- Да, нет. Мне просто было интересно, почему вы не положили на кровать "вчерашнее" бельё. А так, я с удовольствием надену это боди, если оно врежется в мою попу, делая мне там приятно. - сказал я, уже садясь на кровать и беря чулок, для надевания его на ногу.
Я так уверенно взял чулок и стал его закатывать своими девичьими пальчиками, что даже сам такого от себя, по-моему, не ожидал. Закатав чулок, я тут же согнул ногу, и, сунув туда её пальцы, стал постепенно выпрямлять её, натягивая чулок на неё. Надев его до колена, мне пришлось немного откинуть полотенце, чтобы оно не мешало надевать чулок дальше, на ляжку ноги. Надев чулок до конца и расправив его белую, кружевную резинку, я почувствовал как очень плотно, но мягко легла она на моё бедро. А ниже резинки я чувствовал или почти не чувствовал очень приятную, нежную и тонкую паутинку белого капрона, которая делала мою ногу не просто красивой, а прекрасной. Как ни странно, на чулке не было заметно ни одной складочки, характерной для капрона, будто бы чулок был моей второй кожей, так что не пришлось их разглаживать, как я делал это раньше. Однако, несмотря на это, я стал гладить ногу - мне хотелось ощутить ту приятность, которую создавала мне паутинка тонкого белого капрона чулка.
Одновременно с этим я получал наслаждение от созерцания белого капрона на моей красивой ножке. С надетым на неё капроном чулка или колготок она была особенно красива и подобна ножке девочки. Насладившись видом и приятными ощущениями, которые доставлял мне этот тонкий капрон, я захотел покрыть им и другую ногу, и, взяв второй чулок, быстро закатав его, и согнув ногу, сунул в него большой палец этой ноги, а потом и другие пальчики её. Причем шов чулка лёг на них правильно - на середину ногтя большого пальца - так что его не надо было поправлять его. И, согнув ногу, я сунул в него её пальцы, постепенно, не торопясь, раскатал капрон чулка по стопе, натянув на пятку, по голени. А преодолев колено, я уже надел его на бедро, при этом откинув оставшиеся полотенце, тем самым оголив все интимные части тела. Маме это не понравилось (что было странно - когда я был мальчиком, её не смущала моя нагота) :
- Фу, как некрасиво! Вы же девочка, а девочкам не позволительно оголять своё тело даже, когда она раздевается или одевается перед кем бы то ни было - даже перед мамой. Вы должны иметь чувство стеснения.
- Ой, извините, я не знала. - проговорил я, стыдливо накидывая край полотенца на свой "срам" - с того края, где я уже надел чулок.
- Да чего уж там. Давайте лучше надевайте боди. - сказала мама со вздохом, подходя к кровати, на которой сидел я и надевал чулки.
- Сейчас. Я закончу надевать чулок... - Я вас не тороплю. - сказала мама, глядя на то, как я, аккуратно расправив кружевную резинку чулка (которая, кстати, тоже очень плотно, но мягко и приятно облегла ляжку второй ноги) , принялся гладить его, как бы расправляя складки на нём, хоть их не было видно там.
Это я так наслаждался видом и особенно теми приятными ощущениями, которые доставлял мне нежный капрон чулка на моих ставших красивыми ножках.
Они сейчас выглядели совсем как у девочки - такие же стройные и красивые - и это мне очень нравилось! . .
От восторга, что я имею такие красивые ноги, я стал шевелить пальцами в капроне чулок.
Как ни странно, их шов, который находился на середине больших пальцев ног, не сдвинулся ни на миллиметр, как я ни двигал ими, растопыривая их.
- Что, нравятся эти чулки? - спросила меня мама, глядя на то, как я наслаждаюсь чулками.
- Да, очень. Они такие нежные и красивые. Спасибо вам мама. - сказал я и, в порыве чувств, обнял её и поцеловал в щёчку, совершенно забыв про макияж.
Но мама, почему-то, не напомнила мне о том, что я могу его испортить, а, мягко отстранившись, сказала:
- Вот и отлично. Надеюсь, вам понравится боди, которое, к слову, из той же ткани, что и чулки - и взяла его в руки, показывая мне.
