… Она не прекращала. Сейт наблюдал, как диспетчер неистово ласкает себя, используя для этого дилдо. Высшие! Где – то там, в городе, его жена, наверняка выглядит так же, если не хуже… Член Сейта окреп. Он пытался гнать мысли о том, как два посторонних мужчины пользуются ртом и задницей его милой жёнушки… Нет! Наверняка виновата деваха – диспетчер! Сейту стало невыносимо сидеть в этом помещении, и он вышел в другое: комнату с односторонним стеклом. Может это была допросная, или вроде того… Он вошёл и замер!

За стеклом была Ирьяна! Она неистово подпрыгивала на толстом, увитом венами члене. Её половые губы были раскрыты и сочились соком и семенем. Её рот занимал ещё один член. Ещё двое мужчин сидели на стульях, с отсутствующим видом. Они выглядели измотанными… Но, члены их всё так же стояли, чуть подрагивая. Вот один из органов дёрнулся и разрядился в воздух тонкой струйкой спермы. Лицо Ирьяны было притягательно страшным: опухшие губы, спутанные волосы и глаза… Они бессмысленно и жадно смотрели вперёд, будто жаждали ещё и ещё! От этого взгляда, член Сейта встал и стал подрагивать, роняя мутные капли. Он хотел эту девку, подружку Милы, представшую в таком виде! Насколько же она была похотлива в тот момент!

Девушка открыла ротик и в него тут же брызнуло семя из мужского члена. Она дождалась, покуда семя не перестанет течь, сделала глоток и начала сосать опустошённый орган. Второй мужчина забился под ней, разряжаясь в её тело. Сперма не смогла уместиться внутри и выступила наружу. Ирьяна поднялась, снимаясь с его ещё кончающего члена и прижалась к окну, будто зная, что за ним кто – то есть. Её груди прижались к стеклу, а дыхание оставляло пар на его поверхности, в то время, как мужчины поменялись: под неё лог тот, кто наполнил её рот, а в её задницу (Ирьяна округлила губки в форме буквы «о», когда это происходило) вошёл второй. Теперь она прыгала на двух членах, жаркая, распалённая, облизывая стекло от похоти… (вдали шумели лопасти…)

Сейт при жал свой зудящий член к языку Ирьяны, будто не было никакой преграды. Их и разделяло несколько миллиметров! Его предэякулят размазывался по стеклу, оставляя разводы. А, он водил и водил членом, делая поступательные движения. Они оба грели стекло собой… Казалось, что макушка трётся о язычок, силясь проникнуть в открытый, жаркий и жадный рот. Глядя в безумные глаза подруги дочери, он спустил, щедро заливая спермой лицо за стеклом…

… Я открыл глаза. В интимном полумраке, царившем в камере, отчётливо выделялась массивная, пульсирующая головка моего члена. Орган был ненормально раздут. Он уже сочился, исторгая из себя вязкий предэякулят. Мои яички тоже стали крупнее и болезненнее. Повернув голову я увидел отдыхающую Николь. Девушка спала на спине, нервно. Её высокие груди поднимались, распределяясь по грудной клетке и чуть уходя в стороны. Соски затвердели и будто вспарывали воздух, при каждом вдохе. Мой член запульсировал сильнее, лишь от наблюдения за такой картиной! Спать далее было решительно нельзя! Я изловчился и сел. Мы и так спали урывками эти несколько дней Остальное время – тр@хались, будто кролики! Однако, от болезненного возбуждения не спасало даже это. Афродезиак поступал из местного мха постоянно, потому член и зудел от нестерпимой похоти. Я встал и подошёл к ржавой решётке, просунув орган между прутьями. Будить Николь не хотелось. Член легко вошёл в пространство её камеры и пульсировал там. Милая узница могла бы приласкать его. Мои же руки были связаны за спиной… Но интимные мышцы были уже натренированы. Они сами сжимались, вновь выталкивая наружу вязкие капли.

Вспомнились разом: ласковые ручки, обжимающие мой член, сахарные губки на его головке, влажное, всегда готовое принять его влагалище, тугая попка, мягкие, бархатные груди… Мой вставший орган дёрнулся, словно пропуская похоть через себя… И она брызнула наружу, тугими, белыми струйками! Сперма шлёпалась сгустками, покрывая камни пола, мхи, а может быть и долетая до ножек Николь. Головка члена оставалась болезненно крепкой, даже в это время.

- Даа… О, Высшие! Мой члееен… – простонал я, продолжая выстреливать в воздух струйки семени.

Этот мощный фонтан прекратился не сразу. Орган дёргался, запуская новые белые капли. Если сначала они были тяжёлые, комковатые, то потом стали более жидкими, тягучими, покуда мой орган не прекратил изливаться и не сник. Но даже так он не стал мягким и вялым, продолжая болезненно пульсировать. Я просто наблюдал за Николь, пока она не проснулась, потянулась, припала к моему «живительному крану», с причмокиванием доя его, покуда он вновь не кончил…

- Слушай, давай я развяжу тебе руки? – предложила Николь, - Ты даже подрочить себе так не сможешь! Не ровен час, твои яйца лопнут от избытка спермы…

- Ха – ха, - воспринял я шутку.

