, оччень надо!
Юрка присосался к груди, чувствуя животом как ее ладонь быстро-быстро пляшет на ее нижних губах.
Юрка чмокал, покусывал и оттягивал одну горячую сиську, одновременно плотно, по хозяйски лапая вторую. Мать не возражала, только протяжно ныла сквозь стиснутые зубы и задыхалась.
Вдруг ее тело вытянулось в струнку, таз несколько раз резко дернулся вперед, толкая присосавшегося мальчишку, мать знакомо тихо запищала и судорожно вжала Юркино лицо в мякоть груди, не давая ему двигаться.
Юрка начал уже задыхаться, когда мать вдруг вся как-то ослабела и мягко съехала вниз, скользя спиной по лакированному комоду и увлекая за собой мальчика.
Она неловко осела на подкосившихся ногах, а Юрка плюхнулся вслед за ней, весело, по-щенячьи барахтаясь в полах ее халата, мягких, слегка вспотевших округлостях и складочках ее родного тела. Уютно пристроившись, он потянулся губами к слегка воспаленному соску, но мать мягко запахнула халат, прикрывая грудь.
- Я стесняюсь, малыш. Не надо. - ее жалобный голос тронул Юрку, и он оставил на время попытки утвердиться на этом новом, завоеванном им плацдарме.
Юрка ткнулся лицом ей в живот, вдыхая густой самочий запах матери, смешанный с тонким металлическим ароматом его спермы. Женщина нежно погладила его по голове.
- Мне так хорошо, родной! Спасибо тебе! Весь напряг как рукой сняло. Правильно говорят, что для бабы это дело - лучшее лекарство.
- Мам! - позвал он ее, немного помолчав.
- Что, милый?
- Какие у тебя сиси красивые! - проговорил он, изобразив смущение.
- Ох, сынок! Как я боялась тебя с ними знакомить! - мать грустно усмехнулась.
- Почему? С попой же ты же меня познакомила. - на манер малыша-несмышленыша отозвался Юрка.
- Не знаю: наверное потому, что они у меня очень чувствительные: Ну, в сексуальном плане. Боялась потерять контроль. Боялась, что они тебе не понравятся, будут хуже, чем ты себе представлял.
- Они лучше!!! Намного лучше!!! Такие мягкие и горячие, и:
- Я поняла, поняла! Не смущай меня, сынок.
На Юрку вдруг снизошло вдохновение.
- А давай им придумаем имена!
- Хм: Как это?
- Ну, правую сисю, например, назовем Грушенька, а левую - Пашенька.
- Ух ты! - восхитилась мать, и оттянув запах халата и заглянув внутрь, спросила:
- Ну как вам? Нравится? - потом сделала вид что прислушивается, и состроила комично-серьезную рожицу. - Они согласны!
