Сидеть на уроке и решать тригонометрические уравнения было скучно - да и не получается думать о синусах и косинусах тем более весной.
- Можно выйти? - спросил Андрей.
Получив от учительницы кивок, он встал из-за парты и быстро, пока ещё штаны не слишком сильно натянулись, вышел в коридор. Закрыв дверь, Андрей облегчённо вздохнул, погладил себя по ширинке и не торопясь пошёл по пустому третьему этажу в сторону туалета, наслаждаясь тем, что разгуливает по школе во всей, так сказать, красе - пусть даже в коридоре никого и не было.
Окна туалета выходили на спортплощадку, где 8-классники играли в футбол. Андрей выглянул наружу, но потом поспешно отошёл от окна. Ведь он сейчас окончит 10-й класс, ему ещё год в школе, и совершенно незачем, чтобы эти малолетки ходили и показывали на него пальцем: вот, мол, девчонку найти не сумел, в туалете сам с собой развлекается. А то, можно подумать, у них у всех есть с кем, да и вообще - он ведь даже однажды спал с Мариной. Правда, оба были пьяны до полусмерти, наутро она ничего не помнила, а Андрей, конечно, предпочитал в своих рассказах друзьям не сообщать, что всё продлилось полминуты, не больше. Вместо этого история обросла подробностями про минет, который она ему сделала, потом оказалось, что он имел её дважды: нет, трижды: вообще всю ночь, чего мелочиться, а в конце она дала ему в попу, и уж тут-то он отымел её как проститутку. Парни слушали и одобряюще гоготали - может быть, немного завидовали, а может, делили на два, три или десять: сами ведь тоже рассказывали и тоже знали, сколько в этом правды, а сколько вымысла.
Ширинка, впрочем, уже была расстёгнута, и Андрей начал двигать рукой - немного нервничая, конечно, потому что никаких кабинок в мужском туалете не было (в женском-то есть: Мишка рассказывал, что Оксана его туда затащила и отсосала ему, и поэтому они на прошлой неделе на 10 минут опоздали на географию - и действительно же опоздали, так что, может, это он и не выдумал) . Перегородки между унитазами не спасут: низкие, всё видно. Вперёд-назад, вперёд-назад, вперёд-назад - быстрее, быстрее.
Скрипнула дверь. Андрей дёрнулся, остановился и изо всех сил нагнул член вниз, будто бы мочится. Вошёл Алишер из параллельного класса. Он подошёл к соседнему унитазу; если бы Андрей не сконцентрировал взгляд на своём члене, то легко заметил бы и бугор на штанах Алишера. А если бы посмотрел Алишеру в лицо, то заметил бы, что тот не стесняясь наблюдает, как Андрей делает вид, что он тут просто так.
Алишер встал у соседнего унитаза - нет, чтобы встать хотя бы через один. Быстрым движением он вытащил стоящий член, хмыкнул и сказал Андрею:
- Да чего ты ломаешься, блин. Что, думаешь, я не вижу, что ты тут делаешь?
Андрей вздрогнул: конспирация провалилась, тем более что выдавить хоть капельку мочи из себя ему так и не удалось, слишком уж сильной была эрекция.
- Да я это: - сказал он.
- Ага, конечно, поссать пришёл. Ну давай-ка я посмотрю, как ты ссышь.
Алишер ещё более нагло уставился Андрею между ног, поглаживая свою обрезанную головку. Стало ясно, что скрывать уже нечего - можно только возобновить движения: сперва неуверенно, а потом и привычно-быстро. У него у самого стоит, он не разболтает: мысль, которая Андрея утешала и подбадривала. А пожалуй, даже и интересно - подрочить рядом с парнем.
А особенно интересно было посмотреть, как это делает обрезанный. Андрей почувствовал себя роботом, который знает только одну операцию - а Алишеру-то эта операция была недоступна, поэтому ему приходилось изощряться. "Моцарт! Моцарт!" - подумал Андрей, глядя, как его сосед накрыл головку ладонью и перебирает пальцами, сдавливая её то в одном месте, то в другом, то похлопывая, то защипывая. "А что если попросить его сделать это мне?" - но Андрей сам испугался своих мыслей и не выразил их вслух.
Кончили они почти одновременно: когда Алишер увидел, что Андрей напрягся и изогнулся назад, он ускорил свои движения. Сперма Андрея полетела на стену за его унитазом. Алишер по-хулигански направил её туда же. Пятно получилось большое; следующий посетитель наверняка порадуется.
Помыли руки и молча вышли из туалета. Андрей продумывал какой-нибудь жест братства и единства, в меру пафосный - да хоть руки пожать, но они же мокрые. Так они и разошлись в разные стороны и об этой встрече больше никогда не заговаривали.
