Она: Да: именно: отстегать по твоей попке: только вот если я девушка и получила 50, то ты как мужчина: должен получить не меньше 100. - Произнесла она с легкой ухмылкой и с блеском в глазах. - это будет очень больно, у меня рука тяжелая: я тебе не рассказывала: я уже порола: одного мальчишку: он меня безумно любил, я в принципе в него тоже была влюблена: я ему не позволяла, как тебе, лазить себе под юбку, а он это пытался. Один раз мне это надоело и я сказало что ухожу от него: он просил остаться: я сказала что я его тогда накажу: я выпорола его всего 20 раз: он ревел как девчонка уже после 10 ударов: ты не боишься так опозорится передомной: это все-таки в 5 раз больше: мммм? - Спросила она плотно прижавши его член между своих ягодок, продолжая свой восточный танец на нем сверху. Его руки потянулись к ее груди. Ее соски действительно торчали, безумно торчали.
Она: Нравится? - Спросила она, положа свои руки поверх его рук. - ну в общем знаешь, как хочешь: я точно намерена сегодня вытерпеть эту порку для тебя: все 50 ударов: тяжелым кожаным ремнем по своей попке: а ты: ты как хочешь: я завтра принесу ремень: или знаешь: ремень это все таки больше подходит для не послушных девочек: а насчет таких крепких мальчиков как ты, если уже пороть: то тонким ореховым прутиком: да это очень больно.
Он: Тебя им хоть раз пороли?
Она: Да пароли, прошлым летом на даче: причем не в доме, а на беседке: положивши грудью на стол и задравши мой тоненький сарафан до талии. Это первый раз когда мне при порке не сняли трусики. И хоть они были слишком условные что бы защитить от жгучих поцелуев орехового прута, но зато хоть как то прикрывали если не саму попку, то мою влажную киску, от малолетних мальчишек, которые пялились на меня из-за соседского кустарника. Но это не мешало им все остальное рассмотреть в малейших подробностях. Мне тогда было так стыдно, я кусала губы что бы не кричать, достойно лежать нагнутой над столом под розгой, что бы хоть в чем то остаться взрослой. Но при этом всем: я так возбудилась от одной мысли что они все видят, слышат мои стоны, видят как вздрагивает мое тело при каждом новом ударе, как вспухает новая алая полоса на уже сформировавшейся женской попке, что у меня текло по бедрам: и мне еще добавили горячих за похотливость. И малолетки слышали за что мне дали добавку, и сдавленно хихикали где то вдали за спиной.
Нууу? ... так что?: если хочешь я не буду завтра брать ремень, подготовишь для себя прутики, у вас тут много растет орешника в округе. Впрочем как хочешь:
Он провел ее до дома. Они опоздали ровно на 25 минут.
Он: Ладно я пойду, не хочу слышать как ты будешь вопить.
Она: К твоему сведенью, я уже взрослая девочка, и порку терплю молча: как бы мне не было больно. А сегодня так тем более, я сама принесу отчиму ремень, и порошу меня наказать за опоздание, по два удара за каждую минуту.
Они поцеловались, он еще раз опустил руку на ее упругую попку, слегка шлепнул, она ухмыльнулась, позвонила в дверь и скрылась. Он долго стоял под ее дверью и слушал: Но нечего не было слышно. Абсолютно нечего. Он ушел домой. И хоть он сомневался в правдивости сегодняшнего диалога про ремень и 50 ударов, это все равно его безумно возбуждало, и он чувствовал как что-то меняется в нем навсегда, он становится другим:
Наследующий день она сама пришла к нему домой все в том же наряде что и вчера. Они поцеловались, он опустил руки на ее попку, она слегка вздрогнула и с ее губ сорвался еле слышный стон.
Он: У тебя что до сих пор болит? - спросил он якобы в шутку, потому что был уверен что это все была выдумка.
Она улыбнулась, посмотрела ему прямо в глаза и начала целовать. А потом оторвавшись сказала: Меня выпороли час назад, вчера не было времени: хочешь посмотреть?
Он промолчал, смотря в ее карие глаза, которые блестели, даже скорее горели в предвкушении чего то особенного. Так прошло несколько долгих секунд. Она молча развернулась к нему спиной, и начала медленно тянуть свою короткую юбчонку вверх. Его взору медленно открывались ажурные края черных чулок. Затем верхняя часть бедер, и уже на них он увидел ярко красные, с фиолетовым оттенком в тех местах куда приходился кончик ремня, широкие отметены, с вспухшей кожей по краям. Затем край ее упругой попки, которая была просто багрового цвета, и наконец все ее полушария обтянутые тонкими стрингами, и разукрашенные сплошными полосками широкого ремня, которые часто сливались в одно вспухшее красно-багровое пятно. Его так завело то что он увидел, что он мгновенно почувствовал насколько ему тесно в его джинсах. Он заметил, что самая вспухшая и багровая часть ее попки была там, где она переходила в ее стройные сильные бедра. Он не удержался что б не прикоснутся к этому месту.
Она: уффффф... .
Он: Больно?
Она: Он всегда порет эту часть попки сильнее всего: говорит мол будешь вспоминать каждый раз когда будешь садиться.
Он присмотревшись увидел в нескольких местах четкие следы от пряжки.
Он: Я вижу ты промокла когда тебя пороли? - сказал он, ткнувши пальцем в одно из тех мест, где четким багрово-фиолетовым сияла пяти угольная звезда.
Она: Да: я еще некогда не была настолько мокрой во время порки: даже тогда на веранде на даче. Я все время думала про то что терплю эту порку ради тебя:
Он: Я тебя люблю.
