Утром я был удивлён, но она снова не разговаривала со мной, всячески изображая из себя обиженную девочку. Только к обеду она намекнула, что ждёт от меня извинений за то, что я практически изнасиловал её в бане. Но пытаться лишить меня доступа к своему телу она больше не пыталась.
Это было немного странно с её стороны. Она всячески меня игнорила и ни слова не пыталась мне молвить, но в постели позволяла с собой вытворять всё что угодно, послушно ублажая все мои капризы. Стоит только добавить, что за эти три дня мы занимались и анальным сексом раз пять, наверное. Мама не пыталась противиться даже этому.
Правда, в конце концов, своего она добилась, я смиренно попросил у неё прощения и между нами снова воцарился мир.
Но что-то неумолимо менялось в наших отношениях.
Так, словно, потихоньку пальма первенства в наших отношениях переходила от моей матери ко мне. По-моему, уже не могло быть и речи, чтобы она в чём-то прикрикнула на меня или что-то заставила сделать против моей воли, довлея лишь своим родительским авторитетом. И надо сказать, происходило это, в общем-то, без моей вины. Мама сама без боя и молчаливо уступала мне это самое некое семейное старшинство.
А трахались мы, как безумные. Ночью, утром в бане, в обед, пока у детей был послеобеденный сон. Мать каждый раз только закатывала глаза и качала головой, когда я снова стаскивал с неё одежду. Не мог я никак ей насладиться и стоило только выплеснуть в неё в очередной раз семя, как спустя небольшое время меня снова охватывало возбуждение и кровь опять бурлила в моих жилах. Помню, как-то уже на самой грани оргазма, мама шепнула мне, что у неё такое ощущение, что у нас медовый месяц, - уж до того я ненасытен и горяч.
Не знаю, почему, но с мамой мне, словно, крышу срывало, я имел её в самых что ни на есть развратных позах. . Не зря мама всё строжилась, что я такой бессовестный, делаю из её настоящую шлюху. . Мол, ей уже сколько лет, а со мной в постели её аж в краску кидает от моих желаний и фантазий. И как, мол, она после меня вернётся на их с отцом пуританское семейное ложе. Ну, могу сказать одно точно, в оральных ласках за этот месяц мама сделала большой шаг вперёд и стала в них настоящей кудесницей. .
Иногда, мне казалось, что на самом деле меня то и возбуждает так сильно, что я обращаюсь, как с последней шлюхой, не просто с какой-нибудь женщиной, а именно, что с собственной матерью. И мамины оргазмы, обострённые чувством её стыда и смущения были для меня настоящим источником триумфа и возбуждения.
Хм. . Не хочу, плохо говорить про отца, но, по-моему, маме тоже этого дела не хватало. .
Просто джин, который много лет сидел в бутылке, здесь вырвался на волю. И хоть, наверное, мама этого и сама не хотела, но этот джин увлёк её в пучину грехопадения с головой. Мама уже не заикалась, что спит со мной, только из жалости или потому, что так ей велит её материнский долг. Впрочем, о том же гораздо ярче свидетельствовали её яркие и бурные оргазмы.
Так прошли эти три недели, навсегда изменившие нашу с мамой жизнь.
В последнюю ночь, мы любили другу друга пылко и безудержно, раз за разом сливаясь в новых любовных схватках. Уже под утро, уставшие и умиротворённые, мы лежали в объятиях, нежно лаская друг друга поцелуями и мягкими прикосновениями. Я зарылся лицом в мамины волосы, вдыхая её аромат.
- Ох, Игорёша. . , - мама мягко провела по моей груди ноготками, - будешь по маме скучать?
Я нежно поцеловал её в ухо. Она тихо засмеялась:
- Да, уж, отправил меня твой отец, - сына проведать. . Ой, как я ему после этого нашего медового месяца в глаза смотреть буду? В жизни ему не изменяла. . А тут месяц с другим, как с мужем жила. . И ведь с кем, с собственным сыном. .
Мама вздохнула, но в её голосе не было слышно раскаяния. Она погладила меня по волосам:
- И, ведь, мерзавец, чуть ли не силой брал меня. . А всё-равно, всё тебе простила и ведь даже мужу своему так себя никогда не отдавала. . Всю без остатка. .
Мы поцеловались.
Я оторвался от её губ, посмотрел ей в глаза.
- Мам. . Ты на неделе, как-то говорила, что отец на два месяца летом в Египет в командировку собирается.
Какие-то искорки пробежали в её глазах:
- Ну, да. . В июле. Через две недели. Он меня с собой хочет взять. Детей мы у родителей в Питере решили оставить.
Я резко повернулся, подминая её тело под себя, - так, что от неожиданности мама взвизгнула, - а я уже закинул её ножки себе на плечи, и приставил к её киске свой уже окаменевший член. Мама выдохнула, всем телом подаваясь мне навстречу, в предчувствии ебли. .
