Леон открыл глаза. На белом потолке была отчетливая трещина, что изгибами шла к небольшой люстре. Но в какой-то момент одна трещина решила разойтись на три, огибая препятствие. Леон подумал, что эти трещины похожи на линию судьбы. И жизнь могла бы пойти иначе, сделав что-то по-другому или поступив по велению сердца. Спустя пару секунд Леон задумался над тем, где он.
Леон- мужчина пятидесяти лет- лежал на небольшой кровати с перевязанной головой. Он сразу понял, что находится в больнице. В просторной палате никого не было, напротив был шкафчик с неизвестными банками и склянками, слева стена с большим окном, справа пустое пространство и дверь. Палате явно требовался ремонт, но Леона это нисколько не смущало. Шла война. Япония все средства отдавала фронту и все внимание уделяла боевым действиям. А война шла тяжело, Леон давно не слышал об успехах армии Страны восходящего солнца.
Мужчина снял с себя порванную рубашку, оставшись в пыльных брюках. Видимо, ему перевязали голову и поспешили к другим больным. Леон привстал на кровати. Кружилась немного голова, побаливал затылок, чувствовались ушибы в спине и бедрах. Но чувствовал мужчина себя сносно. Он решил поскорее получить разрешение освободить койку для действительно нуждающихся и вернуться к своей работе. Ему нужно было подготовиться к завтрашней лекции в университете.
Но тут в палату вошла она. Молодая девушка в белом халате. Леон в своей жизни много повидал девушек. Но сейчас замер, как школьник. Халат будто нарочно подчеркивал сочное и восхитительное тело. Японки были весьма худосочными, а эта медсестра была одарена природой и в груди, и в попке, и в бедрах. Но дело было не в желании овладеть этим телом. Леон был очарован милым и светлым лицом девушки. Ее серо-голубые глаза дарили странное тепло в районе груди, а аккуратные губки в улыбке заставляли биться сердце чаще, чем нужно. Ее лицо имело интересную смесь- в его чертах угадывалось что-то азиатское и европейское одновременно. Леон вдруг подумал, что это ангел- на столько она была прекрасна. Что удивительно, ведь Леон всегда иронично относился к женской красоте с высоты своего опыта.
- Здравствуйте, профессор. Меня зовут Юко. Как вы?
Леон глуповато улыбался. Голос был чарующим.
- Профессор?
- А? Да… Все хорошо…
- Вам очень повезло, что вас заметили соседи. Эта дверь могла вас и прибить…
- Какая дверь?
- Вы не помните?
- Я помню, что выпил кофе, позавтракал. Было около восьми, я уже выходил, мне нужно было на встречу с профессором Якимото. А потом… Что-то случилось…- нахмурился Леон.
- Случился взрыв. Американцы, видимо, опять бомбили- говорила Юко, сев на стульчик рядом с кроватью- Взрывной волной вас вынесло на улицу вместе с дверью. Соседи вас увидели и помогли вас доставить сюда.
- Добрые люди… А что с моей квартирой?
- Не знаю, профессор. Сейчас там военные. Сами понимаете, сейчас никто ничего не знает. Бомбардировки каждый день.
- Да… Война- выдохнул Леон.
- Позвольте- девушка наклонилась над мужчиной, поправляя его повязку. Леон увидел, что бинт иногда проявлялся алым цветом. Значит, ушибся он до крови.
- У вас нежные руки, Юко…
- Спасибо… Хорошо, что вы жили на окраине. Говорят, в центре большой пожар…
Не один Леон был очарован собеседником. Юко никак не могла понять, почему судьба этого зрелого мужчины ей так важна. Это началось с первого взгляда, когда она увидела Леона без сознания с кровью, текшей от затылка по лбу и вниз по вискам. Волевое европейское лицо со строгими чертами, русые с проседью волосы без намеков на лысину, но с большим привлекательным лбом, украшенным морщинами. Юко видела тогда в Леоне мужественного и мудрого воина, хоть ясно было, что это гражданский и далекий от насилия человек. И сейчас девушка очаровывалась нежданным пациентом с новой силой. Поэтому искала повод говорить с Леоном о чем угодно.
- Почему я тут один в палате?- вдруг спросил Леон, прервав неловкое молчание.
- Лазарет на севере принимает большинство раненных. Но их все меньше…
- Раненных меньше, погибших все больше…- выдохнул Леон, посмотрев в безмятежное летнее небо через окно.
- Может, вам принести чай?
- Да, если можно, Юко…
Девушка тут же поспешила выйти из палаты, а Леон нервно заерзал на больничной койке. Юко произвела на опытного мужчину такое странное впечатление, что даже стало страшно. Леон осознал, что был близок к тому, чтобы обнять девушку. Мужчина был далеко не ловелас, чтобы охмурять медсестер. У него и в мыслях подобного не было. Но странное пьянящее желание шло откуда-то из души, в которую профессор не особо и верил. Леон захотел поскорее покинуть больницу и вернуться к своим делам. Мужчина встал. В этот момент вернулась Юко. Она поставила кружку на столик рядом с кроватью.
- Юко, я, наверное, должен идти…
- Куда?
- Я вполне хорошо себя чувствую, я…
- Вы не можете просто уйти…
- Почему?
