Детство моё было совсем непростым из-за матери-истерички и скандалистки.
- Артистка погорелого театра-говорил о ней дедушка и с сарказмом добавлял-лучшая роль второго плана!
Ну а сама она, понятно, считала себя великой актрисой. Мать рано вышла замуж и родила меня. Мой отец-талантливый молодой учёный-взял её в свою семью и его родители помогли ей с кинематографической карьерой. Но мать очень быстро "зазвездилась" и начала показывать свой поганый характер. Мне было всего три года, когда отец, устав от бесконечных сцен, просто выставил её за дверь, а меня собрался воспитывать
самостоятельно. Но мать, желая покрепче ему насолить, отобрала меня и отправила к своим родителям. Сама же она домой не вернулась, сняв для себя квартиру. Последующие девять лет я прожил у бабушки с дедушкой. Их отношение ко мне было калькой отношения папиных родителей: любовь, забота и обожание. Мать появлялась у нас крайне редко, не чаще 3-4 раз в год и слава богу, потому что каждый её визит всегда завершался "крупным разговором". Типа, всё у нас не так да не эдак. Ей вообще было очень трудно угодить. Однако, как ни странно, я всё-таки любил свою мать. Точнее нет, не так. Даже не мать-невозможно было любить эту злобную фурию. Скорее я любил в ней свою мечту о матери. Дело в том, что через три года после моего переезда к бабушке с дедушкой у меня появился очень хороший друг-Димка, мой ровесник. Его мама тоже была ровесницей моей, а также и её полным антиподом. Всегда милая, ласковая, кроткая и спокойная, она один раз явила всему двору пример настоящей материнской любви. Солнечным и морозным январским днём Димка играл во дворе и на него набросился пёс, молодой и глупый, такая мохнатая овчарка. Повалив моего друга в сугроб, он начал рвать на нём куртку. Однако хозяин пса, здоровый наглый мужик, типичный "новый русский", не торопился его оттаскивать. Он стоял в отдалении и лениво покрикивал: "Дик, фу! Дик, ко мне, Дик!".
Димка уже орал не своим голосом, но толстяк не спешил ему на помощь. В этот момент дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочила Димкина мама, выскочила в чём была: в халатике и в тапочках на босу ногу. У нас в парадной в тот день сваривали лестничные перила и повсюду валялись арматурные прутья. Вот один такой прут она по пути и прихватила. Завидев её, пёс смылся столь стремительно, что сбил с ног своего хозяина и пса она не догнала. Но уж зато хозяину досталось на орехи! Подбежав к толстяку, эта маленькая, хрупкая девушка начала яростно хлестать его прутом. Тропинка была скользкой, негодяй никак не мог подняться, а удары сыпались градом. Хотя он и был ровно в два раза крупнее Димкиной мамы, она сломала ему нос, обе руки, рассекла лоб и, наверное, забила бы до смерти, если бы не истошный Димкин плач. Услышав его, мама зашвырнула в сугроб окровавленный прут, подхватила сына на руки и унесла домой. Толстяк остался лежать без сознания. Его жена выскочила на улицу и вызвала "Скорую". Но, разумеется, никакого заявления он не подал и более того-вскоре был вынужден от нас съехать, потому что стал посмешищем для всего двора.
Я по-доброму очень завидовал Димке, ведь моя мать в этой ситуации скорее всего обвинила бы меня и именно мне надавала бы тумаков. Дружа с Димкой, я подружился и с его мамой, я даже полюбил её, потому что, когда мы гуляли вместе, она также нежно как о нём, заботилась и обо мне. До сих пор помню, как она поправляла мне шарф, приговаривая: " Деточка, ты же сейчас простудишься". Обычно мы всегда гуляли во дворе вместе: я с бабушкой и дедушкой и Димка с мамой. Если же дела задерживали её дома, Димка гулял с нами и надо было видеть, как они встречались, когда она выходила. Как будто не виделись тысячу лет! Димка бросался к ней с горящими глазами: "Мама!"
- Милый!
Как же они любили друг друга и как же мне самому не хватало такой любви!
