После гудящего улья школы, оказавшись в одиночестве аллей осеннего парка Петя испытывал смешанные чувства. Казалось, если выкинуть в эти подёрнутые свежим инеем кленовые листья портфель с учебниками, то болезненному блаженству не будет конца. У него всегда было так. Пока температура поднималась, тело ломало судорогами озноба и болела голова но, когда блестящая палочка ртутного термометра приближалась к тридцати-девяти, наступала приятная безмятежность, безразличие и душевный покой. Окружающий мир жил как будто в большом телевизоре где идёт какое то действие, доносятся звуки, но тебя это напрямую не касается. Можно просто созерцать, как древнегреческий мудрец Диоген, который предпочитал смотреть на мир из бочки, где жил, и внутренним голосом делать многозначительные выводы. Вот только ощущается слабость и ноги ватные, да ещё в ушах какой-то звон, а в остальном – жить можно.
Путь домой пролегал мимо до неузнаваемости осыпавшихся скульптур геройских пионеров, разбитых фонарей и живописно разломанных хулиганами скамеек. Парк и не успели отремонтировать в уходящем времени, а наступившем безвременьи 90-х уже и подавно, не отремонтируют никогда. В центре, где ранее был клуб, разместилось несколько коммерческих магазинов и видеосалон, в котором по вечерам показывали фильмы для взрослых, но на деле пускали всех, у кого есть деньги. Милицию сей факт никак не трогал. За полночь, когда последний сеанс заканчивался, к салону подъезжали братки в чёрных кожанках чтобы снять кассу.
Петя тоже много раз посещал это заведение и думал, что делал это хитро. Когда на предыдущий сеанс на тему «чьё Кунг-Фу лучше», с участием Брюса Ли, Чака Норриса или другой мордобой завершался, он оставался сидеть в зале. С таких «пассажиров», деньги за следующий сеанс собирали на месте, иногда подшучивая что фильм только для взрослых. Одновременно он, испытывая большое возбуждение и такой же большой стыд от того, что находится тут. Но украдкой поворачиваясь в туго набитом людьми, пропахшем потом и похотью тёмном зале, он всегда узнавал несколько лиц, порой удивляясь их присутствию.
Вот дядя Коля из соседнего подъезда, он всегда делал по утрам зарядку, занимался на турнике. У него есть жена тётя Люда – красивая женщина, на которую Петя порой заглядывался, несмотря на возраст. Чего не хватает этому мужчине, у которого двое сыновей? А вот Сашка Иванов из параллельного класса, смотрит не отрываясь, как зрелая итальянка осторожно и умело совращает пасынка, как бы невзначай засвечивая ему свои прелести, ласково воркует на своём мелодичном языке, гладя юнца по голове. Всё это происходит пока отец парня, седовласый итальянец, занят бизнесом. В прочем не только бизнесом. Он звонит супруге, что не приедет обедать и тут же раскладывает на столе молодую секретаршу и стягивая с неё трусики и втыкая свой смуглый баклажан в её упругое лоно. Sì! Sì!! Sì!!! Fallo a me capo! – кричит сочная итальянка. На фоне красивой музыки, слышаться телесные шлепки и экспрессивные возгласы совокупляющихся пар.
Умеют же снимать про красивую жизнь, черти! Из маленького моногородка, ненадолго переносишься в мир, где тёплое море, красивые занавески с бахромой, постели шириной с две комнаты в панельной хрущёвке. Где женщины дефилируют в волнующе обтягивающих фигуру платьях, и всегда готовы от этих платьев избавиться.
Ещё года три назад, ничего такого увидеть было нельзя, и за простую фотокарточку с порнографией могли посадить в тюрьму. А теперь, вот тебе, пожалуйста!
Искоса взглянув на здание, где помещался видеосалон, Петя поймал себя на мысли: «А сейчас, пошел бы я на сеанс, если были бы деньги?», и затруднился с ответом. Вроде и голова как мусорный бак, но увидеть голых тёток, всё равно хочется...
Погруженный в мысли он уже почти подошел к дому, и уже почти перед своим подъездом, заметил учительницу пения из 2-й школы, Наталью Николаевну. Он знал её, потому что та, иногда замещала учительницу в его школе и была крайне привлекательной женщиной. Дама приветливо махала рукой и улыбалась какому-то субъекту в чёрной кожаной куртке, наверняка бандиту, услужливо открывающего перед дамой двери чёрного «Мерседеса». Сцена эта, почему-то вызвала у него досаду.
– Хороша тётя Наташа, но не наша! – неожиданно заключил знакомый голос за Петиной спиной, выводя его из состояния созерцания, – Тебе тоже, нравятся мамочки постарше, а ботаник?
– Привет, Аскольд! – совсем не радостно ответил Петя, главному в их школе половому маньяку с редким именем, с которым он не общался целый месяц. Опять начнутся все эти похабные разговоры...
– Привет, Петруччо! Прогуливаешь что ли?
– Нет, заболел. С уроков отпустили.
– А я думал прогуливаешь, – с разочарованно прокомментировал Аскольд, – Ну да, грипп в городе. Ты лучше, это... отойди подальше. Не хватает только и мне от тебя заразится. А я вот, прогуливаю. Обидно прогулять три урока и в результате заполучить грипп!
