- Ой, девки! В жизни главное – не быть подопытным кроликом.
- Ой, да ладно! Под неопытным кроликом еще хуже!
Николай Кузин, по прозвищу Кротя, был приглашен к другу.
У друга собиралась компания армейских друзей, посидеть за рюмкой чая, перетереть за жизнь и вспомнить армейские будни. Как говорится, чем больше времени прошло, тем меньше в памяти остается плохого. Плохое легко улетучивается, а прошлое подергивается ностальгической дымкой и кажется дорогим и значительным. Наверное, главная причина такой метаморфозы кроется в том, что все мы в прошлом были моложе и нас не доставали те проблемы и трудности, которые есть в настоящем. В прошлом они, конечно, тоже были, но благословенное качество человеческой памяти заключается в том, что они либо забываются, либо, по прошествии времени, кажутся мелкими и незначительными по сравнению с настоящими.
На дворе стояло жаркое лето, и Кротя был одет в классические джинсы стретч темно-синего цвета, удобные, крепкие и непринужденные, стильную майку и клетчатую рубашку с коротким рукавом, не застегнутую и не заправленную в брюки.
Кроте было 28 лет. Он был не женат, не отягощен высшим образованием и работал автомехаником в крупной мастерской по ремонту иномарок. Жизнью своей был вполне доволен. Обладая сильным и целеустремленным характером, он всегда добивался поставленной цели. Красавцем его назвать было нельзя, но выразительные серые глаза, большой лоб, открытый благодаря короткой стрижке, сильные волевые скулы придавали ему мужественный облик, который дополняли узкая талия и крепкие мускулистые руки. Кротя регулярно посещал качалку, да и работу его нельзя было назвать сидячей. Он был раскован в общении, за словом в карман не лез и в разговоре с девчонками мог отпустить «забористую» шутку, хотя до откровенной пошлятины и мата никогда не опускался. Короче, он был из разряда обаятельных «плохих парней», которые так нравятся многим незакомплексованным девочкам.
Кротя был коренной москвич в третьем поколении. Так получилось, что большинство его призыва в части тоже было из Москвы, и, по прошествии времени, ребята поддерживали связь друг с другом. Его приятель жил на Дубнинской улице в семнадцатиэтажном доме постройки времен раннего Горбачева. Поскольку встреча армейских друзей предполагала не только сентиментальные воспоминания прошлого, но и обильные возлияния под крики – «А помнишь…», - «А вот еще случай был…» и так далее, он не стал брать свою тачку, а поехал на такси.
Проехав по Дмитровскому шоссе, машина сделала правый поворот на Дубнинскую улицу, и притормозила перед нужным домом. Кротя расплатился с таксистом и вышел из авто.
Хотя уже наступил вечер, было жарко и душно, асфальт отдавал накопленное за день тепло. Кротя потянулся, разминая затекшее от долгого сидения тело, и не спеша направился к нужному подъезду. Друг жил на 17 этаже в трехкомнатной квартире с лоджией, что создавало определенные удобства: можно было выйти подышать свежим воздухом, покурить, задумчиво глядя на зеленые макушки деревьев внизу.
Войдя в подъезд и поднимаясь по лестнице, Кротя услышал звук подъехавшего лифта. Лифтов было два: большой грузовой и маленький пассажирский. Инстинктивно Кротя рванул вперед, стараясь успеть в большую кабину, двери которой были призывно распахнуты в подъездном холле. Они уже начали закрываться, но годы тренировок не прошли зря, и парень успел поставить ногу между съезжающимися дверями лифта. Противно скрипнув, они снова раскрылись.
В хромированной кабине лифта, украшенной зеркалом во всю длинную стену напротив двери, стояла девушка лет двадцати. Она удивленно подняла брови, увидев ворвавшегося в последний момент в кабину лифта парня.
Одета она была в легкое платье миди розового цвета с открытыми плечами и эластичной резинкой в талии. Сквозь полупрозрачную ткань от середины бедра отчетливо проглядывались стройные ножки, обутые в изящные красные босоножки на высоком каблуке. Остальное было скрыто подкладкой.
Рыжие волосы медного оттенка длиной по плечи обрамляли овальное лицо. Томный взгляд серо-зеленых глаз изучающе скользнул по спортивной фигуре парня и задержался на выступающем бугорке джинсов в районе ширинки. Особое своеобразие и очарование ее лицу придавала милая горбинка на тонком носике, которая придавала ей некий восточный колорит.
На панели лифта горела кнопка шестнадцатого этажа. Кротя нажал последнюю кнопку рядом, повернулся спиной к стене и уставился на незнакомку. Он был парень не робкого десятка и никогда не смущался с девушками. Напротив, ему хотелось, чтобы она почувствовала себя неловко, отвела взгляд, сделала вид, что не замечает его, а обдумает какие-то свои очень важные дела.
К его удивлению, реакция девушки была иной.
Она слегка склонила голову набок, не отводя взгляда от его лица и еле заметно поведя бровями. Ее глаза слегка затуманились, и она медленно коснулась своих подчеркнутых умелым макияжем губок кончиком розового язычка.
Картинка получилась настолько сексуальной, что внизу живота Кротя почувствовал холодок, а его член слегка шевельнулся в джинсах.
