Наконец-то! Мои дикие горцы опрокинули стройные фаланги Загорского королевства и теперь разливались по стиснутой каменистыми скалами долине. Враг разбит, отдельные отряды пытаются сопротивляться, но мои, обезумевшие от крови, бойцы рыскают по лесам, словно гончие псы и рвут их на части. Большая же часть армии разбежалась, побросав щиты и мечи.
А мой путь лежит к столице. К небольшому, но славному городку Серебрец, название которому дали богатые здешние копи. Теперь мои копи. В столице, надеюсь, ждет меня королева, чтобы преподнести мне полную и безоговорочную капитуляцию. Полагаю, она не будет устраивать последнюю битву, и гнать детей и стариков на стены, пытаясь оборонить последнюю цитадель, в ожидании спешащей подмоги...
Не будет никакой помощи. Все окрестные страны я завоевал. Этот отнорок, аппендикс, углубившийся в могучее тело Орлиных гор, по недоразумению называемый королевством, был последним участком земли, по которому еще не прошлась грозная поступь моей армии.
Королева оказалась разумной. Меня встретили распахнутые ворота, улицы хоть и не были усыпаны розами, но и ощетинившихся копьями воинов тоже заметно не было. Возглавляя гвардию, я прошагал к центральной площади, перед дворцом, где меня уже ожидала делегация приглашающей стороны. Приглашающей, хе-хе...
Нет, она была не разумной – она просто мудра! Впереди бесполезных и расфуфыренных придворных болванов стояла она сама. Да, это она – я сразу ее узнал. Вычурные песни скальдов оказались не столь уж лживы – она действительно прекрасна. Нет, конечно, есть женщины красивее ее. Есть обворожительней. Есть притягательней. И, конечно же, есть куча женщин моложе. Но второй такой нет.
Женщина средних лет, еще не растерявшая притягательность молодости, но грядущее увядание уже слегка коснулось ее. Морщинка у глаз, складка возле губ... Скорее статная, чем стройная. Строгие глаза смотрят без страха из-под высокого лба, забранного в хитро-закрученный головной платок. Плотно сжатые губы не слишком пухлы – характер не сахар. Узкая талия – а ведь у нее трое детей – ниже подчеркивалась крутыми бедрами. Грудь могла бы быть и побольше... впрочем, она наверняка уже отвисла бы к этим годам... так что нормальная грудь, нормальная.
Похабно ощерившись, я пошел к ней, нарочито тяжело топая ногами и выбивая искры из брусчатки стальными набойками. Подойдя вплотную, обдав ее запахом пота и крови, склонившись и уставившись ей в лицо тяжелым взглядом, я сказал, почти прорычал:
- Я принимаю твою сдачу. Ты останешься королевой. Вы продолжите жить по своим законам. Ты будешь собирать налоги и творить суд. Но! Ты будешь платить мне дань, на содержание моей армии. А еще: и ты, и твои подданные должны понять - теперь я владею всем. Всем – это значит ВСЕМ! Все королевство, все имущество, все люди и даже ты сама принадлежите теперь МНЕ!!! Впрочем... ты можешь отказаться... и тогда Я УТОПЛЮ ТВОЮ СТРАНУ В КРОВИ!!!
Ее лицо покрылось капельками моей слюны, брызнувшей из распахнутого в крике рта. Не отводя от меня глаз, она достала из складок платья вычурный батистовый платок и утерла лицо. Затем уронила платок наземь и произнесла:
- Мы согласны.
Ее голос не был птичьим пеньем - трелей соловья я не расслышал. Он не был нежным, как журчанье ручья, или как аромат полевых цветов. Но это и не был хриплый рык волчицы, привыкшей биться до смерти за себя и за свое потомство. Голос был тверд, ровен и спокоен.
- Хорошо,- резко отвернулся я от нее,- Собери через час во дворце лучших своих людей, чтобы донести до них это.
С этими словами я кивнул своей гвардии, и мы направились в сторону дворца. Надо было привести себя в порядок, перед тем, как мы окончательно овладеем еще одним королевством...
* * *
Сопровождаемый группой лучших бойцов, я вошел в тронный зал. Королева сидела на троне, что нависал над залом, вознесенный на небольшой помост, напряженная, выпрямив спину, и глядя поверх толпы, объявляла новости. Я мельком глянул на это сборище. Разряженные, позабывшие, а то и никогда не знавшие, как держать меч руки, нервно комкали платки, перевязи, хватались за бутафорские шпаги. Но никто, ни один герой не выхватил этот металлический прутик из ножен и не призвал к восстанию.
Подойдя к трону, я встал рядом и насмешливо оглядел толпу. Под моим тяжелым взглядом, придворные отшатнулись, но, вспомнив про родовую гордость, тут же начали выпрямляться и зыркать по сторонам – не заметил ли кто минутную слабость? Не заметил... некому было замечать... забздели все!
- Королева?- небрежно бросил я.
Она замолчала, но осталась сидеть, бессмысленно глядя куда-то вдаль. Я хмыкнул, ухватил ее за макушку и развернул к себе. Она подняла глаза и посмотрела на меня, пытаясь изобразить внимание.