– Quod vitari non potest! Чему быть, того не миновать! – глубокомысленно произнёс Петя.
– Не умничай! Я смотрю, ты залюбовался богиней хорового пения? Хороший выбор! Эта смелая юбка и сапоги, очень идут к этим сильным стройным ногам. А осанка какая, а походка? Смотри как вышагивает, кобылица! Уже далеко за тридцать, а такие смелые наряды носит. И не холодно ей? Мороз, а она в тонких чулках. Вот на что только не идут эти бабы, чтобы себя показать! Слышал всё пацаны в её школе, так и норовят ей под юбку заглянуть. Говорят неё там ядерный реактор! Чёрная дыра, куда всех мужиков кто взглянул, навсегда затягивает!
– Красивая женщина, – скромно заметил Петя, которого мама библиотекарь с детства учила культурной речи.
Аскольд или Асик, как звали его приятели, был парень совсем без комплексов и не стесняясь выкладывал свои бурные фантазии. Порой они заходили, ну уж очень далеко... Даже стыдно становилось слушать. Стыдно, но почему-то приятно. Когда он начинал рассказывать свои байки, героиней которых могла стать любая привлекательная девушка или женщина, около него собиралась целая толпа пацанов. Иногда в ходе рассказов, он не стеснялся демонстрировать ребятам эрегированный член, которым делал фрикции как будто занимается с женщиной этим самым делом. Короче, Петин приятель, был тем ещё кадром. Но за красочные рассказы, где быль плавно перетекала в фантастические выдумки, мальчишеским сообществом ему прощалось буквально всё.
– А знаешь что за мужик? – продолжал Аскольд, – Это Моня, бригадир Зареченских. Константин Монин. Раньше офицером-десантником был, а теперь в бандиты подался. Трахать училку повезёт сразу после уроков. Она теперь его любовница. Только что учила деток разумному, доброму, вечному, гаммы с ними распевала, а теперь ноги свои стройные перед бандитом раздвинет. Подарит ему, свою звизду пленительного счастья. О времена! О нравы! Но надо же бабе все эти шмотки на что-то покупать? – философски заключил Аскольд.
– А почему она не замужем?
– Да бес её знает... Она, понимаешь ли, женщина с трудной судьбой. Консерваторию закончила и муж у неё был, капитан дальнего плавания, и сын. Собирались они в Москву переезжать. Вот только связался сынок её с дурной компанией и попал на малолетку. Муж её почти сразу после суда бросил, обвинив в том что она сына распустила, пока он в загранку ходил. Такой вот он правильный капитан! Таких наверное только в загранку и отпускают чтобы не сбежали. Наталья Николаевна в наш город переехала чтобы поближе было к сыну в колонию на свидания ездить. Кстати он скоро с зоны выходит, будут с ней вдвоём в однокомнатной квартире жить. Деньги то у неё, тю-тю – всё на адвокатов для сына потрачено. Только на однокомнатку в нашем городе и хватило.
– Вот за бандита замуж и выходила бы!
– Да у Мони таких как она, не одна. Как начнет баба на мозги капать, так он ей от ворот поворот. Поматросил и бросил. Трахать в городе ещё осталось кого. Но про эту Наталью Николаевну есть другая интересная информация! На самом деле ей мальчики молодые и культурные нравятся. Типа тебя, Петя! Наверное, мечтала сын, у неё таким же будет, а они с дружками кого-то кокнули.
– А ты откуда знаешь?.. Придумал опять? – спросил Петя, поймав себя на том, что невольно, опять втягивается в маньячные обсуждения с Аскольдом. Но было уже поздно.
– Тут такая история... Ты Лёшку Ковалевского, который во 2-й школе учился знаешь? Он на два года старше нас, летом сразу после окончания школы в армию пошел. У него как у большинства пацанов голос не сломался, и он до выпускного класса в школьном хоре пел.
– Знаю его. И что между ними было что-то?
– А тот Лёшка, без матери с отцом жил. Тот то работе, то пьёт как свинья, жрать не готовил, за сыном не следил, только оплеухи ему регулярно выдавал. А тут эта самая Наталья Николаевна, заботу о нём стала проявлять. Начали их вместе часто видеть. То он её сумку с нотами после хоровых занятий несёт, то в магазине ей помогает с продуктами, а потом они к ней домой идут. Всем, кто интересовался, они рассказывали, что развитием Лёшиного вокала занимаются. Она к нему по-матерински относилась, обедом кормила, одежду чинила, по головке гладила. А Лёша, который без матери рос, к такому отношению тянулся. Так месяца три продолжалось...
– И, что дальше?
– А дальше, их отношения становились всё ближе, и ближе, и ближе... Сначала он стал её ноги усталые после работы массировать, потом они как бы невзначай обниматься стали, и до поцелуйчиков в щёчку дошло, но ничего такого до времени не было. Видно, в ней тоже борьба какая-то происходила. Так, вот, этот Лёшка, так в свою новую «маму» втюрился, что один раз попытался поцеловать её в губы, она его тогда оттолкнула. Поняла до чего между ним дойти может. Некоторое время между ними отношений не было.