Она: И я тебя. - и они слились в страстном поцелуи. Он прижимая ее горячею исполосованную попку к своему торчащему колу под обтягивающей тканью джинс, и она все также стоя к нему спиной с задранной до талии мини юбке и запрокинувши голову через плече назад:
Он: Я тут тоже кое что приготовил:
Она: Что?
Он: Вот посмотри: - и он показал на журнальный столик, где лежали тонкие и гибкие прутья орешника.
Она одернула юбку, повернулась к нему лицом, хитро улыбнулась и тут же поменялась в лице. Это был властный взгляд не толи мамы на нашкодившего ребенка, не толи опытной бизнес леди на нерадивого и зеленого менеджера.
Она: Ну что ж: непослушный мальчишка, девушку вашу выпороли, как непослушную школьницу, теперь ваша очередь: подставлять свою попку. И поскольку вы взрослый, то я надеюсь что вытерпите наказание по мужски: я кстати вчера, кроме стонов, не издала не единого звука: даже когда получала пряжку, я прокусила губу до крови но не закричала: сейчас посмотрим, на что способны вы молодой человек. Так и быть: раз это розга, ты не получишь сто: ты получишь 50, точно также как и я вчера. Теперь спусти джинсы, и ляг на подлокотник кресла: ты видел как я лежала вчера. Извольте принять туже позу молодой человек.
Он сделал все как она сказала. И уже лежа в нужной позе со спущенными джинсами до колен и с голым задом, он повернул голову и посмотрел на нее. Она была все также бесподобна: в туфлях на высокой шпильке, стройные сильные ножки обтянутые черными чулочками, черная обтягивающая мини юбка, белая шелковая блузка, он знал что на ней тоненькие стринги, такие же белоснежные как и ее блузка, он знал что у нее попка горит и ей очень больно. Она объединяла в себе два образа. С одной стороны перед ним стоит сексуальная не послушная выпускница с выпоротой попкой строгим отчимом. А с другой стороны сейчас это строгая и сексуальная молодая учительница, моложе его на 4 года, только что закончившая пед-институт, во всем этом наряде и с розгой в руке. И теперь уже он непослушный выпускник, которого сейчас будет сечь эта красивая девушка, которая даже моложе его самого, как непослушного мальчишку. Он не знал какой из двух образов его больше возбуждал, и у него еще некогда не было такой сильной эрекции. Ему казалось что если она хоть легонько прикоснется своими наманикюреными пальчиками, которые сейчас зжимали длильный и гибкий прут, к его торчащему колом члену, то его член просто разорвется от самого мощного оргазма в его жизни.
Он покорно протянул руки вперед и положил между ними голову, точно также как она делала это вчера перед ним. Он решил вытерпеть порку молча, как настоящий мужчина. Он знал что она этого хочет, что она этого ждет от него. Но уже к 10-той розге, начал стонать, а к 20-той просто кричал от боли: визжал как малолетний мальчишка, виляя исхлестанным задом из стороны в сторону. На 30-том ударе она сломала прут об его зад, и он не выдержавши схватился руками за попку.
Она: Встать!
Его член торчал колом. Лицо пылало алой краской, особенно щеки. Он не понимал почему ему так стыдно, ведь она уже не один раз видела его торчащий колом член, почему сейчас все по-другому?
Она: Протяни правую руку вперед. - Он сделал это. И розга тут же со свистом обожгла его ладонь. Он дернулся но промолчал.
Она: Теперь левую!: Меня точно также наказывают когда я хватаюсь руками за попку во время порки.
Она: Правую! - И так повторилось 10 раз с каждой рукой.
Она: Лечь! - И она продолжила безжалостно стегать его и без того уже весь вспухший от рубцов зад, который за короткую паузу лишь слегка успел отойти от порки и приобрел еще больше припухлости и чувствительности. Он больше не делал попыток прикрыть свой зад руками, но очень сильно вилял им и громко стонал после каждого удара. Она видела что он терпит из последних сил.
На 40-ковом ударе она остановилась: Ну вот, еще 10. Перестань визжать как девчонка, будь мужчиной: расслабь попку так будет легче.
Он сделал все как она сказала, но после первого же удара напряг снова и громко взвыл от боли. На 50-том ударе она сломала еще один прут об его истеганый зад. Отлежавшись минуту он встал, и хотел ее поцеловать. Хотя поцелуй это было лишь прилюдие, на самом деле он хотел ее просто разорвать своим торчащим колом, хотел вогнать его в ее девственную киску и смотреть как она будет биться в сладкой истоме в вперемешку с болью под его напором, как бы отыгравшись таким образом за перенесенный стыд и боль от порки. Но она отстранилась от него не дав себя поцеловать. Показала ему своим острым ноготком на угол и сказала: Я там между прочим сегодня после порки простояла голыми коленками на гречке целых пол часа: с голой красной попой, и красными от стыда щеками. Так как гречки у нас нету, ты просто постоишь там часик-другой на коленках голым выпоротым задом камне и своим торчком в угол! - Сказала она щелкнувши пальцами по самому кончику его члена. - И еще, когда я разрешу тебе выйти из угла, не смей камне преставать. Ты вел себя как мальчишка а не как мужчина, а я с выпоротыми мальчиками любовными ласками не занимаюсь: ровно через неделю, если конечно ты сам меня об этом попросишь, я высеку тебя повторно, и хочу увидеть перед собой мужчину. Если же и тогда ты будешь себя вести как малолетний мальчишка которого мама порет за двойку, а не как настоящий мужчина которого сечет его любимая, то мы подождем с ласками еще недельку и еще, и так до тех пор пока ты не станешь настоящим мужчиной, достойным сделать меня женщиной, и наказывать если я буду себя плохо вести.
Лирик 2009 г. liriky@mail.ru
