Моя соседка. И зачем только она пришла в тот день? Уж лучше бы ничего этого не было. Вот говорю так и сам себя ловлю на том, что лгу. Нечего кривить душой: мне ведь понравилось, то, что мы с ней вытворяли. . . Нет уж, хорошо, что это было. Впрочем, обо всем по порядку.
Она моя ровесница, эта Юля. Мы жили по соседству, на одной лестничной площадке, и учились в одной школе, в параллельных классах. Что удивительно - я никогда даже не воспринимал ее как девчонку. Скорее, она была моим товарищем для игр. Мы с незапамятных времен дружили и не держали друг от друга секретов, запросто приходили друг к другу со всякими делами, поэтому я нисколько не удивился, когда однажды она позвонила в мою дверь. Я пытался читать "Войну и мир" Толстого (назавтра предстояло писать сочинение) и подумал, что Юлька пришла немного невовремя. Прошли в комнату. Я про себя немного удивился, что Юлька одета немного странно: на ней была синяя шелковая блузка и бежевая юбка, - так она не одевалась ни в школе, ни дома. Может, собралась куда-то пойти, подумал я - и тут же забыл об этом. Она о чем-то заговорила, но я только делал вид, что слушаю: сочинение нависало, как дамоклов меч, а я еще почти ничего не прочитал. И как только всю четверть умудрялся на уроках литературы двоек не нахватать?
. . . До меня дошли только последние слова Юльки "Давай попробуем". О чем это она? Однако киваю. Она плохого не предложит. И вдруг Юлька положила мне руки на плечи. Ого, это-то зачем? Но не сопротивляюсь, даже интересно - что будет дальше. А дальше она мою лохматую голову притянула - и впилась губами мне в губы. Я малость опешил. Целоваться она, кажется, не умеет. Впрочем, я в этом и сам не спец. Целовались мы старательно, постепенно мне это занятие начало нравиться. Обнял ее. Через блузку прощупывается на спине какая-то застежка. Наверное, это застежка лифчика. Грудки у Юльки не очень большие, но зато упругие. Хочется забраться к ней под блузку и помять эти грудки, а главное - посмотреть на них. Интересно, какие у нее соски, какого цвета? Красные или розовые? Думаю так себе потихоньку, но рукам воли не даю: обидится еще. Только вдруг она сама начала рукам волю давать. Рубашку на мне расстегнула и потянула ее из брюк. Нетерпеливо так потянула. Разорвет еще, думаю. Дай, я брюки расстегну, - говорю ей. Она только головой кивнула. А сама вдруг стала на себе блузку расстегивать. Я брюки поскорей расстегнул - благо, они на молнии, рубашку стряхнул с плеч - и стал с жаром ей помогать снять блузку. Под блузкой на Юльке был белый лифчик. Пока мы с пуговицами блузки сражались, с меня брюки упали, и тут Юлька полностью предоставила мне заботы о своей блузке, а сама взялась за резинку моих трусов. Оттянула так слегка и приспустила, так что оголила всю растительность на моем лобке. Несколько секунд Юлька промедлила, - я понял, что она не решается, а потом положила свою руку прямо туда, на эти вьющиеся волосы. Приостановилась, а потом стала вести руку ниже, ниже, найдя, наконец, то, что ее, как я думаю, больше всего интересовало. Она, эта вещица, между прочим, уже увеличилась в размере от всех этих исследовательских юлькиных манипуляций и стала дыбом. Я на Юльке пытаюсь лифчик расстегнуть, а сам чувствую ее пальчики на головке моего инструмента. Пальчики эти прошлись по окружности, потом сдвинули вниз до упора кожицу, тронули легонько уздечку под головкой, перешли к самому навершию, туда, где маленькая дырочка венчает головку. . . Меня, натурально, в жар бросает. Чем дальше она пальчиками работает, тем мне больше вскрикнуть от кайфа хочется. Нет, думаю, девочка моя, сейчас и ты у меня стонать и кричать будешь, найду и у тебя чувствительные места. Кое-как расстегнул на ней лифчик этот проклятый (уф-ф, и зачем только такие мудреные застежки делают!), приспустил его на юлькины локти (она тут же ловко от него избавилась и продолжила свое занятие с предметом моей гордости, ни