Жанна и Михаил были семейной парой, роли в которой сложились давно и прочно. Главой семьи, безусловно, была энергичная, трудолюбивая Жанна, обладавшая сложным характером: Ранняя смерть матери оставила в её душе никогда не заживающую рану,- отсюда и склонность к экстриму: - прыгнуть с банджи в горную расщелину, к петлявшей тонкой ниточкой увитой утренним туманом реке, гонки по ночному городу, заставлявшие бледнеть от ужаса её не вольного пассажира, – это она. Но, вместе с этим, Жанна была хорошей хозяйкой, любящей и любимой женой.

Фундаментом семьи был Михаил, добродушный, полноватый парень. Заботливый муж, обеспечивавший им достаток в дальних тяжёлых вахтах, дорожащий её спокойствием и благополучием.

Они были женаты более 10 лет.

Огонь любви, как и любой другой огонь, требует, безусловно, дровишек, - ими было порно.

Устроившись в кровати, Жанна, встав на колени и подняв к верху кругленькую попу, большими тёмными глазами возбуждённо вглядывалась в экран, где свист прута обрывался женским взвизгом, а заканчивался свежей, розовой полоской.

- Ай! - Михаил, задрав на спину скользкую ткань, и строго шлёпнув, резким толчком вошёл в Жанну, заставив её взволнованно взвизгнуть. Кровать, заскрипев, принялась раскачивать неотрывно глядевшую в экран молодую женщину. Упавшая бретелька высвободила загорелое плечо и крупную, круглую грудь. Жанна, представив себя участницей в порно, вскрикнув и задрожав, принялась со всем темпераментом насаживаться на горячий твёрдый член, покорно зашлёпав круглыми прохладными ягодицами о горячие бёдра мужа.

Ранняя утренняя тишина была нарушена свистом турбин взлетающего самолёта – Михаил улетал в далёкую Сибирь. Его ожидало полгода тяжёлой, изнурительной работы.

Расстроенная Жанна, проводив мужа, поспешила на работу.

Рабочий день был в разгаре. На большом, давно не убранном балконе заводского управления, возвышавшегося над руинами, когда то огромного завода, сидели трое: высокий, спортивный, темноволосый мужчина лет 40 и две женщины лет 30. Они беззаботно пускали дым в безоблачное небо, наслаждаясь видом распростёртого под ними в осенней туманной дымке огромного города. Мужчина, Николай Григорьевич, владелец не большой компании, был профессионалом своего дела и заядлым холостяком. Он любил женщин, а кроме того, отличался жёстким, властным характером.

Вот и сейчас, посматривая на Жанну и Виту, барышень работавших у него, он к слову, сказал, что одних женщин возбуждают ласки – с другими же необходимо по - жёстче. В двух парах взволнованно взглянувших на него женских глаз он прочёл немой вопрос.

- Чёртовы бабы, подумал он, все как одна извращенки.

А каковы безграничные фантазии замужних дам и как далеко они могут увлечь, он познал из собственного опыта.

Но, возбуждённый взгляд томных, Жанниных, взволновал его развратную натуру. Умная, заслуженно им уважаемая, умевшая отстоять своё мнение Жанна была ему не безразлична. Он, прощал ей не редкие стычки, списывая всё на усталость да раздражение.

Порой он невольно засматривался на неё: его бесцеремонный холодный взгляд оценивающе скользил по её телу: по стройной фигуре, упругой груди, округлым плечам, талии, так плавно переходящей в округлость бёдер, по красивым ухоженным рукам, длинным ногам. Темноволосая, высокая, женственная, она, всегда возмущённо посмотрев в ответ, беспомощно покраснев, жалобно опускала глаза. Ее, безусловно, возбуждал, наглый осмотр его холодных глаз. Но никогда ни она и не он не пытались начать отношения – старательно и умело разделяя работу и личную жизнь.

Сегодня обе женщины, и особенно Жанна множество раз извиняясь перед ним, строили глазки, слегка при этом краснея. При обращении к нему, сегодня первым словом было,- Извините, Николай Григорьевич! Всё это развеселило его.

Наверное, Жанна насмотрелась порно о БДСМ! Смешно! А я возьму и проверю! - решил он.

Следующие несколько дней он разговаривал с ней властно, нарочно стараясь унизить, и сделать больно. Он перестал отвечать на её извинения, прикасаясь к её телу как бы невзначай, при любом удобном случае. Она терпела, лишь иногда краснея, и с трудом сдерживаясь. И это было вовсе не похоже на прежнюю Жанну, с её взрывным характером.

Компания Николая Григорьевича, занимала огромный этаж пустующего заводоуправления, одиноко возвышавшегося сторожевой башней над полуразрушенными цехами когда-то огромного завода. Николай Григорьевич не случайно выбрал это место под офис. Во-первых, потому, что на огромной заброшенной территории, по-прежнему окружённой крепким забором, можно было скрыть от посторонних глаз всё что угодно и в любых количествах, а во вторых, прохаживаясь по длинным, гулким коридорам он вспоминал свою молодость. Тогда эти коридоры были полны жизнью, кипела работа, завод трудился день и ночь, давая план родной стране, а Николай Григорьевич, - молодой инженер, только окончивший институт, работал в его проектном отделе.