Оно было похоже на закрытый белый купальник, но только из очень прозрачной ткани и имело очень узкую полоску ткани на промежности, плавно переходящую в тонкую белую ниточку, которая непременно врежется в попу, когда я его одену. Но это меня не пугало - наоборот радовало - ибо я хотел, чтобы бельё врезалось в мою красивую попу, оголяя её, и к тому же делая мне очень-очень приятно в ней. Увидев это боди, о котором я, казалось, мечтал, будучи девочкой, в обеих руках мамы, я взял его из них, и тут же, без лишних слов, начал надевать эту капроновую красоту на своё голое тело.
Как ни странно, я знал, как его надевать, хоть я и никогда не надевал купальника для девочек, тем более закрытых.
Сначала я надел его как трусики, через ноги, при этом натянув его на живот, и почувствовал, как узкая полоска ткани плотно легла на промежность, прижав мой писун-шланг к ней, ниточка же исходящая от этой полоски, естественно врезалась в попу, красиво поделив её на две половинки. Мне было очень приятно ощущать эту ниточку в попе, так как я знал, что она делает моя попу красивой. А когда я, просунув руки через тонкие тесёмки натянул его вверх, приятная, шелковистая, а потому очень нежная ткань из наитончайшего капрона окутала своей белой паутинкой почти весь мой торс, оставив обнаженными только плечи и верхние части груди и спины. Впрочем, руки тоже были оголены. Так я и надел это боди, в котором я чувствовал себя, без преувеличения сказать, голым, несмотря на то, что я видел, что оно было на мне надето. Я стал водить по нему руками, чтобы хоть немного ощутить эту приятную, тонкую паутинку капрона на моём теле, при этом говоря своей маме:
"Ах, какое приятное боди! Я не ожидала, что оно может быть таким приятным. Я хотела бы носить его под платьем. Наверное, когда я надену колготки и платье, в нём мне будет ещё приятней, ведь я хочу надеть его на них, чтобы оно врезалось в мою попу вместе с ними, делая мне там очень приятно. "
"Рада за вас, что вам понравилась эта одежда, ведь я тоже в ней сейчас нахожусь. - и мама распахнула на секунду свой халат, чтобы показать мне своё боди. Действительно я увидел на ней точно такое же прозрачное боди из телесного капрона, под цвет её чулок. - Однако, не понимаю, зачем вам так много капрона на теле?" спросила меня мама, недоумевающе пожав плечами.
"Дело в том, что когда я была мальчиком, я не знала такой приятной, нежной ткани, из которой сделаны колготки, боди и подкладки платьев. А когда стала девочкой, я хочу ощущать её по всему телу всегда. " объяснил я маме свою страсть к капрону.
"И будете. А сейчас пора вам ложиться спаточки. - сказала мама нежно, подходя ко мне. - А то мы и так выбились из режима. " говорила она, укладывая меня спать.
"Хорошо, мама. " сказал я, зевнув и ложась на свою белоснежную, мягкую, шелковую постель, лечь на которую мне хотелось сразу, как только её увидел.
"Только не прикасайтесь к лицу, если не хотите испортить макияж и ни что за на свете не снимайте шапочки с головы, как бы вам этого не хотелось. Ведь под ней растут ваши новые волосы. А завтра посмотрим, выросли ли они, как вы того хотели. " говорила мама, укрывая меня одеялом и напоминая мне, чего я не должен делать.
"Ладно, мамочка. " сказал я, вторично зевая и закрывая глаза, тем самым давая понять, что очень хочу спать.
"Спокойной ночи, моя дорогая, любимая доченька, Госпожа Принцесса Алиса-Амалия. " сказала мама и поцеловала меня прямо в губы.
Этот её поцелуй был очень приятен мне, так как мама никогда меня так не целовала, когда я был мальчиком, перед сном (в лучшем случае она целовала меня в лоб) .
"И вам спокойной ночи, мамочка. " сказал я полушепотом, ибо, повторяю, очень хотел спать и сил больше не было никаких.
А мама, выключив свет, тихо вышла из комнаты, сказав ещё раз "спокойной ночи" мне.
Однако уснуть мне сразу так и не удалось.
Дело в том, что на голове, под шапочкой, начался страшный зуд. Зуд был такой сильный, что мне хотелось снять шапочку и скорее почесать голову. Но я не стал этого делать, так как знал, что под ней растут мои новые волосы. Наоборот я мужественно терпел и ждал когда он пройдёт,
Лишь под утро зуд немного стих, и я уснул, наконец, крепким, безмятежным сном.
