УРОК 2. ГАСТАРБАЙТЕРЫ
Инструкции гласили - надеть изысканное, сексуальное бельё, чулки, в остальном выглядеть дорого и со вкусом. Следуя указаниям, Наташа надела дорогущий комплект от Bordelle, кремовый лифчик-корбей по сути лишь поддерживающий пышные груди и оставляющий открытыми соски, и кружевные танги, выгодно подчёркивающие её налитые ягодицы, чулки stay-ups цвета кофе с молоком с широкой кружевной резинкой, туфли на высоком каблуке. Наряд завершался юбкой с высоким разрезом и блузкой от Givenchy.
Милосердов приехал под вечер, посмотрел на Наташин наряд, сказал - "Достойно," - и ухмыльнулся. Наташа не решилась спросить о причине этой ухмылки.
Сомнения закрались в душу, когда Милосердов в уже сгущающихся сумерках подъехал к распахнутым воротам стройки.
"Выходим," - сказал он.
Вглубь стройки вела разбитая колёсами самосвалов грунтовка. Виктор уверенно направился по ней к стоящим неподалёку бытовкам. Наташа неловко торопливо семенила за ним, тщетно стараясь не испачкать туфли в грязи, высокие каблуки попадали в выбоины, пару раз Наташа чуть не грохнулась в своём выходном наряде в дорожную пыль. Милосердов шёл, не оглядываясь, уверенный, что ученица следует за ним. Наконец подошли к вагончику, сквозь пыльные стёкла единственного окошка которого пробивался слабый свет. Виктор поднялся по ступенькам, толкнул дверь и вошёл внутрь. Наташа последовала за ним, и тут поняла причину ухмылки секс-гуру.
Бытовка была освещена тусклой, засиженной мухами лампочкой под потолком. В одном торце стоял стол, за которым сидели шесть чернявых восточных мужчин, таджиков или узбеков, кто их разберёт, один уже немолодой, седовласый, пузатый, трое взрослых мужиков за 30, и два совсем сопливых пацана, похожие на старшеклассников. Мужчины ужинали, черпали ложками что-то остро пахнущее из большой алюминиевой кастрюли. Напротив двери на гвоздях, вбитых в стену, висели грязные робы и покоцанные каски с логотипом "Быстрострой" , под импровизированной вешалкой на полу стояли заляпанные оранжевой глиной сапоги. В другом торце вагончика на полу лежали несколько сильно несвежих матрасов, покрытых какими-то замусоленными тряпками. В бытовке стояла тошнотворная вонь грязной рабочей одежды, мокрых сапог, немытых мужских тел, дешёвых сигарет и варева в кастрюле на столе. Наташе стало дурно, она пошатнулась, очертания предметов потеряли чёткость, звуки доносились как сквозь вату.
"Доброго вечера, Махрам," - как ни в чём не бывало приветствовал Виктор толстого пожилого мужика, вероятно, бригадира, - "вот, как договаривались, привёл мою ученицу на обучение." Виктор подтолкнул Наташу на середину вагончика.
"И тебе, Виктор, уважаемый, доброго вечера," - ответил бригадир, - "мы её поучим, уважаемый, хорошо поучим, не сомневайся."
"Ну и славно, а я тут в уголке посижу," - сказал Милосердов.
Мужчины с интересом разглядывали Наташу, по их глазам было видно, что они уже мысленно раздели её, оставив разве что чулки и туфли. Бригадир смотрел уверенно, по-хозяйски, мужики жадно и зло, пацаны с голодным предвосхищением.
Махрам вытер рот тыльной стороной ладони, грузно встал от стола, вразвалку подошёл к Наташе, одной рукой огладил её зад, другой пожамкал её грудь. Обернулся к Виктору, одобрительно покивал головой. С грохотом отодвигая табуреты его бригада встала из-за стола, мужчины обступили Наташу. Дыша ей в лицо перегаром нездоровой пищи, мужики грубо лапали её, кто-то хватал за груди, кто-то поднял ей юбку и, засунув палец под трусы, обследовал её пизду, кто-то мял ягодицы, кто-то щупал её ляжки.
Один из мужиков рванул на ней блузку, на пол полетели пуговицы. Это стало сигналом - окружившие её мужчины слажено и споро, как и полагается бригаде, раздели её и разделись сами. На грязный пол вперемешку с пропотелой одеждой работяг полетели дизайнерские блузка и юбка, и дорогущие лифчик и трусики. Одновременно с процессом раздевания сразу несколько рук подняли Наташу в воздух, перенесли в другой конец вагончика, и бросили на матрасы. В тот же миг на неё навалился бригадир, нащупал её влагалище, и вошёл в неё уже твёрдым членом. Он сразу же энергично заработал толстым задом, заходил, как поршнем, своим хуем в её ещё не намокшей пизде.
Судя по ощущениям, хуй был толстый, он причинял боль, Наташа вскрикнула совсем не от страсти, но её мучителей этот крик только раззадорил. Мужчины расселись вокруг неё, двое, один из них молодой парень, совали ей в рот члены, другой сосал грудь, четвертый выкручивал сосок и мацал её ляжки, пятый придерживал её широко разведённые ноги. В бытовке было жарко, бригадир сильно вспотел и шумно пыхтел, его потный живот звонко шлёпал по Наташиному животу при каждом погружении бригадирского члена в её влагалище. Неожиданно, к своему стыду Наташа почувствовала возбуждение, эти грубые, дурно пахнущие мужики, трахающие её, как дешёвую вокзальную блядь, на грязном матрасе, одновременно вызывали отвращение и возбуждали её. Она почувствовала, что влагалище увлажнилось, потекло соком, и толстый хуй Махрама легко заскользил в ней, причиняя не боль, а, чёрт возьми, удовольствие. И члены, засунутые ей в рот, не были более мерзкими и неприятными, захотелось пососать их, поласкать языком, что Наташа и сделала. И ещё принялась дрочить их рукой, а второй рукой принялась дрочить хуй того, который держал её ноги.
