...Ольга подошла к окну и поглядела вслед Толику, который подходил к своему мотоциклу. Подросток, превращающийся в мужчину... В основном таким, в близком возрасте Ольга помнила Влада, своего родного брата, которого отец после развода увез с собой на родину в Мукачево... Влад родился годом позже Ольги, и как полагается в подобных случаях, частенько был вынужден находиться под опекой старшей сестры. По крайней мере, до тех пор, пока слегка не нарушил законы природы и не вымахал преждевременно в красивого, широкоплечего юношу, быстро догнав в развитии Ольгу. И это в то время как ее одноклассники в большинстве своем еще оставались мальчишками среди своих сверстниц, стремительно превращавшихся из гадких уточек в красивых (и не очень) девушек. Ольга каждый день по нескольку раз изучала себя в зеркале, поражаясь молниеносным изменениям. Они ей нравились... и слегка пугали, надо признать.
Влад тоже время от времени крутился перед зеркалом, придирчиво изучая свою физиономию. Жгучий брюнет, значительно более темный, чем сестра, с преждевременно пробившимися усиками и глазами слегка навыкате, он чем-то напоминал каноническое изображение своего знаменитого тезки – Влада Цепеша, графа Дракулы Задунайского. О чем не преминула ему однажды сообщить сестра. Брат для вида выразил негодование, но в душе – и Ольга это быстро поняла – ему это сравнение понравилось.
Молодому человеку вообще нравилось внимание сестры. Возможно, памятуя о временах, когда он был опекаем ею, Влад и в старших классах часто хвастался перед Ольгой своими достижениями (а учился он отлично, пожалуй, являясь по этому показателю лучшим на потоке). При этом был довольно драчлив, из-за чего оценки по поведению неизменно не давали ему возможности становиться первым по успеваемости. Свои «боевые» шрамы он не упускал возможности продемонстрировать Ольге, всякий раз наблюдая за ее реакцией. А ей... Ей нравилась эта необузданность брата, его нагловатость и странная жадность во взгляде. Жадность к жизни, видимо, присущая и ей самой в той же мере.
Именно один из таких следов молодежной драки и привел однажды к тому, что потом случилось... и даже затянулось. Это произошло днем выходного дня. Родители куда-то ушли вдвоем, и Ольга, заслышав недовольное чертыханье брата, поспешила выяснить, что у него стряслось.
По сути, стряслась типичная юношеская неприятность. Влад с кем-то побился и, видимо, довольно жестко. Судя по всему, его ударили в грудь каким-то подлым оружием, вроде кастета или свинчатки, потому что рубашка заскорузла от крови и прилипла к телу под правым соском. «Какое счастье, что не ударили по лицу», - пронеслось в голове у Ольги, но сердце ее сжалось. Брат шипел от боли, тщетно пытаясь расстегнуть пуговицы. Как выяснилось, у него ко всему прочему сильно опухла правая рука после ответного удара, еще и поэтому снять рубашку никак не получалось.
Ольга, не на шутку встревоженная, без обиняков начала оказывать юноше помощь, невзирая на его слабое, но гордое сопротивление. Сестра провела брата в ванную комнату, включила теплую воду несильной струей, вынудила Влада нагнуться над ванной и, осторожно смачивая губкой жесткую от запекшейся крови ткань, постепенно принялась освобождать юношу от поврежденной одежды. Влад поначалу шипел и слегка подергивался от боли, затем умолк и застыл в спокойной стойке, упершись руками в дальний кран ванны. Так получилось, что Ольга наклонилась и сама над братом, прижавшись к нему бедрами и касаясь его спины грудью. Обеими руками она распахнула наконец рубашку, стащила ее наверх, и принялась осторожно смывать кровь с раны. Влад вдруг глубоко вздохнул... И только тогда Ольга поняла, что между ее слегка затвердевшими сосками и голой спиной брата лишь тоненькая ткань; не ожидая скорого возвращения домочадцев, она валялась на диване с книжкой в одном лишь домашнем ситцевом халатике на голое тело.
Влад вдруг убрал одну руку с края ванны и положил свою ладонь на ее, пока та гладила его грудь. «Наверное, уже все впорядке», – неуверенно пробормотал он. Ольга выпрямилась, отпрянула на шажок. Выпрямился и Влад. Ссадины на груди выглядели неприятными, но... не такими уж и страшными. Кровь медленно сочилась из ран, но здоровью брата уж точно ничто не угрожало. Судя по его лицу, он и не вспоминал о драке. Его глаза припали к груди сестры, чей халатик слегка намок спереди, и он с трудом поднял их, встретившись с взглядом Ольги.
– Я сейчас принесу пластырь и бинт, – сказала сестра и вышла из ванной комнаты. Ее сердце стучало так, что пульс отдавался в висках. Она поняла, какого рода контакт только что случился между нею и братом, и поняла, что Влад это тоже осознал.
Конечно, это был не первый телесный контакт между нима. Можно, конечно, вспомнить, как в младших классах (можно сказать – в прошлой жизни!) Ольга помогала маме купать братишку. Но тот ребенок и нынешний парень с усами – то были два совершенно разных человека.
А примерно годом раньше этой драки был поцелуй в губы (это сделала сестра в день рождения брата).
А месяца два тому назад они как-то обнялись, крепко и нежно, но словно бы на бегу, хотя Ольга и ощутила лобком выпуклость члена. Кто стал инициатором объятия? Уже не вспомнить. Словно само собой случилось на фоне какого-то общего восторга или приятного сюрприза.
