Четверг обещал быть ясным, но ноябрьское солнце уже совсем не грело. Таня ежилась, стоя посреди лестничной клетки подъезда, скрестив ноги и плотно прижав согнутые в локтях руки к телу. Было холодно. Тем не менее, Таня старалась не спешить, медленно растягивая единственную сигарету, выданную ей Госпожой.
После вчерашних событий что-то в их отношениях изменилось. Таня не могла точно сформулировать, что именно. То, что еще пару дней назад казалось ей извращенной и увлекательной игрой, теперь становилось чем-то…. настоящим? Таня готова была поклясться, что это не только ее домыслы. К тому же теперь в поведении Госпожи стало заметно подобие нежности. Или, возможно, это все-таки она научилась видеть за пытками, болью и издевательствами проявления своеобразной заботы у этой женщины?
* * *
Сегодня утром, подавая завтрак, Таня внезапно почувствовала прилив смелости и попросила у Госпожи разрешения покурить.
— По-моему, я выразилась недвусмысленно, — холодно ответила Госпожа, — мои шлюхи не курят.
— Госпожа, простите за наглость. Накажите меня за эту просьбу так, как сочтете нужным. Но разрешите мне выкурить хотя бы одну сигарету. Ваша Таня не курит. Но курит Миша…
— Хуесос-Миша?
— Да, хуесос-Миша курит. Он вам не нравится…
— Он мне сейчас просто не нужен. Не решай за меня, как я к нему отношусь.
— Простите, Госпожа. Но все равно, я очень сильно хочу выкурить хотя бы одну сигарету. Пожалуйста.
Таня опустилась на колени и стала целовать кончики пальцев Госпожи. Сейчас она уже чувствовала в этом органичную потребность. Неловкости не было, только желание показать, что ее просьба не является проявлением дерзости. Тон Госпожи слегка потеплел:
— Допустим, Таня, я разрешу. Какое наказание для себя ты можешь предложить в обмен на одну сигарету?
— Выпорите меня.
— Скучно. И я не планировала пороть тебя сегодня.
— Больно трахните меня чем-нибудь.
— Мы говорим о наказании или поощрении, шлюха?
— Облейте мои яйца кипятком.
Госпожа недовольно поморщилась:
— Тебе эту историю Лиза рассказала? Сейчас мысль о таком совсем не возбуждает.
Таня на минуту задумалась, пытаясь взвесить собственные возможности и спектр ожиданий Госпожи. Наконец, ее осенило:
— Госпожа, я знаю, как вы меня накажете. Вам должно понравиться…
* * *
Таня выкурила сигарету до половины. Она прислушалась к своим ощущениям. После оргазма от страпона Госпожи и того, что было дальше, Таню как будто накрыло прозрачным, герметичным куполом: внешние звуки долетали до нее с секундной задержкой, а тело наполняло спокойствие и расслабленность. За последние сутки она ни разу не подумала о себе в мужском роде. Однако член/клитор между ее ног никуда не исчез, и мысли об обнаженных бедрах Госпожи, когда она готовилась войти в нее сзади, по-прежнему вызывали сильнейшее возбуждение. Это противоречие не укладывалось в голове.
В подъезде и правда было холодно до дрожи. Голая Таня стояла посреди лестницы, в ошейнике, запертая поясом верности и с вибрирующей пробкой в заднице, пытаясь одновременно, и разобраться в своих мыслях, и не пропустить случайного соседа, который мог бы застать ее в таком виде. Госпожа разрешила Тане выкурить одну сигарету, но и тут не отказала себе в удовольствии дополнительного унижения: «Сигарету ты себе выторговала, шлюха. Поздравляю, можешь перекурить. Но только не в моей квартире. Если так сильно хочется, выходи в подъезд… Какая еще одежда тебе нужна? Для текущей сучки ты выглядишь вполне прилично. Достаточно посмотреть на твой ошейник и закованный клитор, чтобы понять, кто ты есть на самом деле и как тебя надо использовать. Ну что, идешь на свой перекур или передумала?», — и Госпожа распахнула перед Таней входную дверь, не разрешив даже надеть маску, как в прошлый раз.
Таня медленно огляделась по сторонам. На кирпичной стене слева можно было различить фразу, выцарапанную гвоздем: «God save Queen». Какой-то неизвестный «редактор» черным маркером зачеркнул слово «God», а в слово «save» добавил «l». В итоге получилось: «slave Queen». Этот внезапный символизм вывел Таню из ступора. Она опустила руку и потерла саднящие бедра, вся внутренняя поверхность которых была покрыта бурыми кровоподтеками.
* * *
Первое, о чем подумала Таня, проснувшись вчера после анального оргазма: «Сегодня точно не будет порки». Естественно, она ошибалась. Госпожа, видя, что Таня очнулась, подошла и села рядом, с чувством собственника погладив Таню по недавно оттраханной попе. Она переоделась, латексное боди сменил красно-бурый спортивный костюм в обтяжку. Таню немного удивил взгляд, с которым Госпожа смотрела на нее: в нем чувствовались ожидание и интерес.