на секунду не остановилась). Когда я сдернул лифчик, то невольно залюбовался, - такую красоту Юлька под ним прятала. Грудки небольшие, загорелые, только узенькие полоски незагорелого тела остались - от лифчика. Завораживающе подействовало на меня это зрелище: слегка подрагивающие при движениях Юльки смуглые конусы, увенчаные светло-коричневыми маленькими кружками сосков. Я не утерпел, взял грудки в обе руки и стал поочередно целовать, лизать, покусывать соски. Иногда я втягивал сосок в рот и посасывал его. Юльке это, судя по ее поведению, очень нравилось. Она в такие моменты замирала и откидывала назад свою русую голову с закрытыми от удовольствия глазами. Я чувствовал, что под ней подламываются ноги. Еще чуть - и упала бы. Инстинктивно я крепче сжимал руками ее грудки (словно пытаясь удержать Юльку - чтоб не упала), чем, кажется, только усиливал ее наслаждение. После очередного такого момента она решительным движением совсем сорвала с меня трусы, высвободив мое орудие, которое давно просилось на волю. Оставшись в одних носках, я шутливо возмутился: э-э-э, так нечестно, ты слишком меня опередила, я должен наверстать! На моей подруге было еще два предмета, которые, по справедливости, я хотел немедленно с нее снять: юбка и трусики. Юбка быстро была снята - благо, застежка была простой, не то, что у лифчика, - а вот с трусиками вышла заминка. Юлька вдруг воспротивилась, ухватилась левой ладошкой за свои трусы: нет, и все тут! Я ей опять: нечестно так, ты уже все с меня сняла, а мне нельзя с тебя снять. Однако замечаю, что Юленька моя вцепилась в свою последнюю одежку только левой рукой, а правой не отпускает мое копьецо. Пытаясь помешать мне снять с нее трусики, она наклонилась, оказавшись лицом прямо вплотную к предмету своих вожделений. Я продолжаю ее увещевать - она помалкивает, только знай рукой по моему инструменту двигает. Вдруг чувствую прикосновение ее дыхания прямо там, на головке члена. И сразу - прикосновение губ и языка. Юленька с жаром принялась ласкать мое достояние, целуя, вылизывая и сося его по всей длине - благо, в "боевом" положении мое орудие выпрямляется сантиметров до 18. У меня хватило сообразительности понять, что это занятие увлекло девочку в достаточной степени, чтобы помешать ей сопротивляться мне. Я решительно наклонился вперед и, дотянувшись до юлькиных трусиков, рывком сдвинул их ей на бедра. Юлька от неожиданности ойкнула, потом попыталась натянуть снятое обратно, но было уже поздно: я продолжил тянуть трусики дальше вниз, и одна ее рука была бессильна противодействовать обеим моим. Когда трусики были стянуты до колен, Юлька поняла бесполезность сопротивления и прекратила противиться. Собственноручно она спустила трусики до щиколоток и стряхнула их прочь. Мои руки лежали у нее на ягодицах, и я стал ласкать их, пытаясь доставить Юльке удовольствие. Гладил и слегка пощипывал эти загорелые полушария, чуть выше которых была узкая полоска незагорелого тела, оставшаяся от плавок. Постепенно забираясь руками дальше, я раздвинул ягодицы и нащупал у Юльки впадину ануса. Пальцем слегка поводил по этому месту, ощущая редкие волоски вокруг маленькой прикрытой дырочки ануса, не решаясь ввести палец внутрь - Юлька довольно замычала и это придало мне смелости, я слегка углубился и потом продолжал эти движения, то вводя палец в горячую глубину, то вынимая его. Юлька извивалась: ей, наверно, было и приятно, и немного больно. Чтобы палец легче входил в ее тело, я смочил руку слюной. Провел рукой по юлькиному анальному отверстию - и оно стало влажным от слюны. Чтобы войти поглубже, обеими руками растянул девочке ягодицы и, улучив момент, когда анус широко раскрылся, вогнал указательный палец на всю длину. Юлька застонала, но не воспротивилась. Поработав немного указательным пальцем, я присоединил к нему и средний. Ягодицы Юльки двигались в такт движениям моей руки. Мне захотелось увидеть вхождение моих пальцев в Юльку поближе, и я наклонился еще ниже.