- Только не говори, что ты реально через год пришла… – встряла в повествование Алиса.

- Именно так я и сдела… Алиса, у нас проблемы.

Алиса напряжённо приподняла бровь, а Ада продолжила:

- На машину напали, и она перевернулась. Гелла в отключке… моего застрелили.

- Что?! Сколько их?

- Успела увидеть двоих.

- А я говорила! Говорила, что Гелла ненадёжная! – Алиса нервно закусила губу.

- Ты бы предпочла Марину, с её армией студентов?

- Да хоть бы и её! А лучше – Лейлу.

- Она занята.

- Ну… Кира относительно недалеко! Ты уже сообщила в Круг?

- Алиса, успокойся, я всё сделала как должно, а ты была бы в курсе, если бы не пользовалась «всплеском»!

Алиса на несколько секунд пристыженно умолкла, после чего широко улыбнулась.

- Прости меня, Ада, молода я ещё! Наша ссора контрпродуктивна. Рассказывай дальше, пожалуйста.

Прошёл год, и, дождавшись сумерек, Лада вновь пробиралась к коридору, ведущему к монашеским кельям. В руках у девушки было что-то замотанное в ткань. Выждав пока несколько послушников уйдут из её поля зрения, одним рывком Лада подбежала к двери кельи Григория и постучала. Дверь распахнулась почти сразу.

- Я же сказал, что сейчас всё испо… – начал было Григорий, но увидев, кто перед ним стоит, умолк.

- Приветик! – обронила Лада и бесцеремонно проскользнула в помещение.

- Явилась нечистая…

- Конечно! Ты же так и не повесил четвертый крестик на стенку, – девушка подошла к столу и стала отодвигать в сторону книги и чернильницу.

- А я уж понадеялся, что никогда тебя не увижу. Ну… по крайней мере ты держишь слово, – по интонации мужчины Лада поняла, что эта тема для него болезненна.

- В отличии от кого-то из братии?

Григорий закрыл дверь и принюхался – в келье пахло выпечкой.

- Что ты там уже хозяйничаешь?

Девушка спешно развернула ткань и извлекла из нее пышущий жаром пирог.

- С именинами тебя! Только испекла.

Мужчина с недоверием глянул на подарок и манящий аромат земляники захлестнул его обоняние. Он ещё с детства обожал эту ягоду.

- Значит решила меня отравить, или какого-то ведьмовского зелья подмешала?

Лада обиженно скривила губы и поставила пирог на стол. Из ткани, где прежде была выпечка, девушка извлекла нож. Григорий аж отшагнул, но Лада лишь отрезала себе кусочек и стала его аппетитно уплетать, глядя мужчине в глаза.

- Вот специально год ждала твоих именин, собирала ягоды в лесу и пекла пирог, чтобы тебя отравить. Да я тебе в любой день могу в квас сюрпризов накидать, дурень! Или в тот странный крепкий чай, что вы с Тимофеем неделю назад варили, – девушка лукаво улыбнулась и с ноткой гордости добавила: – Но вообще, мы и правда умело сочетаем любовь и смерть.

- Скорее уж похоть и смерть… значит ты всегда где-то рядом? – Григорий немного расслабился и подошел ближе, но встретил испепеляющий взгляд Лады.

- У-у-у, зря это он, – заключила Алиса. – Всё равно, как если великому композитору заявить, что он не умеет писать музыку.

- Ты даже не представляешь насколько зря.

- Похоть?! Ну й-я тебе… всё же очень советую откушать пирога! – очень милым голосом завершила фразу Лада.

- Да не положено мне, пятница – постный день.

- Всяко же, это несправедливо! Почему какой-то пятничный постный день важнее твоих именин?

- Если для тебя это так важно – завтра попробую, – пообещал Григорий.

- Завтра можешь его выкинуть, – Лада отправила последний кусочек отрезанного пирога в рот.

- Тяжело с тобой…

- А без меня нормально? – непринуждённо поинтересовалась Лада своей фирменной игривой интонацией. – Мог бы кстати прибраться к моему приходу, пыль кругом, как ты тут дышишь вообще?

- Мне вот интересно, а все женщины так себя ведут в доме?

- Да мне по чём знать? – пожала плечами Лада. – Я с ними не жила. Жарковато после пирога…

Лада без капли смущения сбросила с себя рясу на кровать, расположенную в небольшом алькове. На девушке был белый льняной сарафан, оканчивающийся чуть выше колен.

- Негоже, грешно…

- Да что грешно то? Я же не голышом пред тобой щеголяю, – интонация Лады была совершенно невинной, но она отметила явное смущение Григория и решила его усилить ещё больше, сев на табурет и закинув ногу на ногу.

Именно к этой изящной позе какое-то время и был прикован взгляд мужчины, но он всё же восстановил самообладание.

- Тебе надо уходить. Ко мне вот-вот должны прийти с очередным поручением по кладбищу.

- Уже прогоняешь? Вижу твоя вера твердеет прямо на глазах, и я вынуждена повиноваться, – выдавила Лада сквозь улыбку, уперев взгляд чуть ниже пояса мужчины. – Кстати, совет: садить на кладбище сирень – очень плохая мысль. Плодится просто жуть как быстро! Только и будешь, что с ней воевать!