Я резко вошёл в её рыхлую влажную киску одним махом до самого конца, заставив её сладко застонать.
- Приезжай, лучше ко мне, мама. . - сказал я, глядя ей в глаза.
Лёгкая улыбка тронула мамины губы:
- Вот, наглец. . Совсем уже думаешь, мать своей рабыней сделал? Мало тебе, что тут почти месяц и так, как наложница живу с тобой? , - я с резким шлепком опустил свои бёдра и мама вскрикнула, а по её лицу прошла сладостная судорога. .
- Ну, мальчик мой, что я отцу скажу? - уже жалобно, словно, прося прощения протянула она.
Я принялся яростно трахать её, заставляя извиваться по до мной и стонать.
- Скажи ему, что теперь ты моя блядь, мама. . , - прорычал я, ещё раз с силой вверзаясь в горячее лоно. .
- Ах, дурачок. . Ты совсем голову потерял. .
- А чья ты, блядь? , - я укусил в её шею.
Мама тихо и пронзительно вскрикнула, когда моё горячее копьё снова проткнуло её едва не насквозь.
- Твоя, Игорь, твоя. .
- Скажи, мне это ещё раз!!
- Твоя, Игорь! Я твоя блядь, мой хороший! Мама твоя послушная блядь!
Я трахал её молча с огромной скоростью может с минуту. Мама только постанывала:
- Господи, ну, до чего ж ты у меня такой ненасытный. .
Я снова со стоном взорвался в мать мощным фонтаном семени и обессиленный упал на неё сверху.
Мама гладила меня по волосам, тяжело дыша подо мной, потихоньку приходя в себя. .
- Фу-ухх, богатырь мой. . Вот ведь жадный до любви. . , - она потрепала меня по затылку, - да, жадный и злой. . Совсем мать поработил, эксплуататор. . Ну, разве так можно с мамой родной, бессовестный?
Я пребывал на седьмом небе от блаженства:
- Мам, ты это из-за того, что заставляю тебя быть моей блядью?
Мама легко засмеялась и ущипнула меня за ягодицу:
- Нет, не за это. . С этим я уже смирилась, как ни странно. . Была матерью, стала блядью, надо же ведь такому случиться, - с шутливым сарказмом в голосе проговорила она, - я про другое. Вот сколько раз тебя просила не кончать в меня, а? Ты же меня всю своим семенем залил за эти недели, негодяй: - она вздохнула, в её голосе не было злости или обиды - у меня уже задержка на три дня. . Доволен?
Я опять накрыл её рот поцелуем. Мы долго целовались, лаская друг друга руками.
Потом отвалившись в сторону, я спросил:
- Ты серьёзно? Ты думаешь, ты беременна? Ты уверена?
Мама улыбнулась мне и покачала головой:
- Товарищ лейтенант, если вы не забыли Ваша мать рожала уже три раза. . Уж мне ли не знать. . И что мне теперь делать? Аборт? Или рожать от собственного сына? , - она потянулась и чмокнула меня в щёку, - доигрались. . Вот тебе и медовый месяц. . Что теперь скажешь?
- Меня это возбуждает, мам. . , - искренне ответил я, - что ты будешь делать с ребёнком?
Мама округлила глаза:
- Ну, уж нет, рожать в четвёртый раз, это перебор. . Прости, сын, я думаю, у тебя в жизни будут ещё женщины, которые нарожают тебе кучу детишек. Мама и так Вам, мистер, принесла слишком многое в жертву. .
Мы опять принялись целоваться.
- Мама, я хочу, чтобы ты приехала. . , - позже, уже когда мы засыпали, сказал я ей, - придумай, что-нибудь. . Что мне плохо здесь, я не знаю, ну, или, что, я заболел, - отец тебе поверит. . Приезжай ко мне. . Ты мне нужнее!
- Угу. . Знаю, для чего я тебе нужнее. . Ты избалованный бессовестный мальчишка. . , - сонным голосом ответила мама, теснее прижимаясь ко мне, - ладно, Игорь, там будет видно. .
На следующее утро катер увёз их на материк. Я долго стоял на маленькой пристани и махал им рукой, пока катер, не исчез за горизонтом. Моей сестрёнке, моему братику и моей маме. .
***
Через три недели мама снова спускалась с катера на эту самую пристань и, как и в прошлый раз, упала ко мне в объятия. Но в этот раз она была одна. И в этот раз мы оба знали для чего она ко мне приехала. Я крепко прижал её к себе, всё ещё не веря в своё счастье. .
- Ты, знаешь, - прошептала она мне на ухо, - я тоже думаю, что тебе я здесь нужнее. .
