По дороге у меня конечно же не шло из головы увиденное. Мне то и дело приходилось останавливаться и отворачиваться от прохожих, будто я что-то рассматриваю. Хотя я пытался скрыть стояк, который рвался через шорты. Благо народа было немного, даже по деревенским меркам. На пляж точно идти не хотелось и светить там своим неуёмным достоинством. Потому я решил пойти подальше, но в крайне спокойное место. В конец одной из улочек, которая проходила у самой реки. Там было много деревьев на берегу, спуск сложный, но возможный. А ещё там был плот, прикрепленный тросом к вбитой трубе. Раньше с него набирали воду и полоскали белье. Но со временем он стал непопулярным из-за нового и большого. И даже живущие рядом бабы предпочитали ходить туда, нежели кубарем спускаться здесь. Летом на новом собирались целые женские посиделки. Они смеялись и болтали на всю округу, поласкали бельё и кости знакомым.
Раздевшись и покидав вещи на трубу, я плюхнулся в прохладную воду с плота. Дно начало зарастать тиной, которая неприятно хватала за ноги. Раньше тут было лучше, можно было доплыть до противоположного берега и поваляться там на песочке. Но кувшинки встали плотной стеной. А сам берег зарос ивой и казался неприступным даже с суши. Остался лишь небольшой пятачок воды у плота с самым глубоким местом.
Вдоволь наплававшись и почувствовав, что уже замерз, я вылез и сел на бортик. Одному определённо скучно. На самой улице ни души. Я болтал ногами в воде и рассматривал улицу. Дома тут были крутые. Говорят, тут скупили старьё гости из столицы. Скупили, застроили и почему-то не приезжают. «Время неспокойное, может и некому уже», — говорила бабушка.
Второй раз я уже не решился входить в реку. В ней повсюду били ключи, от чего вода даже в самую жару была негостеприимна. Потому я решил пойти и подкрепиться завтраком, который остался на столе под полотенцем. Испачкав все ноги, чудом не упав обратно, я взобрался на дорогу улицы и пошёл пыльной дорогой домой. Метров через пятьдесят мимо меня проехал кто-то на велосипеде.
- Как водичка, Дениска? — весело обдал меня хриплый будто прокуренный женский голос.
- Э-э...а-а...классная, — опомнился я и крикнул вслед.
Девчонка казалась знакомой. Как и многие деревенские, она больше напоминала туземку из Африки по цвету кожи. Загар здесь ложился на местных обильно, не жалея краски. Я был белой вороной среди них. Даже бабушка была почти коричневой. А вот Марфа, кстати, практически белая, лишь с легким налётом.
Голос девчонки точно кого-то напоминал. «Неужели это Светка?» — подумал я, — «Та весёлая, задиристая, почти постоянно грязная, босая и в порванном платье оторва? Ну, хоть теперь на ней есть шлёпки. Девчонка была намного быстрее моих мыслей. Их присыпало поднятой пылью с дороги. Солнце сегодня было беспощадным.
Дома же мою улетучившуюся под пеклом свежесть сменила прохлада. Я испытал облегчение, спрятавшись от зноя. Ещё не наступил полдень, а уже жарило так, что было физически видно, как накопленная почвой вода стремиться на небо. Сырые плавки, майку и шорты я повесил на горячие перила крыльца. Плечи немного горели. «А кто, собственно, может меня здесь увидеть?» — подумал я и не стал одеваться. Бабушка не придёт до вечера, гостей я не жду. С этими мыслями я притащил еду, книжку, подушку и мягкое покрывало на старый диван. Тот стоял на мосту. Так тут называли пристройку к основному дому и клети, которая больше напоминала веранду. Мост не отапливался и зимой тут было не жарко. В его дальняя от основного входа часть была остеклена двумя большими окнами, образующими угол дома. Окружённый прозрачными легкими занавесками тут стоял диван. На вид он был не гостеприимен. Задницей он ощущался так же. Расположившись я открыл книгу, но читать не выходило. Мои булки протестовали против жестких пружин скрипучего дивана. Не найдя ни одного из возможных положений, я отправился в клеть с надеждой найти там старый матрас. Я даже себе его представил: скрученный влажный и полосатый.
