Я показал девочке на кровать, и она с готовностью и даже поспешностью улеглась и сама раздвинула ножки. Да, природа брала свое, и даже неопытна девственница схватывала все на лету.
Я невольно залюбовался. Маленькая нежная щелочка была приоткрыта, большие губки раскраснелись и раздвинулись, малые озорно выглядывали из влажной глубины...
Юля тоже была очарована этой картиной, причем, судя по действиям, куда больше меня: тихо простонав, она опустилась на колени и стала покрывать поцелуями гладкие ляжки, лобок с мягким пушком, и складки в окрестностях губ. Маша тоненько застонала, словно запела и, закрыв глаза, стала беспорядочно двигать руками: то хватала голову Юли, прижимая ее к своему влагалищу, то щипала свои соски, то собирала в складки простыню.
Я подполз к девочке, в которую уже почти был влюблен, и легко поцеловал. Она ответила мне, но по-детски, вытянутыми в трубочку губами. Бедная, она ведь и целовалась-то с мужчиной, видимо, впервые в жизни! В прямом смысле "нецелованная" девочка!
Положив одну руку ей на лоб, а вторую на грудь, я взялся за ее обучение. Момент был самый подходящий: мягкий член только набирался сил, лежать на животе было удобно.
Сначала она сопротивлялась, отворачивалась и выскальзывала, даже слегка отталкивала меня руками, но я был нежен и настойчив, и девочка постепенно ослабила протест и поддалась. Видимо, Юлин язык, обхаживающий ее щелочку, сделал свое дело: Маша вздохнула и чуть разомкнула губы, а мне ничего больше и не надо было, и я стал заталкивать язык ей в рот.
Через минуту мы уже полноценно сосались, мыча, пыхтя и задыхаясь. Моя ладонь тискала, мяла и гладила ее грудь, прекрасную твердую грудь юной девушки, которая составляла разительный контраст с той грудью, которую я ласкал часом ранее - несколько обрюзгшей, обмякшей и покрытой сетью пятнышек и кровеносных сосудов. Да, как ни привлекательна была Юлина грудь для своего вполне зрелого возраста, но такие девичьи бюсты мне нравятся куда больше. Поэтому, почувствовав некоторое пресыщение поцелуем, я перенес свой рот на эти восхитительные, еще не до конца оформившиеся, холмики. Я легко покусывал розовые детские сосочки, отчего Маша повизгивала и извивалась, я засасывал всю грудь, словно пытался ее проглотить, я вылизывал ее гладкую горячую поверхность, щекотал ее языком, а слева, из промежности, доносились возбуждающие влажные хлюпающие звуки.
Девочка продержалась гораздо дольше, чем в предыдущий раз, но и оргазм был куда сильнее. Она вопила во весь голос (хорошо, что родители не могли слышать) , дергалась и дрожала всем телом.
Мы с Юлей, тоже вспотевшие и уставшие, подняли бедную Машеньку на ноги и отправились в душ. Пока я терся мочалкой, Юля учила Машу правильно подмываться. Сцены, которые я при этом наблюдал, мужчине не часто (а мне - так никогда раньше) доводится видеть...
И тут случилось неожиданное. Маша вдруг побледнела и забормотала:
- Господи, что же я наделала-то? Прости, меня, грешную...
Прижимая к себе полотенце, она плакала и бормотала какую-то религиозную чепуху. Я осторожно вывел Юлю из ванной, откуда продолжали невнятно раздаваться всхлипывания.
- Так всегда бывает после потери девственности, - задумчиво сказала Юля, - раскаяние, сожаление, и все такое. Я, наверное, часа два ревела...
- Так она же...
- Знаю, знаю... Ну, для ее пуританского воспитания это ничем не хуже.
- Или не лучше, - сказал я, и мы оба заржали, зажимая рот, чтобы девочка не слышала.
- Везунчик ты, - сказала Юля, сев в кресло и попивая винцо, - я-то уеду, а ты будешь ее каждый вечер через балкон к себе таскать... Слушай, давай ты не будешь ее сразу пробивать, ладно? А то, чего доброго, руки на себя наложит.
Долго мы сидели так, полуголые, обмениваясь впечатлениями, пока из ванной не вышла, точнее, осторожно выползла, Маша - с распухшими глазами и растрепанными волосами. Привыкший к ее непривлекательной прическе - тщательно зализанным назад волосам, и бледному лицу, я невольно ей залюбовался - она, оказывается, была еще и красавицей! Как бы не влюбиться...
- Маша, ты просто умница. Садись, попей вина, - как ни в чем не бывало сказал я.
- Нет, спасибо, - прошептала она.
Она стояла, прижимая к груди большое полотенце, закрывавшее ее ноги чуть выше колен. Я понял, что с ней происходило - с одной стороны, она понимала, что совершила грех, и ей хотелось немедленно уйти, убежать, спрятаться, и потом долго вымаливать у бога прощения. С другой, она получила, видимо, самое большое удовольствие в своей короткой скучной жизни, и понимала, что сейчас получит еще. Происходила борьба разума и тела. Мы с Юлей должны были сделать все, чтобы тело победило.
- Вот, - сказал я Юле, - смотри, какая у меня красивая соседка.
- Да-а, - протянула она, пожирая ее глазами, - не оторвешься.
Девочка еще сильнее покраснела и опустила глаза. Хоть и дочь священника, а тоже женщина - от комплиментов тает. Первый шаг был сделан.
