Дядя Армен взял её руки в свои и начал осыпать маму комплиментами.

— Вы потрясающе красивая женщина, Ирина. Ваши карие глаза пленят. А ваши ноги просто не имеют конца и края.

Мама смеялась и гордо принимала комплименты, пока отец клевал носом в тарелку. Двое братьев любезно согласились отнести его под руки домой и положили в кровать. Когда они вернулись, мама снова танцевала. Она схватила Эмира за руку и подняла его. Осетин криво усмехнулся и поднялся. Они снова закружились в танце. Из мамы просто пёрла энергия. И почему-то она выбрала именно Эмира, танцор то он очевидно был хороший, но закрадывалось подозрение, что дело тут не только в его таланте танцора.

Заиграла медленная музыка. Эмир положил руки маме на талию, она не отвергла его, даже сама положила свои ему на плечи. Они кружились в танце никого не замечая. А вот я подмечал всё. Дядя Армен с братом зашептались и медленно встали из-за стола. Они прихватили Хамита и пошли в сторону нашего дома. Я опустился вниз и замер за цветком.

Они остановились под крышей террасы, на которой лежал я. Там они скрылись за пышным деревом. Вверх начал подыматься табачный дым. Послышались голоса. Я прислушался.

— Сейчас он её разогреет, и мы подойдём, - хрипло сказал дядя Ислам.

— Я высыпал ей лошадиную дозу того дагестанского порошка для женщин, - сказал Армен.

— Возбудитель, дядя? – ошалело усмехнулся Хамит.

— Да. Мой друг из Дагестана сказал, что от него женщины становятся очень мокрыми и сумасшедшими.

Трое мужчин хитро рассмеялись. Вот же ублюдки! Я сжал кулаки и стиснул зубы. Но что я мог сделать? Я просто замер на полу террасы, глядя через прутья, как мама танцует медленный танец с бородатым брутальным осетином.

Эмир медленно опускал руки по её спине, пока они не дошли до маминых ягодиц. Он сжал их, но мама тут же убрала его руки, но не отругала, а просто тихо рассмеялась и сказала:

— А вот это лишнее. Мой муж...

— Он уже дрыхнет в своей комнате. Спит мёртвым сном.

Эмир вернул руки на мамину задницу, но она снова убрала их и отошла от него на пару шагов. Мама шаталась, и тем не менее присела на стул и опрокинула ещё одну рюмку Чачи. Эмир весь насупился, он опёрся спиной на стену и закурил.

Стоял у стены, весь такой гордый, набыченный осетин. Рубашка расстегнута на несколько пуговиц. Среди волосатой крепкой груди сверкает золотой крест. Он курил и смотрел на звёзды, а мама на него. Она долго смотрела на него.

— А где остальные? – нарушила она тишину.

Эмир пожал плечами.

— Спать ушли скорее всего. Отец и дядя уже не молодые.

— А твой брат?

— Он тоже ушёл спать. С шести утра на ногах.

— Ммм... Понятно...

Музыка продолжала играть. Мама оглянулась на наш домик, меня она не могла видеть, я прятался за пышным цветком на террасе. Она несколько секунд смотрела на закрытую дверь, затем повернулась на Эмира. Медленно встала, подошла к нему и остановилась напротив, в шаге от него.

Осетин криво усмехнулся, оглядев её с ног до головы. Мама протянула руку и забрал у него сигарету. Затянулась и откинула её в сторону. Они были примерно одного роста, и сейчас она была босая. Она сделала шаг и прижалась к горячему осетину. Я вылупил глаза и перестал дышать. Ох, мама... Что же ты делаешь?

Эмир запустил руку в пышную гриву её рыжих крашеных волос и притянул её лицо к своему. Их губы сплелись в жарком, голодном поцелуе. Грубые ладони осетина начали блуждать по маминому телу. Он жадно сжал её мясистые ягодицы. В этот раз мама не убрала его руки. Они страстно целовались несколько минут, мамины руки поглаживали кудрявую волосатую грудь мужчины.

И тут он резко развернул её спиной к себе и прижал к своему телу. Его руки сжали мамины сиськи. Мама подняла свои руки вверх, обняв Эмира за шею. Она закрыла глаза и тяжело задышала. Эмир резко разорвал на ней платье.

— Ох! – вздохнула мама.

Обрывки платья повисли на её теле. Груди обнажились, и я впервые вот так отчётливо увидел мамину грудь. Она была без лифчика весь вечер! Её молочно-белые стоячие груди тут же нашли руки Эмира. Он начал страстно мять их, грубо, жадно. Одна рука нырнула вниз маме в трусики. На ней были чёрные кружевные. Эмир стал шурудить рукой у неё между ног, мама сладко застонала, закрыв глаза.

Осетин вынул пальцы, они искрились от влаги. Он ухмыльнулся и толкнул маму чуть вперёд. Она едва устояла на ногах. Обернулась к нему, вопросительно глядя.

— Снимай трусы, - велел он жестким, не терпящим возражений тоном.

Мама запустила пальцы по резинку трусов и сняла их, поочерёдно вынимая ноги из трусиков. Эмир вытянул руку. Она вложила свои трусики ему в ладонь. Эмир поднёс их у носу и вдохнул запах. Затем спрятал трусы в карман. Мама стояла перед ним практически голая. Платье разошлось по центру, висело только на лямках, как плащ.

