— Пап. Ты со мной помоешься. А Оля с отцом. И предупреждаю, никакой ебли. Успеем ещё. - сказала Мария, остановив машину напротив дома в Ивановке, где мы жили.
Девушки достали из салона пакеты с продуктами и поставили их на стол во дворе под старой яблоней. Туда же Витёк водрузил две бутылки водки, а оставшиеся три отнес в дом. Напиваться мы не собирались, а две бутылки водки под хорошую закуску на четверых, да на свежем воздухе в самый раз. Оля пошла в дом вслед за отцом и забрала с собой блок " Честера ", оставив на столе пачку.
— Маш. Ты не видела случайно клизму. Она на подоконнике лежала. - Оля открыла окно и, высунув голову наружу, вопросительно смотрела на подругу.
— Нет, не видела. Да и на какой ляд она мне сдалась, твоя клизма. Я в жопу не ебусь, сама знаешь. Посмотри, может на печке лежит. - ответила подруге Маша, стоя возле стола и выкладывая из пакетов купленные в райцентре продукты, вареную колбасу, сыр, буженину, рыбные и мясные консервы, селедку в банках кусочками, хлеб и бутылки с минеральной водой. Закуска не ахти какая, но для нас после ежедневных макарон она была царской.
— Пап. Ты голову сома и хвост из машины забери и отнеси ее в дом в подпол. Да, крапивой обложи. Сегодня некогда. А завтра я из нее знатную уху сварганю. Картошки молодой накопаем на огороде, лук зелёный, укроп, огурчики. Все же свое есть и покупать ничего не нужно. - сказала мне дочь, закончив выкладывать из пакетов продукты на стол, а я пошёл к машине за остатками сома, они лежали в багажнике, и я про них забыл, и если бы не Маша, голова с хвостом так бы остались лежать в машине, с большей долей вероятности протухнуть за ночь.
— Вот, нашла. Она и вправду на печке лежала с обратной стороны. А я ее обыскалась. Для тебя ведь, братик, стараюсь. Раз твоя дочь не дает мне презервативы, в таком случае я на свою щелку замок повешу. Но открою другую дырку. Мне туда тоже приятно, и я хочу от этого кончить. - Оля вышла из дома, держа в руке резиновую грушу, которую наши жены с Витьком использовали для гигиены.
Моя мать Света любила анал и чистила свою сраку перед сексом с помощью клизмы. Но это было давно, когда мы с Витей ещё ебли наших матерей и жен. А потом эта груша долгое время лежала на подоконнике без дела. Однажды я даже хотел ее выкинуть или убрать подальше с глаз долой. Но теперь я был рад, что не выкинул столь нужный предмет для женского здоровья. Оля, как и моя мать, толстожопая заведующая " мясным" магазином Светлана Петровна, любила анал, и девушке было необходимо перед сексом ставить клизму в попу и хорошенько её чистить.
Витькина дочь помахала у меня перед глазами резиновой грушей, словно дразня, и пошла по тропинке в сад, где находилась кабина летнего душа, а чуть поодаль возле забора стояла деревянная уборная. Девушка так и не надела на себя трусики, и из одежды на ней был по прежнему надет сверху белый короткий топ, в котором выпирали её большие груди, а вот внизу она была полностью голой. В деревне, кроме нас, никто не жил, и подсматривать за нами было некому. И сейчас Оля шла по тропинке сада, а ягодицы её пухлой белой попы тёрлись на ходу друг об дружку, вызывая стойкое желание ебать эту молодую блядь в жопу.
— Она меня здорово выручает. Я в попку никому не даю. Мне больно в нее. А Оля за меня отдувается. - пояснила Маша, смотря в след шедшей по тропинке подруге, с которой вместе не только росли и учились в институте, но и занимались проституцией в тайне от всех.
— Дядь Вить. Анаша у тебя ещё осталась? После водки неплохо бы твоей " травкой " догнаться. От нее и оргазм яркий бывает. - спросила Мария у вышедшего из дома Витька.
Мой кореш разделся до трусов и нёс в руках полотенце и банные принадлежности, мочалку, мыло и флакон с шампунем.
— На раз только, Маша. Сегодня мы курнём, а на завтра уже не хватит. За " шмалью" нужно будет в Москву ехать. Но до Москвы и обратно необходимо полный бак бензина заправлять. И на расходы деньги нужны. Мой друг, у которого я анашу брал бесплатно, вряд ли ее мне отдаст. - ответил моей дочери Витёк, останавливаясь возле стола и смотря в глубь сада, где его дочь Оля, сверкая голой жопой, выскочила из душевой кабины и помчалась по тропинке в уборную.
— Клизма сработала. Полетела в туалет срать. - пояснила нам Маша, зная, что после клизмы нужно обязательно сходить в туалет по большому.
