Он позвонил где-то за неделю до Нового Года.
- Привет. Я бы хотел встретиться. Ты как? - сразу перешел он к делу.
- Можно, - ответил я внезапно севшим голосом.
- Ну тогда давай завтра утром, в 10. На том месте, где в прошлый раз тебя высадил. Удобно?
- Да.
- Тогда до завтра, - и гудки.
С минуту я держал телефон в руках, прислушиваясь к ощущениям. По позвоночнику пробежал холодок, яички поджались, в висках застучало. С той первой встречи с Михаилом Иванычем прошло чуть больше месяца, и все это время я вспоминал ее подробности. Часто вечером воспоминания о плотно охваченном губами крепком, пульсирующем члене, мощными толчками сливающем мне в рот тягучую, горьковатую сперму, не давали мне уснуть, и мой зажатый в руке член также мощно выстреливал мне на живот и грудь горячие струки, после чего я, наскоро вытерев их, наконец, засыпал...
Идти, конечно, было стремно. Одно дело по пьяни отсосать у какого-то мужика, и совсем другое - идти сейчас к нему. Как в глаза-то смотреть после такого? А тем более, одним отсосом и не ограничится - он же еще и трахнуть обещал.
Несмотря на сомнения, я все же пошел готовиться к встрече и первым делом побрил попу и мошонку. Уснуть этим вечером долго не удавалось. Перед глазами стояли картинки первой встречи, представлял что будет завтра. Член тоже стоял, как каменный, но дрочить не стал, чтобы не сбивать настрой. Кое-как, то просыпаясь, то снова проваливаясь в сон, дотянул до утра.
Я узнал его машину издалека. Стоял он почти на том же месте, где высадил меня тем ноябрьским вечером. Метров за 5 до цели ноги стали совсем ватными и если бы он меня не заметил, я бы, наверное, развернулся и ушел домой. Но он заметил. Перегнувшись через сиденье, Михаил Иваныч открыл пассажирскую дверь и кивнул: садись. Буквально упав на сиденье, я закрыл дверь и мы поехали.
- Ну как дела?
- Нормально.
- Сейчас ко мне поедем, я тут недалеко живу. Живу один, так что нам никто не помешает, - улыбнулся Михали Иваныч, - а ты пока с дружком своим поздоровайся что ли. Он по тебе скучал очень. А ты скучал?
И Михаил Иваныч взял мою руку и положил ее себе на бедро. Мы только что свернули на одностороннюю улицу с одной полосой движения, и риска быть замеченными фактически не было, поэтому чуть погладив бедро Михаила Иваныча, я осторожно нащупал еще мягкий комочек между его ног. Слегка массируя пальцами и ладонью, я медленно гладил его через ткань брюк и скоро почувствовал, как он оживает под моей рукой. Уже отчетливо прощупывался наливающийся ствол, когда Михаил Иваныч притормозил и свернул направо, к парковке полузаброшенного парка "Орбита", по зарастающим аллеям которого в хорошую погоду прогуливались мамы с колясками, а на скамейках сидели местные алкаши, наблюдая за ними. Но сегодня было довольно прохладно и безлюдно, да и с дороги нас тоже не было видно.
- Давай немножко, - сказал Михаил Иваныч, одной рукой дернув ручник, а другой уже расстегивая ремень на брюках.
Как и в прошлый раз, он отодвинул кресло и, расстегнув, наконец, и ремень, и брюки, стянул их вниз вместе с трусами. Еще неокрепший, чуть привставший член дугой нависал над большими яичками, подрагивая в такт ударам сердца. Кожа на нем была белой, от чего голубые вены и жилки выделялись особенно отчетливо. Он был необрезан, и нежная кожица прикрывала головку, собираясь в бархатистый бутон на самом кончике.
- Давай-давай-давай, - заторопил Михаил Иваныч, взяв меня за шею и настойчиво утягивая вниз. Второй рукой он приподнял член и направлял его.
- Открывай, - шепнул он, когда головка уперлась мне в губы.
Через секунду его все еще вялый и почему-то прохладный член был у меня во рту. Шумно выдохнув, Михаил Иваныч переместил руку с моей шеи на затылок и надавил. Одновременно он чуть привстал и сделал пару вращательных движений тазом. Казалось, все мое лицо зарылось в его мягкий волосатый лобок, член скользнул в горло, перекрыв дыхание. Пытаясь освободиться, я уперся руками в сиденье и попытался поднять голову, но Михаил Иваныч плотно обхватил обеими руками, прижимал ее к себе и медленно вращал тазом. Я чувствовал, как стремительно растет его член у меня во рту, как головка проникает все глубже в горло и когда, казалось, что я сейчас задохнусь, Михаил Иваныч ослабил хватку. Он разрешил приподнять голову лишь на несколькок сантиметров, чтобы я мог полюбоваться его блестящим от моей слюны членом, стоящим теперь во всей красе, откашляться и утереть выступившие слезы.
- Давай теперь сам, - его рука мягко надавила на затылок, подталкивая мой рот в нужном направлении.
Я снова взял его член. Лаская языком головку, стал рукой размазывать натекшую слюну по яичкам, нежно массируя их. Яички приятно скользили в моей руке, а я скользил губами по члену Михаила Иваныча, иногда приостанавливаясь и сглатывая вытекающий соленый сок. Так прошло минут пять.
- Хватит пока, поехали, - Михаил Иваныч оторвал меня от члена и стал натягивать брюки.
Приведя себя в порядок, мы поехали дальше, разговаривая о какой-то ерунде, уже не вспомню о чем именно.
