Я стояла и плакала, прислонившись к стене самолётной кухни, слезы капали на небесно-синий пиджак и с пиджака на ковровое покрытие пола самолёта, сколько слез, наверное, сюда пролилось, может радости, а может таких же горьких от обиды как мои.
Щёлкнула дверь кабины пилотов, чьи-то мужские руки обняли меня за плечи, я даже не попыталась отстраниться, просто стояла и плакала, меня била крупная дрожь, он прошептал любимая! И я узнала голос Володи, второго пилота, самого молодого из экипажа, потом его губы у меня на шее, и снова тараканий голосок-*ему нужна табуреточка*, слёзы брызнули с новой силой!
Сил оттолкнуть его не было, была обида, апатия и полное опустошение, впереди была чернота, из ночи, из неизвестности, и из моих слёз. Я пропустила момент когда его руки оказались у меня на попке, мне хотелось оттолкнуть его, но я не могла, или не хотела, но секса мне сейчас хотелось в последнею очередь... а он уже сдвинул трусики в сторону и нащупал мою гаечку, у него вырвался возглас удивления... а у меня это вызвало очередной приступ слез и беззвучных рыданий, сколько стрессов я пережила из-за её необычного вида! Но совершенно машинально я расставила ножки шире и прогнула спинку, чтобы его руке было удобней... тараканы мои не дремали, и дёргали вовремя и за нужные нервные окончания. Я была мокрой, моё лицо от слез, моя гаечка от смазки... Володя делал это не умело, слишком резко и сильно нажимал... потом попытался просунуть палец... но там был тампон, удивился не правда ли?!
Рука у него дрогнула, но он её не убрал, ладно, плюс за смелость, переключился на другую дырочку, розовую и узкую... благо смазки хватало на обе! Этой умело пользовался только Сергей, у него получалось это не больно, только чуточку вначале, и очень нежно, оргазм был острейший, очень часто множественный волна за волной, и как говорила одна моя, бывшая теперь подружка, с горловым сопрано. Я терялась в пространстве космоса и только его горячие руки не давали мне потеряться во вселенной между звёзд, и периодически возвращали меня на землю.
А сегодня мне даже мысленно не хотелось произносить его имя!!! Звук расстегиваемой ширинки, и ремня, штаны свалились на ковролин, и глухо стукнули... Юлечка, сними туфли, ты слишком высоко стоишь, тараканы дёргают моими ножками и туфельки падают со стуком на ковролин.
Возьми крем, не торопись, пожалуйста не торопись, ты все испортишь, теперь смажь её и своего дружка, нет, нет, не торопись, пожалуйста... постой... ааахх... ммм медленней... ааахх... подожди... не двигайся так быстро... ты, ты, ты... Прозрение! Слишком быстро, слишком коротко, слишком доступная, и ещё много разных слишком...
Кролик! Пропищал самый маленький таракан у меня где-то за правым ухом, остальные не стройно зашумели, и в этот раз я была с ними согласна.
Мне не хотелось смотреть ни на него, ни в его глаза, ни в его лицо, я так и осталась стоять на коленках, потом медленно заставила себя выпрямится и села на корточки, дверь пилотской кабины также тихо щёлкнула и закрылась, как будто ничего и не было сейчас... тех нескольких секунд позора, моего или Володиного, сами определяйте девочки. Ощупала себя, мокрая, запах Володиной спермы, стало противно, и от запаха, и от того, что произошло, захотелось избавиться и от этого запаха, и от этой липкости! Надо снять трусики чтобы не испачкались, мне не хватало ещё постирушек здесь на бельевых верёвках, и протереть влажным тёплым полотенцем гаечку и розовую дырочку, а кстати если её я зову гаечка, то как зовут эту?
Я, вообще-то, слышала, как её зовут мужчины, но такое название я не хочу, а другого ничего в голову не приходит, поэтому оставляю её безымянной розовой дырочкой. Отстёгиваю поясок, по другому трусики не снять, встаю и вынимаю ножки по одной из совершенно невесомого прозрачного ажура, это было для него, он должен был их сегодня снимать с меня. И я снова пускаюсь в плач. Потом поднимаю юбку и присев на корточки вытираю себя горячим и влажным полотенцем, гаечка это любит, но облегчения это не приносит, опускаю юбку и забываю пристегнуть поясок к чулочкам, трусики скомкала в карман пиджака, небесно-голубого цвета... цвета глаз моего Сергея, почти мужа, но уже нет, и никогда этого не будет!