Медленным движением, я распустил пояс на своих штанах и чуть приспустил их, вываливая наружу свой истосковавшийся по ласке член. Ну и что, что прошлой ночью он пронзил трех пленниц? Времени прошло много, да и лаской там не пахло – они очень сопротивлялись. Да, я люблю, когда мясо подо мной бьется в судорогах, но сейчас хочется именно ласки...
- Моя королева...- проникновенно прорычал я, делая акцент на слове «моя»
Ужас в ее глазах сменялся безысходностью. Она все поняла, но никак не могла принять. Пришлось ей помочь...
- Реки крови, моя королева,- задушевно прошептал я, чуть нагнувшись,- озера, моря и океаны... И все в твоем королевстве...
Очередная порция страха мелькнула в ее глазах, лицо чуть обмякло, губы разошлись... И я толкнул рукой ее голову, направляя прямо на свой восставший член. Она насадилась, поперхнулась, но я не дал слабины – рука прижимала затылок, я толкнул тазом, пробиваясь к горлу, сквозь судорожно сжатый язык.
О, как сладко... Как тесно у нее во рту... Я обвел взглядом почтенное собрание. Кто-то смотрел с ужасом, кто-то с подобострастием, кто-то пытался отвести глаза. Ничего... и до вас очередь дойдет...
Я начал трахать королеву в рот. Она сидела прямая, закостеневшая, руки судорожно впились в подлокотники трона. И лишь глаза... суровые, твердые глаза, смотрели куда-то мне в живот, отказываясь встретиться со мной взглядом.
Мне это не понравилось. Я надавил рукой чуть сильнее, заставил ее выгнуться вверх и посмотреть на меня. Было прекрасно видно, как мой член скользит между крепко сжатых губ, где-то внизу яйца стукают об острый подбородок. По щеке скользит непрошенная слеза. И лишь глаза – они не выражают ничего, они просто смотрят куда-то вдаль, не замечая меня.
Я прижал ее голову к своему паху, а второй рукой скользнул ей в декольте. Пробившись через тугой корсет, я выхватил, вытащил, выцарапал наружу ее грудь и начал мять ее, крепко сжимая и выкручивая сосок, сгребая всей пятерней податливую плоть, лапая и оставляя синяки.
Боль появилась в ее глазах. Боль и отчаяние. И мольба. Что ж... я зверь, но не тиран. Ускорившись, я крепко сжал ее шею, одновременно протискивая в горло свой член. Небывалая теснота крепко охватила меня. Горло запульсировало, обхватывая головку – видно королеву тошнило. Толкнув вперед, втиснувшись в ее рот, я начал извергаться. Сбросив первый заряд, я отстранился, давая остаткам спермы, напитать ее рот, дать почувствовать языку свой вкус. И на последних струях, я извлек член из ее рта, орошая своим семенем губы и щеки королевы...
Вытерев член об рукав ее платья, я убрал его обратно в штаны и широко махнул рукой:
- Продолжайте, не смею вас задерживать.
Вскинув голову, королева обожгла меня ненавидящим взглядом – о, вот и чувства проснулись – развернулась к подданным и продолжила свою речь. Моя сперма текла по ее лицу, но она не замечала ее, пытаясь произносить правильные и важные слова.
Окидывая взглядом толпу, я уловил выражение лица одного из напомаженных хлыщей. Дорогая одежка с позолотой, золотая цепь с камнями, пальцы увешаны перстнями. На лице его мелькнуло... нет, не презрение... Он похож на старого лизоблюда, такие давно привыкли скрывать эмоции. Отдаленную тень отблеска какого-то чувства заметил я на его лице. Но мне большего было и не надо.
Медленно шагая, я спустился с возвышения трона и подошел к этому холую. Тот занервничал, но мне было на это посрать. Я ухватил его рукой за отвисшие брыли, крепко сжал, подтащил к себе и прорычал в перепуганное лицо:
- Ты чем-то недоволен, холоп?
Удивительно, но холопа он проглотил. А вот потом, видимо, глоталка сломалась. Он попытался проблеять:
- Дворянская честь... Это недопустимо... Посрамила королевское достоинство...
- Кажется, ты недоволен, как твоя королева отсосала мне?
- Э... н-нет... достоинство...
- Хорошо. Я понял. Ты радеешь за честь королевства. Сейчас мы все уладим. Это кто?
С этими словами я ткнул пальцем в пышную грудь, стоявшей рядом молодой девицы.
- Это Марта, моя ж-жена... – старик понял, что сболтнул лишнего, но было уже поздно.
- Хм, я думал внучка...
Скептически хмыкая, я обошел девицу кругом. Она часто-часто дышала, раскраснелась, и ноги ее ощутимо подрагивали, запуская волны по раскидистому платью, скрывавшему ее до пола. Остановившись прямо перед ней, я взял ее за подбородок двумя пальцами и заставил ее посмотреть на себя. Глаза широко раскрыты, губы трясутся, язычок нервно мелькает между ними, норовя облизать и, в то же время боясь, этого.
- В-вы не смеете...- пролепетал старик, но мой кулак вбил ему в глотку остатки зубов.
Схватив Марту за вычурную прическу, я нагнул девицу в сторону мужа, и закинул платье ей на спину. О, как удобны эти великосветские наряды! Куча юбок и никаких панталон, прикрывающих упругую, налитую жопку!
Старик замахал руками, закричал и обратился к королеве:
- В-ваше величество!!!
