- Основной гарнир - овощное рагу, на мясное - наггетсы и тефтели в соусе, луковые кольца:
- Катёнок! Мы же собирались американскую кухню только на следующей неделе изучать! - удивилась Танико.
- Было мало времени что-то серьёзное готовить, потому взяла что побыстрее и посытнее, - ответила Катя, смутившись:
- Да здравствует шеф-повар Екатерина! - обрадованно загудела Ванесса, - за это надо выпить!
Она скрылась в своём кабинете и вернулась с бутылкой вина.
- Бастардо 1886 года! Самое старое в моей коллекции!
- А может, хватит жрать-то? - нахмурилась Тома.
- Вот всегда ты возникаешь не по делу. Сегодня даже не тройной, а пятерной праздник!
- Ну, про двойной мне известно! А что ещё за три даты? - буркнула Тамара.
- Посвящение Екатерины в шеф-повара, разве не праздник? Это равносильно посвящению в рыцари в средневековой Англии: А ты чего молчишь, Ксюша? Рассказывай!
- Меня тоже посвятили! В начальники отдела кибербезопасности! И, Катя: Твой двоюродный дядя Анатолий нашёлся!! Брательник мой!
- Как! Мы же его хоронили пять лет назад! - Катя прямо подпрыгнула за столом, уронив вилку и нож:
- Как мне поведал Анатолий, были они на задании, группой в шесть человек. - Начала рассказывать Дарьялова. - Ведущий ошибся, наступил на мину и его: размазало: А твой дядя шёл замыкающим, его посекло шрапнелью: Хорошо, что на излёте: Потом пьяные врачи в госпитале перепутали документы и того, ведущего, прислали вам: Грузом 200! У Анатолия всё лицо теперь в мелких шрамах, потому сразу и не опознали. Вылечили только спустя год: Вернулся, а родных никого! Поступил на учёбу: Работает у меня в спецлаборатории, электронщиком, после колледжа. Да и маму твою я нашла, когда увидела полгода назад её студенческое фото у него в бумажнике, забыл вместе с телефоном:
- Ба! Ты молодчина! - Катя сорвалась с места и прильнула к Ванессе, с полными слёз глазами:
Дарьялова проглотила комок, ставший поперёк горла и, встав с диванчика, откупорила бутылку и разлила вино по бокалам. Кате тоже досталось:
- Да уж, за такое грех не выпить! - подняла свой бокал Тамара. - Вас, девчонки, с назначением и: за семью!
- У нас с Катей и родственников-то не осталось: И вот теперь: Вани! Спасибо тебе! . .
- И тебе, Ксюша, спасибо! Выручила ты и меня, и компанию:
Зазвенели четыре бокала:
- Вкусное! - резюмировала Катя, отпив глоток. - Оно действительно такое старое?
- Более чем в два раза старше меня, если по паспорту! - хохотнула Ванесса. - Давайте честь ужину отдадим:
Ужин оказался вкусным и плотным: Катеньке, конечно, больше не наливали. Ближе к десяти вечера девчушка отправилась спать, а взрослые сидели и беседовали, пока бутылка не кончилась.
И вот тут-то их и развезло: Выпитое ранее, добавленное за ужином с понижением градуса, нехило стукнуло в голову и Тамаре пришлось брать подруг "под белы ручки" , вести в тайную комнату, усаживать в ложементы и давать "малую порцию" , чтобы протрезвели окончательно:
После чего Танико зашла к Катюше:
Девчушка ждала её - ибо они тихонько договорились "разрядить батарейки" , пока Ванесса с Ксенией беседовали:
Девчата поласкали друг дружку, сделали "ножницы" , и Тамара вернулась в "храм наслаждений" :
Несмотря на вино, Катюше не спалось. Её сильно взволновала история с двоюродным дядей: От такой новости душа девочки пела и хотелось прыгать до небес, танцевать, кричать от радости:
Около полуночи мочевой пузырь потребовал своего. Поднявшись с постели, младшая Краснова пошла в туалет, да не в дальний конец коридора, а в ближайший: Присев на унитаз, девчушка сделала своё нехитрое дело и уже собиралась уходить, как вдруг уловила достаточно громкий, хоть и приглушённый крик.
Крик удовольствия! Кричала мама. Потом раздались стоны, снова вскрики, РУМАТА:
"Батарейки разряжают" , - подумала девочка. - "Втроём!"
Долгий, протяжный стон: И снова, и снова, и снова:
Натягивая пижамные штанишки Катя слушала стоны и крики наслаждения трёх женщин, доставлявших себе сексуальную радость и проведя взглядом по стенке туалета, заметила невысоко над унитазом занавеску, видимо прикрывавшую какое-то окно в соседнюю комнату. С противоположной стороны, она знала, находилась та самая тайная дверь с избушкой Бабы-Яги:
Забравшись ногами на сидушку унитаза, Катя как раз достала до окошка с занавеской. Отодвинула "тряпочку" и обомлела:
В глубине комнаты, на громадном ложе извивались во взаимных ласках три любимых женщины - мама, "бабушка" и Танико: Ванесса лежала на спине, вполоборота к ней, забросив ноги на плечи Тамары, которая, упёршись руками в ложе, мерно двигала бёдрами и попой взад-вперёд, а в ней и в Ванессе аналогично двигался какой-то довольно толстый шланг цвета слоновой кости: При этом Тома не забывала целовать маму, которая сидела на лице Дарьяловой, разбросав ноги, согнутые в коленях:
Ванесса, занятая сосанием клитора Ксении только постанывала, а мама, в те моменты, когда ей рот не закрывала поцелуем Танико, неистово кричала:
"Божечки! Как же им приятно!" - подумала Катя и ручонкой нырнула в штанишки: - "Ебутся! Сосутся! Целуются!". Через минуту из неё потекло: Подтёршись бумагой, Катя бросила её в унитаз, но воду спускать не стала - а вдруг услышат - и тихонько вернулась в постель.
