Мать ждала ее возвращения. Она принесла в комнату Мелиссы молоко и ее любимые шоколадные печенья.
- Ты принесла все домашние задания? Лучше начать раньше. В воскресенье может не быть достаточно времени.
- Что это? - Спросила Мелисса ее, показывая на таблетки.
- Две красные - слабительное. Лучше прими их сейчас, им нужно время, чтобы подействовать. Тебе предстоит стоять на улице перед домом 48 часов. Если внутри что-то будет, ты очень испачкаешься. Белая - снотворное. Тебе нужно хорошо поспать сейчас. Возможно у тебя не будет возможности спать до воскресенья, когда перестанут приходить гости.
- Гости? Что ты говоришь, мама? Эти "гости" придут насиловать твою девственную дочь! - Закричала Мелисса.
- Нет, моя дорогая. Завтра перед нашим домом будет стоять "Чужой" человек.
Мелисса сидела шокированная, когда мать выходила из комнаты.
- Ах, да, еще не забудь положить грязную одежду в корзину. У нас завтра стирка.
Вкус у ее любимых шоколадных печений был как у пепла. Она приняла слабительное и запила молоком. Домашнее задание позволило отвлечься от тревожных мыслей. Она пропустила ужин. Есть не хотелось совсем. Через два часа она надолго закрылась в ванной, сидя на унитазе. Еще никогда она не какала так много и так долго.
Когда она вернулась к себе, в комнате ее ждал отец.
- Моя принцесса снизошла с трона, - прокомментировал он.
Она ничего не ответила и не улыбнулась шутке.
- Нам надо серьезно поговорить, - сказал отец. Я знаю, тебе плохо. Ты не хочешь наступления завтрашнего дня. Очень важно, чтобы ты понимала причины. У нас было соглашение, договор. Взрослому человеку важно понимать что это такое, нести Ответственность, научиться, что у поступков бывают последствия. Мы хотим, чтобы ты стала серьезной взрослой женщиной, уважаемой в Обществе. Я только могу надеяться, что ты меня понимаешь. Я потеряю свою дочь завтра и надеюсь обрести ее снова в воскресенье.
Выходя из комнаты, он добавил: - ложись спать. Чем раньше все начнется, тем раньше закончится.
Снотворное подействовало безотказно.
Будильник разбудил Мелиссу в 5 часов утра. Она поднялась механически. Помогала привычка и Дисциплина. Одетая в пижаму, она прошла на кухню, где родители пили кофе и вели беседу.
- Прими душ, дорогая, - сказала Мать, - я сделаю тебе яичницу.
Не выходя из ступора Мелисса поплелась в ванную комнату, делать там все утренние дела. Вернулась через полчаса, обернутая банным полотенцем. Села за стол. Не чувствуя вкуса проглотила еду.
- Пора! - сказал отец. - Молодая леди, встаньте.
Мелисса молча встала. Она не могла говорить и смотрела в пол.
- Следующие сорок восемь часов, Вы, Мелисса Грейс Донелли, не являетесь нашей дочерью. Вы - "Чужой", признанный виновным против Семьи и Общества. Вы приговариваетесь к публичному наказанию. Теперь снимите ваши одеяния.
Мелисса подняла глаза и встретила холодный взгляд несгибаемого волевого человека. Она размотала полотенце и вышла из резиновых шлепанцев. Больше на ней ничего не было. Мелисса подумала, что не стояла перед отцом голая с тех пор, как смогла купаться в ванной самостоятельно.
Отец стал отдавать команды, а она безвольно подчинялась.
- Подними руки над головой.
- Выгни спину дугой вперед.
- Повернись вокруг.
- Наклонись и коснись пальцев на ногах, не сгибая коленей.
Он обошел ее вокруг, осматривая ее со всех сторон.
- Присядь и встань.
Мелисса без труда делала обычную спортивную разминку.
- Я не вижу никаких травм или иных физических недостатков у Чужого, препятствующих заключению в кандалы.
Он положил руку ей на плечо и повел на улицу перед домом к позорному столбу.
Зеленая трава газона щекотала босые ступни. Роса холодила ноги. Легкий ветерок ласкал промежность и обнаженные груди. Она думала как стояла наклонившись, а отец смотрел сзади на ее женские прелести, и начинала понимать Таню. Тепло руки отца на плече проникало в ее тело и успокаивало Мелиссу. Она начинала замечать новые чувства из смеси стыда, смущения, возбуждения и толики похоти.
Отец подвел ее к позорному столбу с кандалами. Они были сделаны полностью из железа. Мягкие кожаные накладки защищали шею и руки в местах креплений.
- Станьте, или вас поставят.
Она нагнулась и положила руки и голову в соответствующие углубления. Отец опустил верхнюю перекладину и закрыл кандалы большим замком, положив его в карман.
Позорный столб был такой высоты, что нельзя было сидеть. Можно было только наклониться, держась руками. Было вполне удобно. Только голова смотрела ниже пояса стоящего перед ней отца. От ее глаз до бугорка в области паха стоящего перед ней мужчины было меньше 20 сантиметров.
Он написал на черной доске мелом и показал ей: "НАРУШЕНИЕ ДИСЦИПЛИНЫ. НЕ РЕЗАТЬ. НЕ БИТЬ ТВЕРДЫМИ ПРЕДМЕТАМИ"
Прикрепил табличку к шесту, воткнул в траву и молча ушел.