С удовольствием я некотрое время наблюдал, как розовая складка девичьего ануса растягивается, пропуская внутрь мои пальцы, и снова сужается, когда пальцы выходят наружу. Ниже ануса виднелись вьющиеся заросли русых волос. Я знал, что там, под ними, находится главная девичья тайна моей подруги. Еще ни разу я не видел настоящей женской вагины (если не считать виденной в раннем детстве женской тайны моей матери, о чем на всю жизнь остались похожие на волшебный сон воспоминания), поэтому я оставил свои занятия с юлькиным анусом и протянул руку дальше, туда, где находился объект моих мечтаний. Пальцы руки коснулись поросли волос и, раздвигая мягкий податливый покров, нащупали выпуклую складку, продолжающуюся почти до самого ануса. Эта складка была вся мокрая от выступающей теплой влаги. Юлька при этих прикосновениях задрожала и перестала терзать мой мужской орган, вся отдавшись ощущениям. Я взял ее обеими руками поперек туловища и, подняв, отнес на диван. Там мы нашли, наконец, удобное обоим положение - легли "валетом". Тут-то я в полной мере смог заняться юлькиным сокровенным местом, лаская его на все лады, раздвигая и снова сдвигая, целуя, вылизывая языком каждый изгиб, посасывая и покусывая набухшую горошину клитора (я где-то вычитал, что это орган полового чувства у женщин - вот и старался вогнать Юльку в транс), проникая языком, а потом и пальцами внутрь. Когда я стал забираться все глубже, то ощутил какую-то преграду. Мешала какая-то перегородка во влагалище, - у меня достало сообразительности понять, что это девственная плева моей Юлечки. Нажал посильнее - Юлька аж дернулась от боли. Нет, думаю, так дело не пойдет, она не согласится. Стал действовать осторожнее, но имея одну заветную цель - добиться от Юльки оргазма. Усилил свои ласки и вагина не замедлила отозваться: разбухла вся, клитор увеличился и прямо сам просился под ласки. Юлька дышала прерывисто, я вдруг обратил внимание, что она перестала ласкать мой орган - словно ослабела. Еще несколько раз обработал языком клитор, - Юлька начала стонать и выгибаться всем телом, собственными руками разводя свои бедра еще шире. Наконец, она с криком дернулась и обмякла. В этот момент я ввел ей во влажную глубину влагалища средний палец и надавил на девственную перегородку, ощутив вдруг, что она перестала мне мешать, будто раздавшись в стороны под моим нажимом. Юлька, видимо, даже ничего не почувствовала, но когда я вынул палец из вагины, он был слегка в крови. Я принялся с жаром целовать девичьи половые органы, которые, впрочем, теперь стали женскими (так, внутренне торжествуя, я горделиво говорил себе). Юлька лежала в изнеможении, казалось, безучастная к моим ласкам. Прошло минут пятнадцать, прежде чем она пришла в себя. Я тоже подустал, но мне хотелось овладеть ею по-настоящему. Когда взгляд моей подруги стал осмысленным, я стал целовать ее в губы и между поцелуями шепотом признался, что сделал ее женщиной. Кажется, она слегка испугалась, потом недоверчиво посмотрела на меня и заявила, что не верит, потому что она не почувствовала боли, а ей говорили, что будет больно. Я могу доказать, - уверил я ее. Она сначала не поняла, как можно это доказать, но потом согласилась, только попросила, чтобы это было сделано осторожно. И мы это сделали: я лег между ее ног и целую минуту пытался попасть своим инструментом куда нужно, пока Юлька не потеряла терпение и не взялась за дело сама. Она своей рукой направила орудие по назначению. Я стал входить все глубже. Осторожно, как и обещал, но потом, когда вошел на всю длину, понял, что бояться нечего: она не ощутила боли, даже не поняла, что я уже в ней. На всю длину! Когда же поняла - была невероятная радость. Страх оказался напрасным и, когда его не стало, были отброшены и все другие страхи. Наш первый половой акт закончился обоюдным бурным оргазмом и новым изнеможением.