Но, теперь уже только-что увиденное, не давало покоя девчушке - ей хотелось быть там, рядом, участвовать, помогать любимым женщинам в их наслаждении, и, возможно, эти взрослые ответят ей тем же:
Покрутившись в постели, Катя поднялась и пошла на кухню, попить сока, но, заглянув в холодильник, увидела там начатую чекушку коньяка, ту самую, что не допила Ванесса двумя неделями ранее: Катя подумала, что может быть, крепкий напиток поможет ей уснуть: Девчушка налила в стакан примерно сантиметр золотисто-янтарной жидкости, добавила побольше яблочно-морковного сока и попыталась залпом выпить: Получилось, правда в два глотка, вкус был не очень приятный, но в голове зашумело и на душе чуточку полегчало:
Перебирая в памяти картину наслаждающихся женщин, Катя повторила. Но теперь сок был томатным. Было вкуснее, но как известно, томатный сок обладает мочегонным действием и девчушка, вернувшись в свою спаленку, недолго полежав в постели, снова отправилась в туалет: Писая, она опять слышала крики мамы, стоны и причитания Тамары и Ванессы, но теперь было слышно ещё жужжание каких-то работающих моторчиков:
Снова забравшись на унитаз, Катя посмотрела в окно. Три женщины то ли сидели на спинах трёх странных аппаратов, то ли стояли на полусогнутых коленях над ними - мама посередине, а остальные - по обе стороны от неё и ласкали ртами её груди: Картина была не менее впечатляющая, хотя и не такая динамичная:
И снова рука нырнула в штанишки, и снова они стали ужасно мокрыми: Кончив второй раз, Катя собралась уходить, как мама вдруг выпустила из себя мощный фонтан жидкости и с яростным криком обмякла в руках Ванессы и Тамары:
"Сквирт!" - подумала малышка и засобиралась слезть с унитаза, но её остановил голос Ванессы:
- Понесли писать!
Они вдвоём сняли маму с аппарата, выпрямились и подставив ей плечи, почти поволокли её ближе к этой стенке, где были видны четыре странных продолговатых фаянсовых чаши, больше напоминающие тапочки-шлёпанцы: Маму уложили так, чтобы низ живота нависал над чашей, ноги ей расположили в каких-то направляющих, как расположили спину было уже не видно, но потом и сами уселись по обе стороны от Ксении.
- Давай ей с алкоголем порцию, пусть поспит пьяненькая: - произнесла Ванесса и сама взяла в рот какую-то трубку, потом спрятала её куда-то ниже и через несколько секунд из "бабушки" хлынула мощная струя: Через некоторое время такие же струи соединили Тамару и Ксению с белоснежными ложами "тапочек" :
"Писают!" - подумала Катюша, - "Сначала батарейки разряжают, а потом писают:" И третий раз полезла рукой в штанишки. Обмочилась быстро, вернулась в постель, поменяла пижаму и снова попыталась заснуть. Томатный сок, выпитый Катенькой снова попросился наружу где-то через час. И снова поход в ближний туалет, и снова, пописав, девчонка прилипла к окошку: Дарьялова, Никодимова и Краснова-старшая по-прежнему писали.
"Блин, всё ещё писают! Как долго! . ." - подумала Краснова-младшая, - "Наверно из-за этого бабушка и говорила, что будет "воровать маму" до самого утра:" "Всё, не могу больше, пойду к ним." - решилась Катя и вернулась на кухню за добавкой. В этот раз она не стала разбавлять коньяк соком, а медленно посасывая краешек стакана, выцедила крепкий напиток, чтобы не обжечь горло.
Вышло около ста тридцати граммов:
Стало совсем хорошо, правда, начало покачивать, но вдруг, откуда ни возьмись, из недр души вынырнула храбрость и девочка, отметая всякие сомнения, подошла к избушке и нажала заветные сучки: Потайная дверь провалилась вовнутрь и отодвинулась в сторону.
Катюша вошла в "храм наслаждений".
Освещение и здесь уже было "ночным" - неярко-оранжевым с заметной краснотой:
Как только она пересекла невидимую черту, потайная дверь закрылась и Катя осталась наедине с лежавшими напротив, у дальней стены, тремя любимыми женщинами, которые шумно журчали в чаши-тапочки. Тут девочку качнуло, она задела плечом и затылком полочки, которых просто не заметила в "ночном" свете и с изрядным шумом на неё посыпались странные "игрушки". Глаза трёх женщин открылись. Ложементы подняли тела почти вертикально. В двух парах глаз блестели обычное женское любопытство пополам с удивлением, а третья пара горела тёмным пламенем - там читались злость, негодование и гнев. Эти глаза принадлежали маме:
- Катька, блядь! Что ты здесь делаешь? - зарычала Ксения, она была изрядно пьяна и прерванный сон выбил её из колеи:
- А вы тут чем занимаетесь? - что-то перемкнуло в психике девочки и она дерзко ответила вопросом на вопрос.
- Мы вообще-то здесь писаем! Я сколько раз тебе повторяла, что зыриться на писающих взрослых НЕКРАСИВО! Немедленно выйди отсюда, закрой дверь с той стороны, забудь сюда дорогу и всё, что здесь видела! - голос Красновой-старшей сорвался на крик.