— Сними с меня брюки, - велел Эмир.

Мама подошла к нему и потянула вниз за штаны. Стянула их, затем взялась за трусы. На волю выпал толстый крупный член, поросший вокруг густой жесткой растительностью. Мама глубоко вздохнула.

— Соси, - велел осетин.

Она опустилась на колени и припала лицом к ему волосатому паху. Она жадно заглотила его член и начала смачно обсасывать со всех сторон.

— И яйца лижи!

Я пребывал в лёгком шоке, наблюдая, как моя мамочка жадно сосёт член волосатому осетину, стоя на коленях перед ним. Нет, это был не лёгкий шок, я был просто в ахуе!

Чмокающие, сосущие звуки отчётливо разносились по двору. Мама облизывала толстый член, который быстро отвердел, лизала волосатые яйца осетина, как кошка сметану. Он запустил одну руку в её взлохмаченные волосы и управлял её головой, насаживая её рот на свой член.

— Глубже, сука! Глубже!

Мама давилась его членом, кашляла и отрыгивала слюну на своё тело. Её горло булькало и клокотало. Эмир глубоко загонял член в её глотку. Мама покорно держала руки на его бёдрах, позволяя трахать себя в рот. Я охеревал от происходящего. Даже не думал, что она на такое способна. Отцу она такое вряд ли позволила бы.

Эмир резко поднял её на ноги и прижал спиной к себе. Одна его рука сомкнулась на мамином горле, а вторая начала тереть её до безобразия мокрую щёлку. Я даже видел, как соки струятся по маминым бёдрам. Похоже толстяк Армен говорил правду, ей действительно подсыпали лошадиную дозу возбудителя, иначе, как объяснить её поведение?!

— Ты такой грубый, - хрипела мама.

— И тебе это нравится, да, белая сучка?

Мама постыдилась ответить. Эмир сжимал её горло и шустро работал пальцами между бёдер. Мама хрипло стонала, закатывая глаза. Соки ещё обильнее потекли по её ляжкам. Эмир сжал пальцами её лобковые волосы и потянул их вверх. На мамином лице появилась гримаса боли. Но он терпела.

— Пока твой муж и сын мирно спят, ты течешь, как лошадь!

— Нет...

— О да...

Эмир резко загнул её над столом и смачно шлёпнул по заднице. Мама охнула. Он сплюнул на свой член, растёр по нему слюну. Раздвинул мамины ягодицы и харкнул на анус. Приставил член к нему и повозил головкой по слюне. Мама упёрла ладонь ему в живот, поняв, что он собирается делать.

— Нет... - промолвила она. – Не надо туда...

— Да, - решительно сказал Эмир. – Таких белых замужних сук надо трахать только в очко!

Он резко вонзил член в мамину попу.

— Уууууй! – скривилась мама, сжав пальцами столовую скатерть.

— Терпи!

Эмир начал неспешно растягивать своим толстым членом мамину попку.

— Узкая дырка! – пыхтел осетин. – Небось никогда не давала туда.

— Нет... - мучительно простонала мама, корчась от боли.

Эмир крепко обхватил её бёдра. Двигал тазом, пробуривая мамино анальное отверстие.

— Вот так. Уже лучше идёт.

Мама лежала грудью на столе и мучительно стонала. Толстый член осетина растягивал её девственный анус. Эмир стал ускоряться. Его бёдра звучно шлёпались о мамин зад. Член уже легко влетал в её дырку. Но мама продолжала натужно кряхтеть и корчить болезненную гримасу.

Вскоре Эмир уже вовсю ебал маму в задницу. Просто пёр её в очко на бешенной скорости так, что у мамы аж глаза закатывались. Её рот был приоткрыт в безмолвном стоне. Зрачки закатились за веки. Грозный осетин лупил её в очко. Он пыхтел, как бык. Раздался животный рык, и он кончил. Несколько секунд ещё держал член в мамином анусе, затем вынул и раздвинул ей ягодицы.

Она стояла спиной ко мне, поэтому я отчётливо видел её растянутую красную дырку, из которой вытекала густая сперма осетина. И тут из-за угла вырулили остальные члены гостеприимной семьи.

— Охо-хо, - рассмеялся дядя Армен. – Не плохо ты разъебал её дырку, Эмир. Ух! Ого! Вы только посмотрите!

— Боже... - простонала мама, стыдливо прикрыв лицо руками. – Нет!

— Поздно прикрываться, милочка, - сказал дядя Ислам, положив ей руку на спину и похлопав по попе.

Мама хотела встать и уйти, но крепкие мужские руки удерживали его в позе раком над столом.

— Лучше тебе никуда не убегать, - предостерёг дядя Ислам. – Если не хочешь, чтобы твой муж и сын всё узнали.

— Неет... - простонала мама.

— Поглядите, как Эмир растрахал её жопу, - всё усмехался Армен.

Они с Хамитом оттянули в стороны мамины ягодицы, любуясь её раскрытой красной дыркой. Неровные края ануса подрагивали, пытаясь сомкнуться, из дырки вытекала сперма. Это было так грязно, что я просто не мог оторвать взгляд. Потом меня будут мучить муки совести, что я не спустился и не вступился за мать, но ведь она сама этого хотела. Эмир её не заставлял, она сама на него набросилась.