Ситуация определенно выходила из-под контроля. Для того, чтобы не упустить инициативу, Кротя медленно перевел взгляд на вырез платья, изучая верхнюю часть ложбинки между грудями, а затем на стройные ножки незнакомки. И посмотреть было на что!
Грудь – уверенная троечка. Насколько можно было понять под подкладкой платья, бюстгальтер не закрывал, а скорее поддерживал ее снизу, придавая особую прелесть ее фигуре. Ножки вполне соответствовали всему остальному: круглые коленочки, изящные икры, ухоженные наманикюренные пальчики маленькой ножки и – красные каблуки!
- Держите меня семеро, - подумал Кротя, – какие каблуки!
Словно опытный профессиональный боксер на ринге, который полностью контролирует ситуацию и видит, что соперник «поплыл» от ранее пропущенных ударов и самое время нанести последний, нокаутирующий удар, девушка беспомощно переступила своими прекрасными ножками, сделав шажок навстречу мужчине, и внезапно оступилась, пошатнувшись и жалобно охнув.
Инстинктивно, в едином порыве, не думая ни о чем, Кротя подхватил ее за талию, невольно прижав к себе гибкое девичье тело. Его нос уткнулся в ее волосы, и он задохнулся от нежного аромата, исходящего от нее.
Тонкая майка не была преградой, и он в полной мере смог ощутить восхитительную упругость ее груди.
Дальше никаких мыслей в его голове уже не было. Остались одни инстинкты.
Ткнув пальцем в кнопку Stop, после чего лифт вздрогнул и встал между этажей, Кротя впился губами в губы девушки. К его удивлению она не оттолкнула его, не начала кричать на весь подъезд: - «Мужчина, ну что вы себе позволяете!». Нет, ничего этого не произошло. Напротив, девушка повела себя активно: прильнула к нему и страстно ответила на поцелуй, просунув свой язычок между его губами. Она скользила сладким язычком по его зубам, крепко обхватив голову парня двумя руками.
- Вот это попал, так попал! – подумал Кротя. – Не понятно, кто кого больше хочет поиметь, я ее или она меня? В любом случае, я должен соответствовать этой прекрасной валькирии, разочаровать ее – это несмываемый позор для мужчины. Ситуация настолько острая, что надо сразу зайти с козырей!
Не размыкая губ он одной рукой начал мять ее упругую грудь, особенное внимание уделяя поглаживанию и пощипыванию затвердевших сосочков, а другой рукой поднял подол ее легкого платья, ощущая горячей ладонью нежную шелковистую гладкость кожи ее ножек. Девушка переступила на месте, и парень почувствовал, как ее ножки раздвинулись, обеспечив руке доступ к сокровенному местечку.
Кротя не спешил. Зачем? Спешка только все испортит. Из ситуации надо было выжать максимум. А что может быть сладостнее мучительно острого ожидания: его – когда рука почувствует невыносимую прелесть заветного местечка, и ее – когда ее истосковавшееся женское естество почувствует, наконец, на себе твердую руку самца? Подушечками пальцев круговыми движениями он осторожно поглаживал внутреннюю поверхность бедер.
Оторвавшись от его губ, девушка тяжело повисла на его руках и застонала. Постепенно ее стон начал переходить в вибрирующий рык. Пора! Одним движением отодвинув в сторону стринги, парень всей ладонью крепко сжал ее вульву, при этом два его пальца сразу провалились в горячую, истекающую соком норку. По телу девушки прошла судорога, а ладонь Кроти ощутила ответный спазм.
- Не мучай меня, я готова, возьми же меня – простонала она, разворачиваясь спиной к нему и прогибаясь в пояснице. Ее руки поддерживали подол платья на уровне талии. Сдвинутые в сторону стринги не были препятствием, полностью открывая доступ к тайному местечку.
Мгновенно расстегнув застежки джинсов, Кротя одним движением сдвинул вниз свои брюки и боксеры, выпуская на свободу большой обвитый венами ствол. Его набухшая красная головка победно взмыла вверх, презирая силу земного тяготения. В устье канала мужского члена налилась прозрачная капелька смазки. Схватив девушку за бедра, парень подвел свое орудие к истекающей соком вагине и начал им двигать вверх-вниз вдоль половых губок, задевая головкой члена набухший клитор. Его партнерша завыла, сделала движение бедрами и извернувшись, насадилась влагалищем на это орудие пытки. Внутри было горячо и тесно, сладкая норка волнообразными движениями сжимала член мужчины в жарких объятиях. Необычность обстановки придавала яркую остроту всем ощущениям. Девушка была настолько возбуждена этим и предварительными ласками, что сразу стала кончать, забившись в судорогах сильного оргазма.
Кротя не был железным человеком и почувствовал, что все его естество бурно откликается на спазмы наслаждения, сотрясающие его партнершу. Однако он был джентльменом и даже в самые острые минуты мог сохранить ясность рассудка. Кончать в женщину не получив разрешения было «не комильфо», а время для ведения переговоров было уже упущено. Поэтому сняв обмякшую девчонку со своего члена, он развернул ее лицом к себе, опустил на колени и, запустив руки в ее рыжую гриву, насадил ртом на гудящий от напряжения пенис. Девочка-умница все мгновенно поняла, оценила его благородство и стала жадно сосать его орган, делая круговые движения язычком вокруг головки. Это был апофеоз экстаза!