- Вы…
- Юко…
Леон не выдержал. Он обнял девушку за талию и прижал себе. К его удивлению, Юко в этот же момент обняла мужчину за шею. И они синхронно соприкоснулись губами. Они целовались со всей страстью пылких любовников. Никогда Юко не допускала подобного. Никогда Леон не позволял себе такого. Они целовались, удивляясь самим себе. Они ничего не знали друг о друге. Еще утром никто из них не мучался одиночеством и недостатком любовных ласк. У обоих были важные дела. Шла война. Но сейчас ничто, пожалуй, не могло остановить этих двух, что срывались в пропасть.
Леон ощущал пожар в груди. И этот пожар с диким рвением охватывал все тело. Мужчина никогда не чувствовал такую жажду. Юко пробуждала в нем огненное желание. Руки сжимали попку девушку, скользили по спине, затем в нетерпении заворачивали подмышками к аппетитной груди. Леон неаккуратно расстегивал халат, освобождая торчащие молодые соски.
Юко никто и никогда не назвал бы легкомысленной девкой. В ее жизни были пара парней, с которыми был и секс, и романтика, и верность. Конечно, было много ухажёров. Но Юко, даже выпивая сакэ, твердо давала понять, что существуют границы. А сейчас девушка уже стонала в поцелуе, позволяя зрелому мужчине всё. Именно ему можно было всё. Пока он разбирался с ее халатом, она расправлялась с его брюками и трусами. Нежные пальчики охватили торчащий член. Никогда Юко не позволяла затуманить свой разум своим желаниям. Но сейчас она испытывала жгучую необходимость чувствовать этого мужчину. Именно его.
- Юко… Мы…
- Леон… Да…
- Да… Но мы… Нам…
- Я знаю…
- Это всё…
- Да… Нет…
Они пытались сформулировать. Они пытались вернуть власть над разумом. Но получались лишь обрывки фраз, пока руки со страстью и нежностью изучали друг друга. Оба знали, что дверь не заперта. Их могли застать. Но не было воли прерваться даже ради нескольких шагов к двери.
Леон давно, а может, и никогда так не желал женщину. Пожалуй, даже свою жену. Прекрасная Юко легла на кровать, он тут же лишил ее белоснежных трусиков и первым делом стал целовать ее лобок, покрытый короткими волосками. Затем губы и язык скользнули ниже, к заветной киске. Леон буквально пил Юко. Девушка заметно обильно текла, напаивая мужчину своими любовными соками. Юко даже занервничала, подумав, что описалась. Никогда она так не текла. И никогда ее туда не целовали. Никогда язык не касался ее клитора. Никогда в нее не входил язык. Леон был не большим мастером, но знания основ и невероятное желание помогали достичь желаемого. Юко задирала ножки, что стали трястись, полные бедра заботливо скользили по щекам мужчины. Медсестра закрывала себе рот, получая яркий оргазм. Девушка кончала, ощущая как все ее тело получает мощный заряд энергии. Ей не хотелось отдыхать, не хотелось получать. Ей хотелось отдавать. Дарить наслаждение мужчине.
- Леон…
- Юко…
Раздвинув шире ножки, Леон, наконец, вошел членом в красавицу. Он смотрел на алые щечки, на волосы на вспотевшем лбу, в ее глаза. Чарующие глаза. О да, в этих глазах он находил и сексуальность, и нежность, и робость, и страсть, и любовь. Леон сжимал влажную грудь, но любовался именно милым лицом. Лицом, которое он хотел видеть всегда. Всю жизнь. И Юко смотрела на него так же. Девушка гладила по щеке мужчину, вела ладонью по его зрелому торсу, позволяя твердому члену вонзаться все глубже и глубже.
Леон никогда так не занимался сексом. Да, была любовь, он никогда не спал с девушками и женщинами без чувств. Но секс от части все-таки механическая штука. А сейчас Леон вкладывал в каждое свое движение все высокое и душевное, что было в нем. Каждым движением, каждым толчком он выражал все светлые чувства. И Юко отвечала взаимностью. Ее киска плотно сжимала член, не желая выпускать, при этом смазывая и обволакивая соками. Член скользил в узкой щели, и Леон буквально рычал, учащая темп. Юко и Леон могли поклясться, что ничего лучшего в их жизни не было никогда.
Чай остывал. Больничная койка скрипела, маскируя стоны Юко, что кусала подушку. Затем стоны заглушал очередной поцелуй. И снова ритмичные движения, шлепки и хлопки, причмокивания.
- Я никогда…
- Да… И я… Никогда…
- Боже…
- Любимый…
Член вторгался до упора, киска возбужденно хлюпала. Все шло к развязке. Леон сжал обеими руками трясущиеся сочные груди и прикусил губу. Он стал яростно двигаться, не желая останавливаться. Юко поддержала своего мужчину, схватившись за плечи Леона. Они старались смотреть друг другу в глаза, но от избытка чувств зажмуривались. Леон задрожал, пока Юко выгибалась в спине. Так она еще никогда не выгибалась. Мужчина обильно кончал, сливаясь в оргазме с любимой девушкой. Капля пота падала с его носа на ее грудь, стекая дальше на впалый живот…