За этим занятием я вдруг замечаю в зеркало, что штора, которая отделяет пространство кухоньки, где сейчас ЭТО произошло подозрительно отодвинута в сторону, я не вижу в зеркало что её держит внизу, поэтому резко оборачиваюсь и вижу самый кончик костыля, он держал шторку приоткрытой! Костыль сразу скрывается, а я в бессилии от стыда падаю на свой стульчик и закрываю лицо руками, сквозь пальцы и по ладошкам вниз капают слезы, я их слизываю с носа, солёные, ни разрядки, ни облегчения от слез. Сколько я так просидела? Я не знаю, может час, а может 20 минут, я не смотрела на время, сейчас судя по часам мы где-то над серединой Атлантики.
Наверное, гул самолёта успокаивает и убаюкивает, надо привести себя в порядок, мысли собрались, сконцентрировались, надо встать и умыться, потом макияж и внешний вид! Встаю что-то мокрое подо мной... а оглядываю своё сиденье и понимаю, что это с меня, тааак много, не может быть! Володя не мог так много, потом я понимаю, что это моя гаечка плакала вместе со мной, о моей горькой судьбе и ночи разочарований! Я машинально вытираю это полотенцем, которое осталось у меня в руках. А затем приходит осознание, что я дико хочу, что бабочки сейчас меня убьют своими крыльями или разорвут на части мой живот и раскидают по салону все из чего я состою... все мои желания и неудачи, все мои промахи и успехи... меня всю!!!
Живот сводит в сладостном и медово-тягучем ощущении вращающейся во мне воронки, до покалывания кожи в руках и дёргающих пульсаций в обеих дырочках! Ну все, приехали! Точнее прилетели, я не дома, здесь нет дилдо в шкафу! Я снова присаживаюсь на своё место, и жду, когда это немного утихнет. Холодное покрытие сиденья немного успокаивают пульсации моей гаечки и её розовой подружки... розовая ли она, мне кажется, что всё-таки больше... нет, не буду это вам говорить!!!
Так! А что видели эти два любопытных пассажира? С какого момента они смотрели, с самого начала, или уже после, когда Володя позорно отступил с поля боя и оставил меня в такой позе, да ещё развёрнутой к ним попкой, хотя бы боком! Тонкий тараканий голосок-* Если они это видели, то у них, наверное, сейчас отменная эрекция! * И от этой мысли живот снова скрутило в тягучем желании мужчины, я даже тихонько застонала! Нет, хватит, так и с ума сойти можно! Я почти физически заставила не думать себя об этом. И кстати, где этот любовничек, что-то ему резко расхотелось пить кофе, воду и соки! И я бросила долгий и злой взгляд на камеру над дверью пилотов.
Ещё минут 15 и я в полном порядке, по крайней мере внешне, о внутреннем лучше не говорить, там гремучая смесь из желаний и злости на себя и на весь мужской род! Одно неверное сотрясение и все это взорвётся, Юлька надо держаться! А то вылетишь с работы как пробка, и так теперь будут проблемы из-за того, ЧТО произошло, между нами, с Володей! Скорее всего он разболтает, не умеют мужчины хранить тайны! И почему я говорю ЭТО и ЧТО, он коварно воспользовался моим бессилием и. . меня! Не хочу ругаться, все и так понятно!
Я тихонько отодвинула штору и выглянула из-за неё, пассажиры как будто бы спят, оба! Если повезёт, то завтра они выйдут из самолёта, точнее уже сегодня через 6 с половиной часов и будут вспоминать про то, что они видели как смешной интересный сон! Это просто сон, только очень долгий, и слишком эротический наверное...
Ден спит точно, это можно понять по его сопению, глубокое и равномерное дыхание большого крепкого мужчины, со Смитом сложнее, я не слышу его дыхания, поэтому подхожу очень тихо чуть ближе. Вроде спит, но почему не слышно дыхания, спящий человек дышит глубоко и довольно шумно, особенно такой крупный, приближаюсь ещё, свет тусклый, глаза закрыты, вроде спит, сейчас слышу его дыхание, спокойное, но не глубокое. Плед сполз с очень сильных и широких плеч, я вижу, что он без футболки, видимо действительно приготовились и легли спать, полет долгий.
В ночном освещении салона самолёта черное тело контрастирует с бежевыми кожаными сиденьями, сейчас спинки откинуты и это почти кровать даже для таких больших мужчин как эти двое. Я замираю и любуюсь рельефом плеч, очень крепкие и широкие, под тонкой матово-черной кожей видны узлы мышц, наверное, также выглядели древние гладиаторы, улыбаюсь про себя своим мыслям, наклоняюсь беру за краешек плед и пытаюсь его подтянуть выше и укрыть эти огромные сильные плечи.
