Увы, но ни сил, ни времени ломать целку Дианы у меня уже не было. Заплатил я ей, правда, по прайсу как за слом, так как её вины в этом не было. Виновата во всём была Даша, моя дочь - распутница и совратительница отца!
Назад ехали молча, обе девушки сидели на заднем сиденье. В голове была звенящая пустота и лёгкость. Мыслей не было, да и думать ни о чём не хотелось. Я выебал родную дочь и кончил прямо в нее по её же требованию. Что самое ужасное - придётся принять этот состоявшийся факт как должное.
Первой я высадил Диану. Она, радостно прижав к груди сумочку с приличной суммой денег, не прощаясь рванула в свой подъезд, в свою квартиру на пятом этаже. Будто боялась, что кто-то отберёт эти деньги. Когда мы с дочерью подъехали к нашему дому, остановились и я уже собрался выходить, Даша вдруг заговорила:
— Па-ап...
Я промолчал. Мне было жутко и стыдно оставаться с дочерью наедине! Её рука легла мне на плечо и я похолодел от ужаса! А вдруг она всем расскажет!? Какой позор! Жена меня не простит, не поймёт! Да и никто другой не простит и не поймёт! Это же немыслимо в глазах общества, чтобы отец занимался сексом с родной, пусть и совершеннолетней и по её инициативе, дочерью! Я готов был провалиться сквозь землю от стыда!
— Нам надо поговорить...
Её слова были словно гвозди, тяжело и накрепко вбиваемые в крышку гроба моей совести и репутации!
— Да... Кхе-кхе!.. - прохрипел я в ответ.
— Я люблю тебя несмотря ни на что!..
Я немного успокоился от этих ласковых слов и задал волнующий моё сердце до самой глубины души вопрос:
— Как дочь?
Даша на секунду запнулась. Голос её дрожал. Я был уверен, что на глазах у неё слёзы. Конечно же, у неё тоже было нехорошо на душе.
— Не только.
— Как женщина? - дрожащим голосом спросил я. Слёзы то ли стыда, то ли страха, то ли радости потекли по моим щекам.
— Да-а-а-а!... - проревела дочь и убрала руку.
Я видел, как она скорчилась в рыданиях на кресле и решил, что, как настоящий отец, должен успокоить дочь. Вышел из машины и залез в неё сзади. Даша, нарядная, как Снегурочка, в белой курточке, красной юбке, белых колготках и белых сапожках свернулась клубочком и ревела, как маленький ребёнок. Она и есть мой любимый ребёнок! Моя нежненькая девочка, моя сладенькая доченька! О, как же хорошо нам было совсем недавно! И как совестно теперь!
Я приобнял её со спины по отцовски, без пошлостей, прижался лицом к затылку и стал шептать в ароматные темные волосы:
— Прости меня, солнышко... Прости, родная... Прости... Прости... Прости...
Но почему-то её дрожащее тело даже сквозь куртку пробуждало в глубине моей грязной душонки грязные намерения! И я не мог с этим ничего поделать, моя плоть между ног вновь начала просыпаться помимо моей воли!
Даша перестала плакать и повернулась ко мне лицом. Я убрал руки и она села ровно, смотря мне на ноги.
— Ты не виноват... Это я сама... Я тебя совратила...
— Нет...
— Да, не спорь!
Даша посмотрела мне в глаза. Слёзы уже начали сохнуть у неё на щеках, но глаза оставались красными. Боже, как моя доченька была прекрасна в этот момент! Мой член стоял колом!
— Это я во всём виновата! Я спланировала всё заранее!
— Но как?! - обомлел я от такого признания.
— В общем, я взломала твою переписку с Дианой.
У меня отвисла челюсть! Я хотел что-то воскликнуть, но дочь не дала мне.
Даша прислонилась нежным наманикюренным пальчиком к моим губам и продолжила исповедь:
— Помолчи, не перебивай! Я давно тебя люблю, как мужчину, сколько себя помню. Помнишь, с какими я мальчиками всегда дружила?
Я пожал плечами, так как не особенно обращал внимание на её друзей.
— Они все были похожи на тебя, но... - Даша глубоко вздохнула, - Но не ты... А теперь ты стал моим...
Руки дочери легли мне на плечи, а губы прикоснулись к губам нежно, но без страсти, как целуются возлюбленные, а не любовники. Мой стояк отчего-то стал спадать, а разум возвращаться.
— Я хочу тебя, - прошептала Даша мне в губы и положила руку на бугор между ног.
Но я решил, что надо всё хорошенько обдумать и не стоит спешить. В конце концов, Даша никуда от меня не денется, ведь мы одна семья!
— Нет. Не сейчас. Не будем спешить.
— Ты что, не любишь меня?!
— Люблю. Но надо разобраться во всём, подумать и не пороть горячку.
Даша отстранилась от меня и посмотрела в глаза. Во взгляде её чувствовалась смесь задумчивости, вожделения и любопытства. Она улыбнулась и кивнула.
— Хорошо, так и сделаем, - ответила дочь к моему облегчению.
Мы обнялись по семейному, привели лица, одежду и прически в божеский вид и пошли домой.
И уже на этаже, перед самой дверью квартиры, Даша вновь ошарашила меня:
— Знаешь, что?
— Что ещё? - спросил я с тревогой, открывая дверь.
— А ведь Анька тоже тебя любит. Молчит, но я точно знаю - любит и хочет!
Я молча открыл дверь и на ватных ногах вошёл в квартиру.