На улице никого не было. Солнце едва взошло. Было немного холодно. Мелисса пыталась разобраться в своих чувствах: страхе, возбуждении, обиде на предательство, стыде, сексуальном желании. Больше всего ее беспокоило ощущение тепла руки отца на плече, когда он вел ее голую к позорному столбу для публичного наказания. В голову лезли воспоминания о мастурбации ручкой зубной щетки.
Передняя дверь открылась и на секунду Мелисса понадеялась, что отец и мать только демонстрируют серьезность намерений и вот-вот освободят ее.
Но это вышел Трэвис, сонный и одетый в пижаму. Он зажмурился на солнце и подошел к ней, разглядывая. Мелисса поняла, что брат никогда не видел голой не только ее, но и любую другую девушку. Он медленно подошел к ней спереди, где было ее лицо.
- Мне сказали, перед домом стоит "Чужой". Я должен выйти посмотреть и поступать как считаю нужным.
- Что? Нет! Ты знаешь, кто я. Твоя родная сестра.
- Каждое утро моя сестра в это время занимает ванную комнату. Ей нет дела, что мне надо пописать. А теперь, знаешь, что? Сегодня утром мне не нужна ванная комната!
Он спустил штаны и достал оттуда пенис. Мелисса успела крепко зажмуриться и закрыть рот. Теплая струя мочи полилась на ее лицо. Попытка отвернуться причинила только боль в шее, а Трэвис заканчивал мочиться уже сверху ей на голову.
Когда он перестал, она отряхнулась как могла и мрачно пообещала: - Когда я освобожусь, то просто тебя задушу, сволочь!
- Заткнись, Чужой, ты не смеешь со мной сейчас так говорить.
Трэвис обошел вокруг столба. Наклонился и посмотрел на висящие груди девушки. Взял одну из них в руку. Аккуратно попробовал сжать. Сначала легко. Потом сильнее. Затем ущипнул сосок и сжимал сильно до тех пор, пока не выскользнул из пальцев. Сосок стал твердым. Он взял его еще раз и сдавил сильно, так, что девушка закричала, хотя не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Он повторил это два раза со вторым соском. Потом ему надоело и он подошел к девушке сзади.
Соски Мелиссы болели и горели огнем. Она приготовилась, что ее ущипнут до боли четвертый раз. Она не видела, что делает брат, пока холодная рука не легла ей между ног. Трэвис начал подробно изучать ее женские гениталии. Двумя руками он максимально широко развел ее половые губы. Даже Маркус так на нее не смотрел. Трэвис вставил во влагалище один палец, затем второй. Мелисса ощущала, что становится там мокрой. Трэвис вставил в нее третий палец, затем четвертый. Медленно аккуратно развел руки, открывая вид внутрь. Путь закрывала девственная плева. Отверстие в центре не давало большого обзора.
Мелисса закусила губу, чтобы чувствовать боль, а не удовольствие от действий брата. Она надеялась, что осмотра ее попы не последует. Он достаточно знал эту часть тела.
Неожиданно все прекратилось и Трэвис ушел домой. Мелиссе было хорошо заметна эрекция под пижамой.
Семья позавтракала. Отец уехал на работу. Мать дала Трэвису пакет с едой на обед в колледже. Он вышел на улицу, собираясь уходить. Открыл пакет, посмотреть внутрь.
- Опять морковные палочки. Ненавижу морковь, - сказал Трэвис. - Чужой, есть идея. Ты поможешь мне с морковью, чтобы она не пропадала зря?
- Нет, - ответила Мелисса со злостью, - сам ее ешь.
- Я ничего не говорил о том, чтобы ее есть, - улыбнулся он.
Мелисса любила есть сладкие палочки моркови. Они были длиной и толщиной примерно со средний палец. Мать упаковывала ровно двенадцать штук и немного брызгала водой, чтобы морковь оставалась свежей и хрустящей.
Мелисса догадалась, что на уме у брата, еще до того, как первая мокрая и холодная палочка проникла в ее задний проход.
- Один, - сказал Трэвис. - Интересно, сколько в тебя поместится.
Мелиссе показалось, что палочка имеет огромный размер.
- Гаденыш, немедленно перестань или потом пожалеешь, я тебе обещаю!
Она попробовала легать его ногами, но поняла, что может или сломать себе шею или задохнуться, если не будет стоять устойчиво. Он тоже это понял, взял ее за одну голую ногу и пнул в сторону вторую ногу. Неожиданно она оказалась с широко разведенными ногами в неустойчивой позе, боясь пошевелиться.
Кончик первой палочки торчал из попы сестры. Трэвис не хотел вставлять туда палец. Проблему решила вторая палочка, позволив протолкнуть первую.
- Два, - объявил он. - Его член опять встал. Он чувствовал смущение, но решил не останавливаться.
- Три!
Мелисса чувствовала движение холода внутри.
- Четыре!
Снова по эмоциями гнева, стыда и унижения Мелисса поймала себя на мысли, появилась ли у него эрекция, и как это может выглядеть.
- Пять!
Эта палочка входила с трудом, двигая те, что внутри. Мелиссе захотелось писать и какать, хотя она знала, что ей не надо ни то, ни другое.
- Шесть! Половина дела сделано.
- Семь!
Вставлять палочки стало труднее. Трэвис двигал каждой новой палочкой вперед и назад, пока она не уходила внутрь заднего прохода сестры. Мелиссу это возбуждало. Ее влагалище намокло.
- Восемь!
Трэвис стал вращать вставляемые палочки и это помогло.
