Вчера и Наилы и Ольги был день отдыха, а я готовилась. Пришлось напрячь знакомого мастера самодельщика. В подвале появился велосипед, закрепленный на раме и черная коробка. От велосипеда к коробке тянулись провода и от коробки к секс-машине.
Сегодня у моих девочек роман с электричеством.
Привела сонную Ольгу и оставила пока стоять, она как обычно была полностью голенькая, руки и ноги скованы.
Наилу подняла пинками и зафиксировала раком, легко подавив её сопротивление, установила и настроила секс-машину, чтобы, когда стальное дилдо входило, то касалось матки. Она при этом орала, и обзывала меня, как обычно.
Олю посадила на велосипед, на торчащий из сиденья стальной елдак, руки приковала к рулю, а босые ноги встегнула в педали, и зафиксировала стяжками. Оля не сопротивлялась.
"Итак! Оленька, будь умничкой, и по моей команде начинай крутить педали".
"Раз!"
Оля начала крутить педали. Когда на коробке зажглась зеленая лампа, показывающая, что Оля достигла нужной скорости, а я поставила совсем не мало 25 км/ч, я включила аппарат.
Наиля заорала так, что Оля сразу бросила крутить педали, и заорала уже сама.
"Ты вращаешь генератор, который пытает Наилю током! Как только скорость падает, ниже определенного уровня, ток будет пытать тебя! Так что давай старайся!"
Наиля продолжала орать и поносить меня! Оля периодически тоже начинала орать, когда замедлялась ниже нужной скорости, но быстро раскручивала педали обратно. Она была вся покрыта потом и дышала как загнанная лошадь. Своя рубашка оказалась ближе к телу и Оля крутила педали без оглядки на вопли несчастной Наили.
Через 10 минут Оля совсем выбилась из сил и стала всё чаще и чаще получать заряды. Её вопли звучали музыкой в моих ушах. Наиля уже не могла издавать членораздельных звуков и просто хрипела сорванным голосом.
Я решила добавить Оле острых ощущений, теперь каждый раз, когда Оля вскрикивала от удара током она еще получала плеткой по спине.
Наиля потеряла сознание. Я выключила машину, подошла, пощупала пульс. И убедилась, что она еще жива, и просто в глубокой отключке. Оля лежала на руле и тяжело дышала.
"Умница девочка, ты её убила! Каково это, ощущать себя убийцей?", ласково спросила я Олю, которая даже не могла мне ответить, настолько она была обессилена.
Я взяла с собой Олю, сковав ей руки и ноги, и мы пошли наверх. Она еле-еле плелась, повесив голову. Я оставила её в комнате, а сама спустилась вниз.
Тупая однообразно вопящая Наиля стала мне неинтересна. И я решила от неё избавиться. Она всё еще была в отключке, я выдернула дилдо, оно было горячим, а киска её была очень красной, похоже, что с током я слегка, или даже не слегка, переборщила. Я подошла к аппарату и убавила ток. На будущее. Наиля пребывала без сознания, всё время пока я упаковывала её в мешок и грузила её в багажник и всю дорогу до свалки. Я заплатила за въезд и просто выбросила её на гору свежего мусора, с обрыва метров в 15. Мне даже было не очень интересно, что с ней будет дальше. Выберется она, или её закопают живьем, когда будут засыпать мусор. Я постояла над обрывом и поехала домой.
Мы сидели за столом на кухне, пили вино. Я приняла душ и сидела в белом халате, Оленька была, как всегда, совершенно голая. Её ножки были прикованы к боковым планкам стула, руки были свободны. Смазливое личико было заплакано.
"Ты что-то хочешь мне сказать?", спросила я её.
"Что теперь со мной будет?", Оля заплакала. Я встала и подошла к ней, приобняла, погладила, поцеловала в лоб.
"Отпустить я теперь тебя не смогу. Завтра утром пойдешь в подвал кататься на велосипеде", я посмотрела ей в лицо и ангельски улыбнулась, "А сейчас, пойдем, буду тебя трахать."
Лицо Оли потухло, еще позавчера она питала надежду. Напрасную надежду.
Я повела её на свою кровать и долго насиловала страпоном. Потом отвела в комнату, заковала и заперла. Она не сопротивлялась.
***
Я разбудила Олю рано утром, дала ей полизать.
"Пойдем! Время зарядки!", мой голос был бодр и весел.
Она была вялой и плелась за мной еле-еле. Усадила её на велосипед и встегнула в педали. Крутила вяло, быстро устав, перестала крутить педали, сидела и кричала. Пришлось выключить машинку. Сняла, приковала цепью.
"Останешься здесь! И подумай о своем поведении, а то, следующий раз оставлю на велосипеде на весь день!", сказала я пребывая в ярости и выбежала из подвала.
Всё время на работе я была в ярости и она только росла. Когда я, наконец, вернулась и спустилась в подвал, я быстро расковала Олю, подвесила, и начала стегать плеткой, она кричала и извивалась, и это заставляло меня стегать еще сильнее. Ярость ушла, осталось чистое наслаждение. Когда я устала и опустилась на диван, тяжело дыша, я увидела, что тело Оли представляет собой кровавое месиво, его пересекали во всех направлениях кровавые рубцы, кровь стекала по её ногам и капала на пол, она была без сознания.
Пошла наверх, принесла ведро воды, облила Олю спереди и сзади. Оля пришла в себя и молча висела, по щекам текли слезы.
Сходила еще раз за тазиком с теплой водой и губкой. И заживляющим гелем. Вымыла её и нанесла гель.
"Спасибо", пошептала она.
Опустила, она сложилась как сломанная кукла, идти она не могла, дотащила до дивана и оставила там. Скованными оставила только ноги. Сходила еще раз за обезболивающим и горячим чаем. Уходя, погасила свет, оставляя её наедине с болью в темноте.
Поужинала, выпила вина и легла. Я не испытывала никакой жалости к Оле или каких либо угрызений совести. Я лежала и ласкала себя, жалея только о том, что Оля не может мне отлизать. Сладко кончила, и уснула.
***
Отлично выспавшись. Нанесла Оле визит. Смазала её раны гелем. Дала обезболивающее. Потом принесла завтрак и чашку чая. Сковала ей руки впереди. Погладила её по голове и поцеловала в лобик, перед тем как бежать на работу. Она была вся в слезах.
Вечером осмотрела её и снова смазала гелем. Рубцы подживали покрывшись коркой.
"Шрамы останутся", сказала я себе под нос. Оля услышала и заплакала.
"К-к-кому я буду нужна такаяяяя?!!", проговорила она сквозь слезы.
"Ну, что ты! Ты нужна мне! Я люблю тебя!", я снова её улыбнулась своей лучшей улыбкой. А про себя подумала: "Да, да, да! Люблю. Люблю мучать!!!"
На мои слова Оля отреагировала новой вспышкой напрасной надежды. Но уже не такой яркой, как когда я обещала её отпустить, и она промолчала. Что ж девочка учится.
Дала обезболивающее. И отвела наверх. Моё терпение уже было на исходе, очень хотелось её снова помучить. Руки и ноги так и были скованы. После легкого ужина, дала полизать и устроила долгую страпон-сессию на полчасика. Оставила на полу в спальне. Конечно, ей было больно пока я трахала её, зато мне было приятно.
Оля провела у меня ровно две недели. Она была почти сломлена морально и изранена физически. Я задумалась. Чего я хочу? Доломать игрушку? Или долечить и снова обращаться помягче, чтобы она снова начала надеяться, и только тогда, снова сокрушить её напрасную надежду, наверное, уже окончательно?
Конец?