Скоро мы были на месте - у большой новостройки в одном из спальных районов. Вошли в лифт. Я ждал, что Михаил Иваныч снова даст мне пососать, но он только немного помял мою попу через джинсы.
- Снимай куртку, разувайся - и в комнату, - сказал Михаил Иваныч, закрывая дверь. Сам он из машины шел в одном свитере и сейчас уже успел скинуть обувь и прошел вглубь квартиры. Я же, повесив куртку на вешалку, присел на корточки и расшнуровывал ботинки. Михаил Иваныч подошел ко мне. Его брюки уже были приспущены, оголенная бордовая головка блестела в тусклом свете коридорного светильника. Я опустился на колени и обхватил ее губами. Член отреагировал почти мгновенно и начал наливаться. Посасывая его, я провел руками от попы Михаила Иваныча по ногам вниз, стянув брюки, вернулся наверх, погладил мохнатую попу ладонями, слегка сжал, обнял бедра, прижавшись грудью к коленям и пропуская вздыбленный член поглубже в рот. Михаил Иваныч стал помогать, положив обе руки мне на голову и слегка двигая бедрами навстречу моему горячему рту. Потом он немного отстранился, член с сосущим звуком выскользнул изо рта и тяжело закачался перед моим лицом.
- Рот открой, - Михаил Иваныч запрокинул мою голову назад, - и язык высунь. Вот так, ага.
Обхватив пальцами основание члена, Михаил Иваныч стал шлепать его головкой по моему языку и щекам. Иногда он плавно вводил его мне в рот до самых яичек, удерживая за голову и шептал: "Соси", а потом снова шлепал, шумно втягивая воздух через зубы от удовольствия, иногда засовывал за щеку и пытался трахать, скользя головкой по зубам.
- Все, давай в комнату, - Михаил Иваныч отпустил мою голову и отошел на пару шагов, в проем кухни, давая мне возможность, наконец, разуться.
Я смотрел на него, стоящего со спущенными до щиколоток штанами, на его бледные, плотные ноги, покрытые густыми седеющими волосками. Из-под задранного на выпирающий живот свитера выбивались концы белой рубашки с расстегнутой нижней пуговицей, а между ними торчал слегка загнутый кверху член. Оголенная головка от моих ласк стала темно-вишневой, в свете, льющемся из окна кухни, мне хорошо было видно блестящую капельку на ее щелке. Он скинул брюки, стянул через голову свитер и, оставшись только в рубашке и носках, через короткий коридор пошел в комнату, расстегивая на ходу рубашку. Я двинулся следом.
Комната оказалась самой обыкновенной: диван, пара кресел, шкаф да телевизор составляли весь ее интерьер. Все еще борясь с пуговицами на рубашке, Михаил Иваныч сел в одно из кресел и включил телевизор откуда-то взявшимся маленьким пультом. Пощелкав кнопками, он выбрал канал "для взрослых" и, отложив пульт, расстегнул, наконец, рубашку, обнажив волосатую грудь и массивный живот. Начавший было опадать член, Михаил Иваныч, глядя в экран, вернул к боевой готовности парой движений руки.
- Ты не стой, проходи, раздевайся. Одежду вон туда, на кресло бросай.
Первый раз мне предстояло раздеться перед мужчиной, будучи, фактически, в его глазах женщиной. Это на самом деле стремно. Вечером или ночью все прошло бы значительно проще, но было утро, и даже зимнее солнце светило в окно как-то ярко и не по-зимнему. Отступать было глупо и я быстро скинул с себя все, оставшись в одних трусах. Михаил Иваныч краем глаза наблюдал за мной, продолжая слегка подрачивать.
- Теперь повернись и встань на четвереньки, попой ко мне. Ага, вот так. Спину прогни. На меня попу чуть-чуть. Воо.Теперь голову на пол, жопу вверх и медленно трусы стягивай. Медленне. Вот так. О, да ты побрился даже. Молодец!
Михаил Иваныч слегка шлепнул меня рукой по попе, потом по-хозяйски, не церемонясь, сжал ягодицу, помял.
- Жопа хорошая, - констатировал он, и тут же я почувствовал его палец у входа. Вращательными движениями он массировал мою раскрытую, доступную попку, немного надавливал, так, что палец чуть-чуть погружался в меня.
- Снимай трусы, залезай на диван, руки на спинку, спину прогнуть, жопу вверх, - Михаил Иваныч встал, подошел к шкафу и что-то достал из него. Когда он вернулся, я уже стоял на диване так, как он сказал. Его руки легли на мои ягодицы и развели их в стороны. Я вздрогнул, почувствовав его горячий влажный язык, прикоснувшийся к моему анусу.
Сначала только кончиком, потом смелее. Михаил Иваныч вылизывал мою попу, кружа языком, проникая внутрь и целуя. До этого мне никто не лизал попу, это было так необычно и так приятно, что захотелось стонать от наслаждения. Я даже удивился: никогда не думал, что у меня такая чувствительная попа. Конечно, до встречи с Михаилом Иванычем я удовлетворял себя по-всякому - засовывал в попу разные подходящие по форме предметы мне даже казалось, что я могу кончить только от анального секса, не прикасаясь к члену, правда, самому довести себя до оразма не получалось, хотя пару раз был близок. Но все это не шло ни в какое сравнение с этим опытным языком. Мне хотелось насаживаться на него, хотелось чтобы он вошел в меня и кружил и кружил внутри, расслабляя и подготавливая меня к главному действу. Не в силах больше сдерживаться, я стал двигать попой навстречу языку Михаила Иваныча, дыхание участилось и стало громче. Неожиданно Михаил Иваныч остановился и поднес что-то к моему лицу.