Лада набросила рясу и подошла к двери, прикладывая ухо. Вроде никого.

- Так что… снова через год заявишься? – поинтересовался Григорий.

- Как прикажешь, – девушка очаровательно улыбнулась и покинула келью.

Какое-то время Лада решила погулять по окрестностям, но ближе к ночи вернулась в монастырь и заглянула в окошко к Григорию: на столе лежало её полотенце, а на нём были лишь крошки от пирога.

- Как-то ты очень ненавязчиво шла к цели, – резюмировала Алиса, – он хоть не успевал остыть за год?

- Совсем наоборот! День рождения стал у него ассоциироваться с моим приходом, и он меня даже начал ждать. Должна же в жизни какая-то отрада быть!

Очередной год прошёл, и ближе к вечеру Лада выдвинулась к монастырю. Дверь в келью Григория в этот раз не была заперта, так что девушка смогла войти самостоятельно. В келье было чисто, а Григорий сидел за столом, на котором горело несколько свечей. Он выглядел чище и ухоженнее обычного. Лада отметила, что на стене всё-таки появилось четвёртое распятие, как она и рекомендовала. Она подошла и нежно опустила руки на плечи мужчины – тот лишь вздрогнул.

- Не могу понять, ты меня ждёшь или прогнать пытаешься? Но мне приятно, что ты прислушиваешься к моим советам… и по поводу сирени тоже.

- И тебе не хворать, нечистая, – с лёгким смешком ответил Григорий не оборачиваясь.

- В любом случае, четвёртый крестик не помог… похоже, тебе от меня не спастись.

- Да я уже понял.

Девушка склонилась к шее Григория и шумно вдохнула. Прикосновение женских волос и тёплой щеки его не на шутку взволновало.

- Не припомню такого духа ни от кого из братии. Что-то хвойное… туя?

Григорий встал и осмотрел девушку, которая в этот раз была в монашеской мантии, а не простой рясе.

- С пустыми руками? Подозрительно.

- Ещё чего! Просто я ожидала, что найду тебя в более романтичном месте… ну скажем на кладбище.

- А… ну что ж, я им и правда всё ещё ведаю, пойдём.

- Ада, в тебя дух Марины вселился, чтоль? Что тебя так тянет на кладбище то?

- Да просто в окрестностях это единственное место, где редко кто околачивается… к тому же оно на холме. Я специально в этот раз пришла немного пораньше, чтобы солнце ещё было над горизонтом.

Небо было ясное и солнце становилось всё краснее, по мере движения к горизонту. Двое монахов приближались к вратам кладбища, ну или так это выглядело со стороны.

- А ты стал как-то поспокойнее… и мужественнее. Уже не шарахаешься от каждого моего слова и жеста.

- Да вот наблюдаю за всем: за прихожанами, братьями, миром вокруг и как-то… сперва мне казалось, что ты просто пользуешься тем, что я женщины никогда не ведал, но право же, видел я всяких разных женщин, и ни одна из них на тебя не похожа. Всё не могу понять, что в тебе такого…

- Используешь голову, думаешь, всегда это ценила, молодец! А что братья?

«Монахи» прошли через врата и направлялись на край холма в дальний конец кладбища.

- А что братья… люди они так-то хорошие, да как-то со временем они мне всё больше кажутся самыми обычными, как те, что за стенами монастыря.

- Подвержены гневу, гордыне, унынию… – проходя мимо стены склепа, девушка опустилась на корточки и ловко вытащила из ямки полный бутыль какой-то тёмной жидкости. – …и тоже любят духом исполнится да прочим грехам предаться?

- Вот как ты это делаешь? – улыбнулся Григорий.

- Да пришла заранее, подготовилась. Пойдём к скамье на краю холма.

- Я не об этом. Ты всегда знаешь, что и когда делать, когда какие слова говорить… стой, что?! К какой ещё скамье?

Ближе к краю холма, у невысокой ограды и правда стояла скамья, а на ней лежало знакомое полотенце, накрывающее какую-то корзинку.

- Ёшкин кот! Шутить изволишь!

- Да скамью и ребёнок сколотить сможет. Надеюсь твой интерес к землянике ещё не остыл?

- Я её только в детстве ел… и когда ты принесла пирог.

- Понравился?

- Очень.

«Монахи» расположились на скамье и развернули свёрток. В этот раз там было множество небольших пирожков.

- Это нам закуска. Всяко у тебя именины, с чем тебя и поздравляю! – Лада быстрым движением чмокнула Григория в щёку и извлекла две кружки откуда-то из-под скамьи.

- Греш…

- Да-да, грешно, ужасно, неправильно и не положено, я знаю! Уж прости, но не всё мне в вашей вере понятно. Родился – значит всё, грешен стало быть, и до конца жизни отмаливай свой грех. Смотреть ни на кого нельзя, пить нельзя, есть нельзя, слова не всякие произноси, да и за мыслями следи, да на кой ляд мы тогда вообще на свет пришли? Не по Его ли подобию мы созданы?