Тем временем бригадир ещё несколько раз вколотился в неё и с каким-то животным всхрапом кончил. Наташа почувствовала, как горячая струя спермы ударила в стенку вагины. Бригадир отвалился от Наташи, как насытившийся зверь, его место тут же занял другой мужик, а бригадир перебрался к изголовью и пристроил вялый член женщине в рот. Наташа, облизывая его, почувствовала вкус своей смазки и спермы таджика. Мужчина, который ебал её, продержался недолго, и вскоре спустил в неё заряд семени. Почти одновременно с ним ей в рот кончил тот, который вместе с восстанавливающимся бригадиром гостил у неё во рту. Место кончившего в пизду мужика занял следующий.
Работяги трахали её жёстко, как некое приспособление для ебли. Вернее, они не трахали её, и даже не ебали, они жестоко насиловали её, и насилуя эту ухоженную, красивую, сдобную, вкусно пахнущую женщину, они насиловали всех неласковых к ним женщин этого чужого, враждебного города, зрелых и молодых, седовласых дам и молоденьких девочек, красивых и не очень, всех тех, кто смотрел сквозь них на улице, и отодвигался от них в метро, всех тех, кем им хотелось бы обладать, трахать, задрав юбку и сорвав кружевные трусы, ебать в их супружеских постелях, лишать девственности, загонять хуй по яйца в их рты, мять жёсткими пальцами их мягкие, податливые груди. Увы, желания оставались желаниями. И вот сейчас они отыгрывались, брали своё сполна.
Мужчина в её пизде кончил. Следующий лёг на спину, посадил Наташу на себя, в то же время она почувствовала, что кто-то пристраивает член к её анусу. О лубриканте нечего было и думать, можно было только надеяться, что к заднему проходу прицеливается один из пацанов, их члены были заметно тоньше приборов их старших товарищей. С этой мыслью Наташа кончила, шумно и бурно, как обычно, с криками и всхлипываниями. Придя в себя после оргазма, она ощутила, что тот, кто собирался войти в неё сзади, уже внутри. Боли не было, то ли он был не очень толстый, то ли анус полностью расслабился. Было приятно, возбуждающе, два члена ходили в ней одновременно, тёрлись друг о друга через тонкую стенку вагины. Во рту был член Махрама, уже вполне готовый к новым свершениям, толстый и твёрдый. Тот, кто трахал её сзади, кончил, анус был узок и долго продержаться в нём было трудно. Его сменил Махрам. Его толстый хуй без труда вошёл в уже разработанную и заполненную спермой дырку. Когда бригадир и второй, тот что трахал её в пизду, почти что одновременно кончили, Наташа кончила вновь.
Мужчины в её влагалище, заднице и во рту сменяли один другого, похоже, истомившиеся без женщин работяги проделали как минимум три круга, пацаны возможно больше. Наташа кончила ещё дважды. Сперма вытекала из её переполненных дырочек, спермой были измазаны её лицо, груди и живот. Терпкий запах мужского семени стоял в вагончике, перебивая все остальные ароматы.
Наташа потеряла счёт времени, она не знала, прошёл ли час, два, или три, но, наконец, наступил момент, когда и неутомимые таджики утомились. Они лежали или сидели, привалившись к стене, вокруг Наташи, не проявляя к ней интереса, даже у пацанов больше не стоял.
"Ну, Махрам, нам пора," - подал голос Виктор, - "пора, как говорится, и честь знать. Спасибо тебе и твоим парням за урок."
"Виктор, уважаемый, всё хорошо, и тебе спасибо, уважаемый!" - сидящий у стены бригадир, волосатый, потный, с вялым членом, бессильно покоящемся на больших волосатых яйцах, вяло махнул рукой.
"Одевайся!" - сквозь зубы процедил Милосердов Наташе, и вышел вон.
Наташа с трудом поднялась на ноги, пошатываясь подошла к вороху одежды, нашла своё бельё и юбку среди чужих вещей, подтёрлась чьей-то майкой. Из чайника на столе плеснула воды на лицо, кое-как оттёрла уже засыхающую сперму. Натянула на себя трусы, лифчик, надела юбку и порванную блузку. Не оглядываясь вышла из вагончика и плотно притворила за собой дверь.
Виктор, дожидавшийся её внизу лесенки, решительно зашагал к машине. Он был явно раздражён, Наташа не могла понять - чем, ведь она всё делала так, как он хотел. Или она сделала что-то не так?
Подойдя к машине Виктор открыл заднюю дверь, вдруг резко повернулся к Наташе, схватил её и бросил на заднее сидение. Навалился на неё сверху, задрал юбку, коленом раздвинул её ноги.
"Дешёвая блядь, ты два часа ублажала таджиков, они тебя выебали во все твои дыры, шлюха, спускали в твой поганый рот, залили спермой твою разъёбанную блядскую пизду!" - зашипел Милосердов.
Тут до Наташи дошло. Виктор не был раздражён, он был чертовски возбуждён зрелищем дикой ебли прямо у него на глазах, на расстоянии вытянутой руки. Это животное совокупление, больше похожее на случку стаи уличных кобелей с течной сукой, завело его так, что возбуждение требовало немедленного выплеска.