Наша с Димкой дружба крепла всё больше и больше и вот однажды, взяв с меня клятву молчания, друг доверил мне свою тайну. Дело было так: мы с ним отошли в сторонку пописать и я заметил, что его писька не совсем такая, как моя-он очень легко открывал и закрывал свою головку, чего я тогда сделать не мог. Я спросил, как ему это удаётся и он ответил, что головку ему открыла мама. А потом, взяв с меня клятву, Димка рассказал, что мама не только трогает его письку, но разрешает потрогать и свою.
- Мы с ней всегда спим вместе-продолжил он-и обычно голыми. И моемся вместе. В это время мама показывает мне свою письку и разрешает её потрогать. Ты ведь никому не скажешь?
- Нет, я клянусь тебе!
- Ну вот, а ещё мама часто берёт мою письку в рот и сосёт её.
- Но зачем? -удивился я.
- А знаешь, как это приятно! А ещё иногда мама даже разрешает мне засунуть свою письку в её. Ну, это вообще улёт!
- Но как же ты можешь засунуть письку в письку? -изумился я.
Димка звонко рассмеялся: "Так ведь у мамы писька-то совсем другая, не такая, как у нас с тобой! Она у ней не болтается, а очень маленькая и между ног. А там есть две дырочки. Одна-чтобы я мог засунуть туда свою письку. А другая-чтобы писать. "
- И ты видел, как мама писает? -замирая от волнения, спросил я.
- А то! -с гордостью ответил друг. -И даже не один раз! Но она тоже любит смотреть, как я писаю.
Разумеется, я сдержал своё слово и никому ничего не рассказал, но этот странный ритуал с писькой крепко засел в моей голове. Вот он, секрет материнской любви! Все ребята во дворе часто болели, но только не Димка. Это мама так хорошо о нём заботилась. Но я подумал, что Димка потому и здоровый такой, что мама делает ему все эти штуки. И тогда же у меня появилась мечта о том, что и моя мама когда-нибудь станет такой же доброй и милой, как его, и сделает мне всё то же самое. В моих снах мама всегда ласково улыбалась мне, нежно целовала и щекотала, а затем просила: "Покажи писю!" Я краснел и смущался, но расстёгивал брючки, а потом тоже робко просил: "А ты мне свою покажи!"
- Ладно, мой хороший-улыбалась она-пойдём в ванную!
Вот эту свою мечту я в маме и полюбил. При встрече я всегда крепко обнимал её и норовил поцеловать, а ещё прикоснуться к попке или к груди, но она лишь нетерпеливо вырывалась, торопясь высказать бабушке с дедушкой свои очередные претензии. Однако каким-то шестым чувством я знал, что рано или поздно, но мои мечты сбудутся.
Димка жил с мамой вдвоём и я никогда ничего не слышал о его отце. Они едва сводили концы с концами, его мама была классной швеёй, она брала работу на дом, но этого, конечно, было мало и вскоре им пришлось переехать: чтобы прожить, Димкина мама обменяла их квартиру на меньшую с доплатой.
Итак, я девять лет достаточно спокойно жил с дедушкой и бабушкой, но вот в нашей жизни наметились большие изменения. Мать настолько разлаялась со всеми режиссёрами, продюсерами и спонсорами, что её практически перестали снимать. Деньги у ней заканчивались, за квартиру платить стало нечем и она вынуждена была вернуться в родительский дом, к нам. И, ясное дело, что нас это совсем не обрадовало. Своими скандалами и истериками она очень быстро загнала в гроб дедушку, а потом и бабушку. Поскольку, кроме меня, зло срывать стало больше не на ком, то наступил и мой черёд. Мать бегала по всем кастингам подряд, бралась за любую халтуру и, конечно, теперь ей пришлось придержать свой язычок. Ну а дома она отыгрывалась на мне вволю. И, конечно, денег катастрофически не хватало. Мой старый ноутбук развалился надвое, но, вместо нового, я на свой день рождения получил пару пощёчин и подзатыльник за то, что осмелился сказать про её украшения.
- Мама, у тебя их так много, может, некоторые можно было бы продать? Ведь мы сейчас так нуждаемся!
- Я никогда с ними не расстанусь, даже если буду подыхать с голоду! Это самые наглядные свидетельства моего статуса! Лучшие друзья девушек-бриллианты, ты понял?!