А что-то происходило сейчас... И, пока Ольга чуть вздрагивающими руками рылась в домашней аптечке, то вспомнила, что ее нижнее белье в ящике лежит не совсем так, как она его складывала накануне. Его кто-то касался, трогал, гладил... Она поняла, кто это делал. Но не ощутила негодования. Услышав шаги брата позади, начала лихорадочно думать, что делать, если он сейчас подойдет и положит ей руки на... На плечи.
Он положил ей руки на талию. Но не в этот раз. А через неделю, когда они с нервным, возбужденным смехом обсуждали, как Ольга в минувшие выходные, вспомнив, видимо, детские годы, решила искупать брата в ванной. Что было потом, Ольга вспоминала как в тумане. Были прикосновения. И не только за талию. Он ласкал ее, оглаживая бедра и грудь, а она приподнимала подбородок и ощущала робкие поцелуи на шее. В губы она поцеловала его сама. Уже в полуоткрытые, влажные, не как пару месяцев назад. Телефонный звонок заставил молодых людей отпрянуть друг от друга, и посмотреть на себя словно со стороны с легким удивлением: «а это точно мы были здесь и сейчас?»
Еще через неделю они лежали на диване и целовались, просовывая друг другу языки в рот. И одежды на них не было – оба поняли, что обниматься и тискаться в голом виде неизмеримо приятнее. За несколько минут до этого они чуть истерично пытались друг другу объяснить, что приключение недельной давности произошло случайно, по глупости, что оно не должно повториться, поскольку это неправильно, нехорошо, безнравственно и даже подло по отношению друг к другу. Слова не помогли. В этот день Ольга впервые увидела мужской оргазм. Брат, жадно разглядывая ее голое тело (точнее, то, что она рискнула показать ему, широко раздвинув ноги), ритмично массировал член до тех пор, пока со стоном наслаждения не выплеснул длинную молочно-белую струю. Ольга ощутила, как в тот же миг ее бедра непроизвольно содрогнулись, подавая тело вперед... и с того момента эмпатия почти никогда не покидала ее (хотя само слово, и что оно означает, девушка узнала позже).
Но сама она в тот раз перед братом не кончила. И даже не в следующий. Хотя и пыталась. Оргазм к Ольге приходил, только если на нее никто не смотрел, когда она пряталась в темноте под одеялом, и в голове проносились такие причудливые образы, каким, наверное, еще не придумано слов ни в одном языке мира. Но это все равно случилось. Когда они, не говоря ни слова, протянули навстречу друг другу руки. Ольга обхватила член, чудесно твердый и одновременно нежный, и почувствовала, как пальцы брата ласково коснулись ее вагины. Свободной рукой девушка направила пальцы парня и задала ему нужный ритм. Сама начала делать то, что видела не один раз. И тогда это с ней действительно случилось. Когда дыхание Влада стало прерывистым, пространство между ног Ольги будто начала заполнять большая теплая волна, которая могла одновременно быть тонкой и чуть острой. Сестра и брат дышали почти синхронно, низко наклонив головы друг к другу. Влад кончил чуть раньше, выстрелив спермой вверх. Две-три теплых капли попали Ольге прямо на губы, она непроизвольно слизнула их языком, и в этот миг ее накрыло. Она громко закричала, вскинула голову и на пару секунд застыла, словно статуя, олицетворяющая пик страсти. Потом застонала, задрожала всем телом, опустила голову. Влад начал убирать пальцы с ее промежности, но девушка схватила его ладонь и вернула назад, где и держала, пока сама не прекратила вздрагивать, и пока ее дыхание не вернулось в норму.
По сути это был почти последний раз, когда брат и сестра вели себя столь откровенно друг с другом. Вероятно, оба действительно поняли, что новые шаги к углублению сексуальной близости могут привести к необратимым последствиям. Ольга для себя решила, что это так. Брат же предположил, что они получили друг от друга достаточно. По крайней мере так он произнес вслух. И действительно, в последующие месяцы они больше не виделись обнаженными, не говоря уже о том, чтобы провоцировать друг друга на эротические приключения. Иногда, конечно, они целовались. В губы. Но не более того.
А потом – развод родителей, отъезд Влада. И остались только глубоко упрятанные воспоминания, которые наверняка найдутся у многих братьев и сестер – об этом Ольга читала на некоторых форумах (отдавая, конечно, себе отчет, что большая часть подобных историй – лишь нереализованные фантазии).
Но однажды отец и Влад приехали к Ольге. Повод был более чем печальный – сорок дней со смерти мамы. Предыдущий визит отца, когда состоялись похороны, затянулся на десять дней, и Ольга не уставала искренне благодарить папу – без его поддержки и помощи ей было бы намного сложнее. Даже несмотря на неподдельное участие других родственников, в первую очередь – маминой сестры и ее мужа. Влад тогда не смог прилететь, зато он прибыл сейчас... Нам лучше опустить присущие грустному поводу события и слова, чтобы сразу переместиться в день, предшествующий отъезду близких людей в далекое Мукачево, ставшее к тому времени дальним зарубежьем. Так случилось, что отец вечером решил повидаться со старыми друзьями. Не обошлось без выпивки, и Виктор сообщил детям по телефону, чтобы до утра его не ждали. В квартире Ольги остался только Влад. Ближе к полуночи он отправился в кухню, где проводил ночи на раскладушке (более удобный диван в комнате Ольги занимал отец, так сказать, по старшинству). Но не прошло и четверти часа, как брат и сестра столкнулись в темном коридоре. Через секунду она взяла его за руку и повела за собой в комнату, к своей кровати. Слова были не нужны. Лишь одно сказала Ольга, когда уже сняла ночную рубашку и дважды нежно поцеловала Влада в губы, взяв его лицо в ладони:
– Это будет наш первый и единственный раз.