- Это не шутка, - отметила Николь, - Случаи были. Если вливать мужчине в глотку концентрированный сок этих мхов, его яички будут разбухать, несколько раз он мощно кончит, а потом, семя станет гуще, забьёт протоки и… Бум! С женщинами иная история. После концентрированного сока мхов, у них повышается лактация, непрерывно выделяется слюна и слизь… Если их поить, то они долго могут оставаться похотливыми игрушками в умелых руках, но от обилия желания, со временем наступает сумасшествие. Таких просто вмуровывают в стены или выгоняют наружу Лабиринта. От «зомби» они отличаются неуёмной похотью и поиском «жертвы».

- О Высшие, - округлил я глаза.

- Так развязать (чмок - чмок) или нет? – она игралась с моим членом, обхватывая макушку губками.

- Да… Но только ослабь, чтобы я мог снять путы при необходимости…

Во время раздачи обеда (спустив пару раз), мы придавались привычным уже развлечениям. Николь называла это – «тренировкой». Она пыталась научить меня спускать по желанию и прекращать процесс эякуляции силой мышц. Благо, проблем с возбуждением в условиях моего заточения не было. Сырая темница, конечно, мало походила на райские кущи… Но и до кромешных адских пустошей не дотягивала. Впрочем, наряду с регулярными радостями (проблем со сношением не возникало, как и с милыми женщинами, жаждущими того же), были и недостатки. Любой монотонный процесс можно превратить в пытку. Соитие – не исключение.

- Держись! – Николь двигала бёдрами, приближая мой, поглощённый её «киской» орган к оргазму.

- Не могу! – искренне отвечал я, пытаясь избежать неизбежного.

- Напряги мышцу так, будто хочешь… Ммм… Хочешь прекратить ссать! Канал перекроется и семя… Охх! Не выйдет наружу!

- Да… - я концентрировался, стараясь не чувствовать, как её тело поступательно двигается, вместе со мной, - Да… (кажется, я не чувствую, как моя головка и сам член массируются её мышцами) Даааа..! (семя мощным фонтаном бьёт куда – то внутрь Николь, но она не прекращает двигаться, покуда я не прекращу кончать и мой член вновь не затвердеет, лишь потом она снимается с моего пульсирующего органа).

- Далеко не так долго, как нужно! Минут пять, но не более! Тренируй выносливость, или...

- Ты слишком сладкая! – признался я.

- Это не так важно! – Николь возразила, но ей было приятно.

- Охх… Слушай… А это нормально, что я кончаю в тебя? – спросил я у насаживающейся на мой неутомимый член девушки.

- Хмм? – удивилась та, - В каком смысле «нормально»?

- Ну… - член блаженствовал во влажной неге, пульсируя внутри массирующей его щёлки, - Ты же можешь забеременеть…

- Похоже, что мох служит и контрацептивом… Или наша физиология изменилась… Тут тр@хаются все, но к появлению потомства это не ведёт… Такой вариант удобен, однако он не может не настораживать, согласись…

Николь ускорилась, активнее двигая бёдрами. Чавкающие звуки заполняли помещение, смешиваясь со стонами узников и чавкающими звуками «доярки». Я не сразу понял, что в какофонию вплелись и чьи – то шаги.

- Только посмотри на них! – грубоватый женский голос, - Самозабвенно е@утся!

- Даа! – второй голос был более нежным, чувственным, - Какой у него толстый х@й! Как он чавкает там… Ох! Погружается почти полностью! Моя м@нда уже влажная… Ммм, хочу его!

- Нам нужно его доставить, а не пользовать! – заметила более грубоватая.

- Даа, но… Можно же не сильно спешить? Доставить… Ммм… С опозданием?

- В самом деле, - согласилась первая, - Его всё равно скоро приговорят… Гранде затр@хает его до смерти… Или спихнёт к грибам… Или его отправят вниз…

- Ох… В Лес Семени? – уточнил первый голос, - Сколько там членов… Крепких, толстых, маленьких, больших, с кожицей и без…

- Это почти грибы, глупышка! Будешь на них скакать – свихнёшься! Споры…

Вскоре они появились пред нами. Я как раз вынул член из Николь и она надрачивала орган, представший перед охранницами (надзирательницами, тюремщицами) во всей свой красе. Они застыли. Обе девушки были не молоды. Но выглядели вполне себе так, что я пустил смазку только от взгляда на их тела. Одна – нежная, позвякивающая цепочками обладательница средних грудей и больших бёдер, со смазливым лицом и каштановыми волосами. Другая – бритая налысо, мускулистая, но с большими… Сиськами – иначе не скажешь и чуть грубым, но милым лицом.