- Мне так хочется тебя поцеловать, Машенька, - тихо сказал я, вставая. При этом полотенце, которое просто лежало на моих коленях, упало, и взгляд девочки снова впился в мое голое достоинство.
Я мягко взял ее за плечи и легко поцеловал в щеку. Маша закрыла глаза и глубоко вздохнула. Все, она приняла решение и полностью отдалась нашей воле - соседа и совершенно незнакомой женщины.
Через минуту мы уже упоенно целовались взасос, одна рука Маши медленно ласкала мой член, другая гладила голову Юли, которая, стащив с девочки полотенце, щекотала языком ее грудь.
Еще через несколько минут, повинуясь командам опытной Юли, мы легли на пол треугольником. Юля наконец-то приникла губами к девственному органу Маши, которая сосала мой член, а я снова делал куннилинг Юле. Потом мы развернулись, и перед моими губами оказалось вожделенное Машино влагалище. Судя по чмокающим звукам и стонам Юли, Маша ласкала языком щель своей старшей подруги, которая страстно делала мне минет.
Мы все были на пределе сил, и на прощание нужно было организовать что-то запоминающееся. И тут Юля меня опять удивила. Попросив Машу лечь на спину, она разместила меня над ней. Наклонив голову, я видел, как Маша осторожно вновь взяла в рот мой член, а ее прекрасная грудь судорожно поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Но то, что сделала Юля, меня поразило. Пригнувшись и разведя руками Машины ноги как можно шире, она легко поцеловала ее в окрестности ее маленького ануса.
Машенька вынула изо рта мой член и завопила:
- Тетя Юля, что вы делаете?!
- Тихо, тихо, - прошептала Юля, - я знаю, что делаю. Тебе понравится, поверь мне. Лежи спокойно, соси и получай удовольствие.
Маша подумала немножечко, прошептала что-то (видно, опять просила у господа прощения) , и со вздохом снова взяла в рот.
То, что происходило в ее промежности, находилось в нескольких сантиметрах от моего лица. Я видел широко распахнутую девственную щелочку, из которой исходил аромат возбуждения. Ниже я видел маленькую, чистую и аккуратную дырочку в виде звездочки со множеством лучиков. И в эту дырочку аккуратно погружался острый язычок Юлии Владимировны. Сама она закрыла глаза и сладострастно стонала. Вряд ли это было нашей обычной игрой - похоже, она сама получала удовольствия ничуть не меньше, чем Маша!
Я знал, что некоторые женщины и даже мужчины обожают так ласкать своих любовниц. Я даже слышал, что некоторые женщины так ласкают своих любовников. Но сам я ни за что не согласился быть ни активной, ни пассивной стороной процесса. Не знаю почему, но какие-то барьеры в сексе для меня есть. И тут мне подумалось, что это ханжество и пуританство, которые я так осуждал в Машином отце, свойственно и мне. Если эта ласка нравится обеим сторонам, значит, так может и должно быть!
Юля была права - девочка постепенно заводилась, и я, точнее, мой член, это хорошо чувствовал. Сначала Маша стала тихо постанывать, ее сосущие движения стали неровными и неточными, член то и дело выскакивал из ее рта, и ей, даже с помощью рук, не сразу удавалось его вставить обратно. Я стал опасаться, что она его повредит, высвободил член и распрямился. Девочка тут же задрала ноги к потолку и развела их, как гимнастка на шпагате, придерживая руками. Промежность поднялась и раскрылась полностью. Юля, сев на корточки, стала помогать себе руками, буквально вгрызаясь в Машину попку! Никогда в жизни, ни позже, ни раньше, я не наблюдал такой соблазнительной сцены! Помимо моей воли я схватил свой член, покрытый Машиной слюной, и стал дрочить, как в далекой юности!
И все же Машенька кончила раньше меня. Сопровождалось это все теми же воплями, но также и новыми проявлениями - брызгами слюны и какой-то пляской святого Витта - девочку буквально колотило! Юля, потная, раскрасневшаяся, с прилипшими ко лбу волосами, распрямилась и, жадно глядя на извивающуюся любовницу, засунула руку себе в промежность. На меня она при этом даже не смотрела. К моему удивлению, ей хватило нескольких резких движений пальцами, чтобы обмякнуть и бессильно опуститься на колени.
... Потом мы долго мыли друг друга, обмениваясь совершенно искренними комплиментами. Маша сказала, что ей никогда в жизни не было так хорошо, и что ей жаль, что Юля уезжает.
- Ничего, - устало улыбнулась Юля, - зато ты сама будешь перелезатьс балкона на балкон.
Маша оделась и собиралась выйти, но я удержал ее. Только сейчас я подумал, что процедура перелезания хорошо видна с улицы, и если тогда свидетелем был кто-то из знакомых, он мог легко стукнуть отцу Иллариону - в нашем районе все знакомы, а чужим здесь делать нечего. Поэтому, прежде чем выпустить Машу, я осмотрел улицу. Все чисто, да и на часах почти полночь...
Когда Маша оказалась дома, мы долго целовались, перегнувшись через перила, и пожелали друг другу скорой встречи. А потом мы с Юлей, лежа голыми в постели (заниматься сексом не было никаких сил) , признались друг другу в любви к этой маленькой девочке, чью страсть мы так удачно разбудили...
