Я сражалась в мужской одежде, потому, что девушек и молодых женщин хватают в первую очередь. Медведко хотел набрать рабов и для себя, и для продажи на торгу. Нет, лучше было умереть! Даже коса у меня была спрятана под шапкой.

В этом последнем бою я, неразумная, напала с вилами на колдуна. Я была сильной и храброй девушкой. Такими вилами я убила бешеного волка, который забежал в поселение. Но Воин скрутил меня в один миг, повалил на землю и больно надавил на спину коленом. Потом начал, как и со всех пленных, срывать одежду и был очень удивлен, что под ним не парень, а девушка. Всех наших раздели до гола, а он придумал для меня более страшное унижение. Спущенные мужские штаны привязал веревкой у колен, а рубахой обернул связанные за спиной руки. Другие девушки и женщины могли прикрыть голый срам руками, а я была связана, моя срамница была всем открыта.

В словенских родах не стесняются наготы. Женщины парятся в банях не только с мужчинами-родственниками, но и с гостями из других родов. Когда разгоняют кровь девушкам, смотреть на их наготу приходят многие соседи. В такой день девушек часто стегают розгами соседские парни. Но у нас была другая, позорная нагота рабов.

Затем нас разделили. Честных девушек связали за косы и оставили под присмотром среднего медведковича - дураковатого мужика. Он со смехом ходил вокруг и стегал девушек прутом по задам и ляжкам. Меня привязали к коновязи, как кобылу, взнуздав рот ремешком.

Шеи детей и подростков связали единой веревкой и сбили в кучу к воротам.

А потом занялись мужатыми женщинами. Теперь нагие, без головных платков они не походили на гордых жен могучего рода. Большинство из них прижимало к себе маленьких детей. Победители мяли у них сиськи, проверяли, много ли молока. Им щупали зады, тискали волосатые кунки. Старых жен Горобоя хотели посадить на кол. Но тут в первый раз вмешался Воин. Опросив жен, он оставил себе самую старшую - мудрую травницу и настоял, чтобы двух других не сажали на колья, а отрубили им головы. Спасенную им бабушку под смех победителей привязали около меня. Теперь бабушка и внучка могли сколько угодно плакать у коновязи над своим позором.

Остальных мужатых жен насиловали все, кто хотел. Женщина, которую требовал победитель, передавала соседке своего ребенка и шла на середину двора. Там она покорно перегибалась через дровяные козлы, открыв всем свою кунку. Мужчина подходил, не стыдясь нас, спускал штаны и вталкивал в несчастную свой торчащий член-уд. При этом еще мял сиси, больно шлепал по поднятому заду. Мужатых женщин в нашем роду было много, больше, чем ратников Медведко. Потому не все женщины подверглись в этот день насилию.

Грабеж продолжался. За ворота выгоняли скот, выносили из сараев запасы. Хотели запалить поселение, но Воин не позволил. Он был мудр, и многое предвидел заранее. Не потому ли разглядел в голозадой рабыне свою будущую жену.

Я со страхом ждала, когда хозяин раздвинет мои ляжки и лишит меня девичества. Но он не обращал на меня внимания. Ни в этот день, ни на следующие, когда нас пригнали в поселение Медведко. Казалось, его внимание не привлекал и разгон крови у местных девок. Первые дни мы с бабушкой провели голодные в загоне с нашими родственниками-рабами. Только потом Воин взял нас к себе, где мы попали в подчинение его любимой рабыни Елены.