Быстрый осмотр, однако, ни к чему не привёл. И я начал методичной осматривать все углы и закоулки этой комнаты. Сервант встретил меня подпиской старых газет, кучей посуды, коллекцией свечек, запасом нафталина в таблетках, бутылочками нашатыря и старым тяжеленым утюгом, в который сыпали уголь. В комоде были письма, выцветшие фотографии неизвестных мне людей в папахах, мелкие баночки с крючками и поплавками для удочки, старое постельное белье, которым никто не пользовался. Мне подумалось, что я на правильном пути. Я копнул в длинный ящик под постельное, но не нашёл матрас, а лишь женское нижнее бельё. Там его было достаточно много. Что-то заставило меня остановиться и рассмотреть получше находку. Приподнявшийся член просигнализировал, что это «что-то» было возбуждением. Множество поясов для чулок. С кружевами, утягивающие, белые, телесного цвета, черные. Некоторые были длинными, под самую грудь, другие больше напоминали юбки. Был даже один полностью облачающий женщину. Из такого быстро не влезешь, хотя не надевая трусов… Чулки были распиханы по прозрачным пакетам от пластинок. Цветов и плотности было в избытке. Отдельно повеселили меня панталоны. Их тут тоже хватало. «Забавная была мода», — усмехнулся я.
Мне захотелось примерить, останавливало лишь то, что это странно. С другой стороны — я тут один и вряд ли кому выдам секрет. Не долго колеблясь, я схватил белый высокий пояс, и такого же цвета чулки. Было непросто понять, как все это застегнуть. Изрядно намучившись, я понял, что надо сначала надеть пояс задом-наперёд, потом застегнуть все крючки и перевернуть. Живот и талию бельё обняло сильно и крутиться на мне не хотело. На бёдрах было свободно, и я зашёл с этой стороны. Довольный выполненным я перешёл на чулки. Натянуть их было легко, я даже попал пяткой, а вот пристегнуть… Восемь резинок с креплениями! Это было практически невозможным, я уже почти решил все снять обратно, но увидел себя в стоящем у стены старом пожелтевшем зеркале. Моя талия подтянулась и приняла форму, а кружева смотрелись волнительно. Я подошёл и посмотрелся. Член выглянул из под пояса. Сзади я увидел сундук. Точно! В нём был матрас. Я хлопнул крышкой и решительно вернулся к зеркалу. Минут десять ушло на оставшиеся крепления на резинках.
Лежа на уже мягком диване, я осматривал свои ноги и фигуру. Ткань белья приятно лежала по телу и согревало в прохладе. Растянутые поднятыми в коленях ногами резинки давили снизу на попу. Член стоял и стучал в такт сердцу. За окном через прозрачные занавески я увидел Марфу в одном купальнике. Она ходила по огороду с ведром и собирала сорняки у грядок. Бирюзового цвета купальник подчеркивал её светлую кожу. Тонкие завязки на шее опасно натянулись, готовые отпустить тяжелую грудь. Она жила отдельно от Марфы. Колыхалась, билась, прыгала, качалась, будто заигрывала со мной. Попа же не отставала и тоже тянула завязки на бедрах, проверяя то и дело на прочность болтающиеся бантики. Кожа Марфы блестела от пота, а лицо раскраснелось. Белокурые локоны выглядывали из-под белого платка.
Я крепко обхватил член и надрачивал на снующую по огороду соседку. Мысль о том, что я тут в таком виде передёргиваю на ничего не подозревающую аппетитную женщину ещё больше меня заводила. Кончил я почти моментально, несколько капель слышно упали на широкие глянцевые доски пола. Я закрыл глаза и перевёл дух. Моя грудь покрылась испариной и высоко вздымалась.
На огороде уже бегали двое: Марфа и ещё одна девчонка. Та самая с велосипеда. Соседка гоняла тряпкой Светку меж грядок и что-то кричала. Рядом носился пёс, явно принимая действие за игру. Девчонка шмыгнула в калитку огорода, схватила велосипед и улетела по улице. Марфа же бросила тряпку в сердцах и решительно направилась в дом. Дружок весело прыгал рядом и звонко лаял.
Странно всё это. Наспех вытерев пол я отправился в клеть, чтобы уложить бельё на место. Разбирая всё по местам, я выудил ту самую сорочку. Помесь лифчика корсета и пояса в одном флаконе, даже были шнурки для утяжки. Не думал, что в СССР делали такое. Панталоны считал всегда верхом промышленности. Штука оказалась мне впору, кроме чашечек на груди. Те явно были пусты, хоть и держали форму. Не слишком задерживаясь на механизме утяжки, я полюбовался на себя в зеркале. Классная вещь! Неправильно всё это, иди-ка ты обратно в ящик. Хотя можно ещё посмотреть. На Марфу бы такое не налезло. Её бы вообще не одевать, а потянуть за ниточки, чтобы освободить грудь и помять её. Дёрнуть за бантики на бёдрах. Гладить её мокрую спину, пока она стоит на коленях раком. Держаться за её пухлый зад и загонять член в теплое лоно… Ну он встал, опять. Надо бы на речку ещё раз сходить и остудиться. Читать всё равно не хочется. Да и когда тут?