— Как чувствует себя моя анальная шлюха? — наконец, спросила Госпожа.
Таня ответила со всей искренностью:
— Госпожа, Ваша шлюха Таня счастлива и искренне сожалеет обо всем сказанном. Вы королева. Мне очень повезло оказаться рядом с Вами.
— Хорошо, что ты это поняла, — Госпожа улыбнулась. — Из-за твоих глупых выходок мне пришлось изменить весь сценарий. Я не хотела трахать тебя как минимум до пятницы. Но ты все делаешь неправильно. Полнейшая дилетантка. И знаешь что? Неожиданно мне это нравится.
— Госпожа, я Вас…
Госпожа не дала Тане закончить, ощутимо шлепнув ее по попе, давая понять, что время для рефлексии закончилось. Она встала, развела согнутые ноги Тани, заставляя перекатиться на спину, и медленно провела по нежной коже внутренней поверхности бедер:
— Вот тут я тебя еще не порола, — произнесла Госпожа. — Что же, время для физических упражнений. Перестели запачканное твоими выделениями белье, сними все, кроме ошейника и браслетов, они мне еще нужны. Раз все идет не по плану, продолжим наши эмоциональные качели. Не знаю, как тебе, а мне это сейчас просто необходимо!
Когда Таня зашла в фитнес-зал, Госпожа стояла перед раскрытым железным шкафом, взвешивая в руках два флоггера с одинаково длинными, узкими хвостами. Она посмотрела на Таню и указала на уже знакомую по дневным упражнениям скамью:
— Подними спинку в положение полулежа и располагайся.
Пока Таня возилась со скамьей, Госпожа, наконец, определилась с флоггером. Выбор пал на восьмихвостую плеть с удлиненной рукоятью и небольшим балансировочным кожаным узлом.
— Госпожа, я все приготовила, — Таня впервые за то время, что она провела в гостях у Госпожи, ждала продолжения с нетерпением. Она понимала, что будет больно. Но боль же не главное?
— Ты приготовила, но далеко не все. Ложись на скамью.
Госпожа достала из шкафа несколько небольших висячих замков. Подошла к Тане, завела ее руки назад и приковала их к кольцам на железной распорке, подпиравшей спинку скамьи. Потом прошла в угол зала и отодвинула портьеру, за которой обнаружилась длинная цепь, закрепленная кольцом к потолочной перекладине. Госпожа заставила Таню вытянуть левую ногу вверх и пристегнула ее к одному из сегментов цепи. Затем протянула такую же цепь из другого угла и закрепила правую ногу. Таня почти повисла, растянутая на двух цепях. Соскользнуть с тяжелой скамьи ей не давали только скованные и болезненно вывернутые назад руки. Ее клитор, закованный в пояс верности и ослабший после недавнего оргазма, безвольно болтался между ног.
Госпожа почти закончила приготовления. Снова подойдя к шкафу, она взяла с одной из дальних полок метроном, установила грузик на маятнике в предельно верхнее положение и запустила прибор. Метроном мерно затикал с периодичностью примерно раз в полторы секунды.
Потом она вышла на несколько минут и вернулась, держа в руках спортивную фляжку и большое банное полотенце, которое она накинула на танину промежность.
— Госпожа, мне считать удары? — несмотря на свою беспомощность и болезненно вывернутые руки, Таня вдруг захотела принять деятельное участие в собственной порке.
— Сейчас в этом нет смысла.
Госпожа, медленно вращая в руках флоггер, сосредоточенно разминала кисти, предплечья и плечи. Мерный темп ударов метронома гипнотизировал.
— Госпожа…
— Помолчи, Таня. Лучше сосредоточься на своих ощущениях. По ходу порки я буду иногда задавать тебе вопросы. Отвечай быстро и односложно.
Сказав это, Госпожа нанесла первый разогревающий удар. По телу Тани прокатилась волна приятной дрожи. Она вдруг вспомнила слова Госпожи: «Тебе нравится порка. Это может быть не очевидно для тебя...». Похоже, Таня начинала понимать суть этих слов.
Между тем Госпожа увеличила силу ударов. Они сыпались с одинаковой периодичностью соразмерно ударам метронома. Примерно раз в три секунды: один тик — удар, один тик — замах, один тик — удар, один тик — замах, один тик — удар, один тик — замах. Хвосты флоггера лишь слегка обжигали кожу бедер. Таня постаралась максимально расслабить нижнюю часть тела. Хлопки от равномерных ударов, перемежающихся тиканьем метронома, вгоняли в транс.
— Как тебя зовут, шлюха? — Спросила Госпожа через какое-то время, не сбавляя темп ударов.
— Таня, — слова как будто были сказаны кем-то другим.
Постепенно удары, сила которых оставалась неизменной, стали ощущаться больнее. Таня пожалела, что не стала считать удары хотя бы про себя. Теперь следить за временем было невозможно, все была слишком однообразно: тик — хлопок от удара флоггера, тик — хлопок, тик — хлопок…. Тане с трудом удавалось не напрягать бедра в перерывах между хлопками. Обжигающая боль медленно расползалась по телу, не оставляя места ни для чего другого.