Эх, знала бы Дашка о том, как страстно я вылизывал буквально сегодня утром аппетитный солёный пирожок её младшей сестры! Интересно, она будет ревновать?
.....
Близился Новый Год.
В суете подготовки было не до душевных страданий. Жена, Танька, обожала отмечать этот праздник больше всех остальных. На время, которое она тратила, готовясь к нему, жена забывала о своей привычной лени и меланхолии и превращалась в настоящую магазинно-кухонную фурию! Тем более, что этот год мы намерены были встречать дома, с гостями. В походах по гипермаркетам мне некогда было поговорить как следует с дочерьми, женой и Дианой, обсудить всё и обдумать. Возможно, что к лучшему.
Каждый вечер я валился с ног, а утром вновь начиналась суета.
Даша вела себя, как ни в чём не бывало. Лишь иногда позволяла себе оголить перед отцом кусочек тела, задрав как бы случайно халат или засветив разрез маечки. Но никаких разговоров о прошедшем мы с ней не вели, как будто выжидая. Главное, что никто о нашей тайне, кроме Дианы, не знал. Да, тогда я ещё не догадывался, какой новогодний сюрприз они с Дашей мне приготовили!
Аня, проспавшись, слава Богу, ничего о том дне, когда мой наглый язык исследовал её влажные глубины, ничего не помнила. А я помнил. Когда она, одетая в домашнюю футболку и коротенькие шорты, полулежала в зале на диване и залипала в смартфоне, я невольно любовался её крутыми округлостями, плавными изгибами роскошного тела и вспоминал о том, как выглядит её сладкий пирожок между полных раскинутых ляжек. Я в такие минуты думал над словами Даши о том, что Анечка меня любит и хочет. Неужели это правда?! Я ведь тоже её люблю и хочу!
Слава Богу, жена ни сном, ни духом не ведала о творящихся вокруг неё страстях! Несмотря на кажущуюся меланхоличность Татьяны, я с содроганием сердца думал о том, какой будет скандал, если мои отношения с дочерьми вскроются!
Даша между тем серьёзно поговорила с сестрой насчёт её пьяной выходки и обе пришли к выводу, что ну их, этих мужиков, им и без них хорошо. Аня хоть и ходила теперь слегка приунылая, но никаких глупостей, вроде взять и напиться с горя, больше не совершала.
Наконец, наступил тот самый день, тридцать первое декабря.
Первым, уже в обед, в гости заявился, как обычно, младший брат жены, а заодно и мой шурин, Александр, или просто Шурик. Тридцатилетний разведённый мужчина, а по жизни - распиздяй, любитель выпить, ловелас и весельчак, каких свет не видывал. Красавчик, любимец Тани, наших дочерей, да и вообще женщин, но не мой. Уж слишком скользкая у него была репутация. Женился в семнадцать лет на почти тридцатилетней страшной бабище по залёту, спустя год сел на два года в колонию за угон, потом уехал на заработки на Юга, там опять ввязался в какие-то криминальные разборки из-за женщины, опять сел на год... Да много чего в его жизни ещё весёлого было. Но почти каждый Новый Год он встречал в гостях у старшей сестры. И вёл себя, кстати, вполне прилично. Возможно, это из-за моего хмурого лица и моих же железных кулаков. Особенно меня тревожили его взгляды в сторону близняшек. С каждым годом они становились всё более сильными, а в этот год им уже исполнилось восемнадцать! Ревность застилала мой взор! Не дай бог, тронет хоть одну из моих ангелочков!
Так что первым делом, как только Шурик переступил порог моего дома, я отправил его за хлебом, зеленью и особыми приправами, чтобы загрузить его подольше. Пусть поменьше мелькает у меня перед глазами.
Следующей гостьей, уже вечером, когда стемнело, оказалась старая подруга дочерей, девятнадцатилетняя Маша Соловьёва, в замужестве - Демурия. За тот год, что я её не видел, и без того пышногрудая и пышнозадая кареглазая смуглянка набрала ещё пышности. Но я знал, что это не из-за обжорства, а из-за "интересного положения" сроком примерно в шесть месяцев молодой яркой красотки. Ах, как блестели её чёрные цыганские глаза, когда я целовал её нежное, слегка пухленькие запястье! У хорошенькой пузатенькой дивчины чувствовался сексуальный темперамент!
Её муж Павел, высокий смазливый молодой блондин (несмотря на грузинские корни), явно приехал с женой для "галочки" и откровенно скучал. Было в нём что-то надменно-гейское, как и у любого смазливого "мажорика". Я заметил его липкий взгляд в мою сторону и понял, что парень не брезгует мальчиками. Я не гомофоб, но всё же натурал, так что - мимо, парнишка.
Вообще, молодые супруги вели себя по отношению друг к другу весьма холодно, как-будто были женаты не несколько месяцев, а много лет. Но когда Паша позвонил своему отцу по видеосвязи, то оба широко улыбались и показывали на камеру, как им хорошо вместе, и как весело проводят они время. Отец Паши, Серго Демурия, был мне знаком по делам бизнеса. Солидный человек, богатый и серьёзный, уже в годах, любящий единственного позднего сына и остро желающий внуков. Но у меня закралось подозрение, что брак Маши и Павлика фиктивный, ради богатств Пашиного отца, для прикрытия мужа - "полупокера". А то и чистого "покера". Я даже заподозрил, что беременна Маша не от мужа. Да и признаков ревности я ни от него, ни от неё не заметил.