Теперь же он занимал просторную комнату в конце коридора, в которой трудился прежде десяток сотрудников, а ныне украшали её лишь умывальник в углу, да столь любимая им тишина.

Жанна же, возвращаясь в опустевший дом, думала о том, что как хорошо, что надоевший Миша, наконец – то освободив её, надолго улетел. Приняв душ и перекусив, отставив за дверью раздражавшие весь прошедший день заботы и дела, она нагой забиралась в тёплую, мягкую постель, лаская себя под так возбуждавшее её порно в полумраке спальни освещённой лишь мягким светом экрана. В фильме, скачанного с какого- то сайта, девушка приветствовала своего Господина, почтительно перед ним присев, прикрыв глазки.

Она вдруг вспомнила, что и Николай Григорьевич, как бы в шутку, сегодня ей сказал, что при встрече с ним наедине, ей следует слегка приседать, прикрыв глазки.

Утром следующего дня, встретившись с ним в коридоре, она обыденно, как будто делала это всегда, грациозно присела, кокетливо прикрыв глаза, а затем, нервно повертев в пальцах, закурила тонкую сигаретку.

А в конце дня, не выдержав, Жанна, с ним разругалась.

Сказалась умело спровоцированная Николаем Григорьевичем боль от унижений и обид. Сотрудники, не понимая, что происходит, заглядывали в кабинет, недоумённо рассматривая раскрасневшуюся от крика Жанну. Николай же Григорьевич предпочёл спокойно удалиться, не дав ей исчерпать истерикой терпеливо взращиваемую им интригу.

Этим же вечером в его небольшой компании было объявлено торжество. Николай Григорьевич, ведя уединённую жизнь холостяка, любил частенько баловать сотрудников, устраивая им шумные посиделки, иногда приглашая на них друзей и знакомых. Вот и сегодня в большом пыльном заводском актовом зале был накрыт стол, и гремела музыка. Раскрасневшиеся от выпитого сотрудники, звеня бокалами, праздновали состоявшуюся удачную сделку. Предвкушая раздачу в разгаре торжества пухлых конвертов. Веселье было в самом разгаре, кто то танцевал, другие продолжали пытаться осушить неиссякаемый вино - водочный источник.

Николай Григорьевич и Жанна, усевшись вдали от всех тихо говорили, согревая в ладонях бокалы прекрасного коньяку. У Жанны на коленях лежала сумочка с пухлым конвертом, наполненным его щедрой рукой.

- Простите, Николай Григорьевич.

- Ну, что вы, Жанна. Я, по-видимому, уж слишком бесцеремонно нарушал ваши границы.

- Нет. Это я во всём виновата…

- Оставим это.

- Я была дерзкая.

- Наглая. Он улыбнулся.

- Грубая. Улыбнулась она.

- Согласитесь, что, вам необходимо откорректировать поведение. Убрать и дерзость и наглость.

- Возможно.

- Что же, иногда наши желания имеют свойство исполняться, конечно, если мы этого очень сильно захотим. Пойдём те же, - он протянул ей руку.

- Какое у вас тайное желание, Николай Григорьевич?- Тихо спросила она поднимаясь.

- Полюбить мир таким, каков он есть. Вам налить ещё коньяку?

- Нет, нет.

- Тогда отпейте из бокала. Целебный напиток, придаст вам храбрости, и пойдёмте же.

Он уверенно вёл её сквозь тёмные, холодные коридоры, петляя с этажа на этаж, да так ловко, что захмелевшая Жанна, не будь рядом Николая Григорьевича, никогда не нашла бы дороги назад.

- Куда же вы ведёте меня?!

- Вам необходимо довериться.

Наконец, остановившись, где то в темноте он, с трудом растворив зловеще заскрипевшую дверь и включив свет, пропустил даму вперёд.

Большая комната была уставлена заржавевшими кульманами. Пол был усеян пожелтевшей бумагой. Он подвёл её к спрятавшемуся в дальнем углу комнаты за кульманом столу, возле которого висело покрытое пылью зеркало. Взмахом руки он, смахнув пыль, и увидав в нем молодого честолюбивого себя, дружески улыбнулся отражению.

Запустив руку, за давно выпотрошенный, широко распахнутый, сейф, Николай Григорьевич довольно улыбнувшись, вытащил оттуда тонкий прут. Подошёл к темнеющему окну и, спугнув сонных голубей, со свистом крыл, унесшихся в сгущавшуюся темноту неумолимо наступавшей ночи, с удовлетворением разглядел во мраке, как по подъездным путям, вдали, в полуразрушенное здание огромного цеха, рассекая тишину скрипом, медленно въезжают вагоны с древесиной. Затем, он несколько раз, взмахнув прутом, с взвизгом рассек им воздух, будто что-то припоминая.

- И так, дорогая Елена, вы готовы к желанной вами корректировке поведения?- спросил он улыбнувшись.

- Жанна. Тихо поправила она его, бледнея.

- Жанна! Жанна, я научу вас достойно себя вести, и не устраивать истерик, для этого я вас высеку, при необходимости и не раз - спокойно сказал он.

Жанна, покраснев, захотела в ответ сказать что – то дерзкое, но, внезапно, удивив себя саму, принялась не послушными руками, поднимать кверху узкую короткую юбку, так мило подчёркивающую округлость бёдер.