— Да не переживай, дядь, Вить. Прорвёмся. Главное, на сегодня твоей " травки" хватит. А завтра что-нибудь придумаем. Иди, мой свою дочь. Но не вздумайте в душе трахаться. Этим в доме после ужина займёмся. - предупредила моего кореша Мария, и ее голос стал строгим, точь в точь как у ее матери Жанны.
— Да какой там трахаться, Маша. У меня разве домкрат в члене стоит. Как никак, под сорок лет уже. И мне, как и твоему отцу, нужно время для того, чтобы восстановиться. Я иду мыться. А сексом можно и вечером заняться. - ответил моей дочке Витёк и пошёл по тропинке в глубь сада мыть свою дочь и мыться самому.
Витёк побаивался Марию инстинктивно, так как она была дочерью его матери, злой Жанны Владимировны. А та лупила его ремнем, считай, до восьмого класса.
— А ты не стой столбом, папа Костя. Давай, нарезай хлеб, открывай консервы, помоги мне стол накрыть. Мы помоемся и сразу сядем ужинать на улице, пока светло. Я за тарелками в дом пошла. - отдала указание мне дочь, а сама, виляя на ходу пухленькой попкой в шортах, направилась в дом за посудой.
А я, глядя со спины на идущую Машу, подивился ее грациозности и умению себя подать. И у меня появилась горечь в душе от того, что моя дочь, умная и красивая девушка, продает себя за деньги всем желающим. И среди её клиентов могут быть и старики, и психически больные люди. Но в тоже время я понимал, что будь Мария и Ольга нормальными девушками, то мне и Витьку ничего бы с ними не светило. Разве что дрочить на их трусики, да и то, если удастся их добыть.
— Нарезал. Молодец. Пока они моются, мы с тобой стол накроем, папа. - Маша вышла из дома с тарелками в одной руке и с большим банным полотенцем на плече, и из одежды на ней были только белые узкие трусики, больше похожие на плавки, а грудь открыта, и ее стоячие колом сисечки дерзко смотрели на меня спелыми тёмно-коричневыми сосками.
При виде полуголой дочери у меня зашевелился член в штанах, и это произошло произвольно, несмотря на то, что я уже видел голую Марию и не только любовался ее обнаженной красотой, но и натирал девушке членом стенки влагалища.
Заметив мой восхищенный взгляд на ее голую грудь, дочь усмехнулась и, не говоря мне ни слова, поставила тарелки на стол и, положив полотенец на лавку, закурила сигарету. И принялась как ни в чем не бывало с голой грудью сервировать стол, раскладывая по тарелкам хлеб, колбасу, сыр и другие закуски, которые я нарезал ножом на разделочной доске на краю стола.
— Помылись. Садитесь за стол, но без нас не начинайте. Мы помоемся и тогда вместе будем ужинать. - предупредила Маша вышедших из душа Витька и Ольгу.
Отец и дочь подошли к столу без одежды, голые и уселись на лавку возле стола, тут же потянулись к сигаретам, пачка "Честера" и " Союз - Аполлон " лежали на столе и поверх них зажигалка.
— За это не беспокойся, Мария. Мы что, с голодного краю. Конечно, вас подождём. Идите мойтесь, там воды ещё полбака осталось. - ответил строгой девушке Витёк, давая огня своей дочке.
Ольга сидела на лавке, бесстыдно раздвинув ляжки, выставив на обозрение свой чёрный лобок. Но само влагалище у девушки не было видно, так как она была " сиповкой" и пизда у неё находилась ближе к жопе, и она как раз на ней сидела. Витькина дочь затянулась сигаретным дымом и, выпуская его из своих пухлых губ, подмигнула мне шальным глазом, словно намекая, что сегодня вечером и ночью её попка будет полностью в нашем с Витей распоряжении.
И от этого у меня поднялось настроение. Не очень было по кайфу прерывать половой акт и вытаскивать член из влагалищ девчонок для того, чтобы кончить. Гораздо приятнее ебать их и спускать им внутрь, не вынимая члена. И сегодня Оля такую возможность нам предоставит. А очко у Витькиной дочки такое же сочное и приятное, как у моей мамы Светы. Мне нравилось раньше засаживать матери в задний проход, и теперь ее дочь пошла по стопам своей бляди мамаши.
— Я что, так и буду мыться в трусах? - зло спросила у меня Мария, зайдя со мной в кабинку летнего душа и встав под лейку, ждала, когда я сниму с нее трусы. Эта молодая блядь поленилась сама снять с себя нижнее белье и ждала, что это сделает ее отец.
— Я сейчас дочка. Не злись, Маша. - ответил я девушке, снимая с нее трусики.
