Женечка всегда была трусихой. Папа про нее говорил «последняя в огонь, но первая с водой в трусах», намекая на то, что Женька даже в кружок танцев с детства отказывалась ходить, мотивируя это тем, что не хочет пораниться.
Ну и еще на тот случай, когда она обмочилась в уже не нежном возрасте тринадцати лет.
Женька в ответ только злорадно думала, что папка-то не знает, насколько его присказка близка к другой правде — правде, которую она изо всех сил старалась скрыть. Трусы у нее частенько бывали на мокром месте. Просто Женечка была озабоченной. Она сама так себя иногда и называла. Ну а как еще назвать деваху, которая чуть что лезет ладошкой к своему пельменю?
Женя дрочила… ну, постоянно. С самого детства. Она делала это в начальных классах, прямо на уроке — сначала пальчиками, а когда поняла, что учительница может поймать — то приноровилась садиться на угол или край стула и терзать себя движениями взад-вперед. В средних и старших классах она то и дело отпрашивалась в туалет, из-за чего ее дразнили «ссыкухой», а родители (по настоянию учителей) то и дело таскали к нефрологу проверять почки. На деле-то она, конечно, запиралась в кабинке и снова мастурбировала.