"Сон разума порождает чудовищ. Пробуждение чувств изгоняет чудовищ."
Книга Апокрифов, 24: 8.
Часть 1. Мечта.
К восьмому классу школы у меня были случайные сексуальные эксперименты, о которых я рассказывал ранее. Но с некоторого момента события стали развиваться неожиданно и бурно. Началось с того, что мне приснился странный полумистический сон: меня собираются распинать на кресте, стою в окружении вроде бы знакомых мне людей, гвоздики какие-то несоразмерно маленькие, мне немного страшно, но одновременно и приятно, я полностью голый и у меня эрекция. Запомнилось все отчетливо, хотя сны обычно быстро забываю. Вот после этого проснулось мое второе "я" , активное, изобретательное и энергичное. С этого момента по порядку: учился я так- сяк, в основном из-за лени, а вот однокласснику Виталику не везло: несмотря на старания, отметки были не ахти какие. Ну, вот есть такие неудачливые люди. Я стал с ним общаться, сначала без всякой задней мысли, и даже посочувствовал: отец пару раз выпорол беднягу.
- А давай будем помогать друг другу уроки учить, и за плохие оценки наказывать один другого- неожиданно предложил я.
- Как наказывать? - удивился Виталик.
- Чтобы стыдно было. Лучше от меня наказание, чем порка от отца. Наказания будут за отметки ниже четверки.
- Ладно- с такими железными аргументами Виталик согласился.
Через пару дней (как кстати!) я получаю "тройку" , учились в тот год во вторую смену, темно, после уроков детвора быстро разбегается. Предлагаю Виталику заскочить в туалет. Перегородки в туалете есть, дверей в кабинках нет.
- Придумал мне наказание? - спрашиваю как бы невзначай.
- Неет... - растерялся Виталик.
- Ну так и быть, на первый раз сам себе придумаю - вздыхаю я, а внутри растекается приятное предчувствие.
Становлюсь в кабинку спиной к нему, расстегиваю пиджачок, рубашку, ремень на брюках и приспускаю их вместе с трусами. Прячу член между ног, распахиваю все спереди и поворачиваюсь к Виталику. Я знаю, что он видит: мои голые грудь, живот и лобок.
Виталик с круглыми глазами отшатывается от меня и ударяется о противоположную стенку. А я спокойно поворачиваюсь, застегиваюсь и выхожу из кабинки.
- Ты... что? - выдавливает из себя Виталик.
Нельзя все обращать в шутку, нужно идти до конца.
- Мы же договорились, чтобы было стыдно- серьезно отвечаю- или когда тебя пороли, не так стыдно было?
- стыдно... еще и больно... - мямлит он.
- Ну тогда пошли домой.
Вот таким было начало. В принципе, особо я не рисковал: если бы зашел кто посторонний, просто повернулся бы, со спины-то я одетый. А ежели Виталик с перепугу родителям заложит, так скажу, что поправлял одежду, а он за мной подсматривал. Но неприятностей не было, как я и рассчитывал.
А сейчас отступление.
Я пошел учиться в художественную школу, рисовал и в самом деле неплохо. Родителей все устраивало: другие дети дерзят, пытаются характер показать, а я всегда занятый, то учусь, то рисую. А еще их устраивало то, что в худшколе девочек много было. Меня привлекала одна, Лера, шатенка с зелено- серыми глазами, довольно симпатичная, но депрессивная и замкнутая. Во всяком случае, в распространенных среди девочек- подростков соревнованиях за звание первой красавицы не участвовала. И я стал внешне незаметно, но постоянно наблюдать за ней. Женщины это всегда чувствуют, радар у них где-то вмонтирован, что ли. Через полтора месяца она перешла в атаку: проходя мимо, посмотрела мою работу и скорчила пренебрежительную рожицу. Охохо! Я невинно и без обиды поинтересовался, можно ли посмотреть ее рисунки.
Посмотрел, восхитился мастерством и спросил, рисует ли что-то для себя. Вот тут она и смутилась. Я предложил ее проводить и поговорить, а рисунки можно и после посмотреть. Она рассказывала о жизни и смерти, а я о ритуалах и жертвоприношениях (знал я о них мало, подробности пришлось придумывать тут же, на ходу) . Так мы и подружились, видно, ей до смерти надоело одиночество. Я дождался, пока чуть-чуть потеплело, наступил март, и после урока в худшколе, утром, пройти для испытания по старому кладбищу, оно давно уже было в черте города. И вот мы прошли через калитку по тающему снегу. ПОРА- молния сверкнула в мозгу.
- Я хочу себя хочу по-настоящему испытать, чтобы было страшно- говорю тихо и загадочно.
- Как? - мяукнула Лера.
- свяжи мне руки- говорю- достаю отрезок бельевой веревки, сумку вешаю через голову, и завожу руки назад.
Лера послушно завязывает мне сзади какой-то девчачий бантик на руках. Мы идем по пустым аллеям, у нее горят глаза. Мне, по правде, становится жутковато, и что у нее там в голове? Что ни говори, женщины- страшные существа. Но бояться уже некогда. Бантик я мог бы и сам развязать, но прошу Леру.
- Что ты почувствовал? - шепотом, хотя вокруг никого, спрашивает она.
- вот это все проникло в меня -обвожу рукой круг и таким же таинственным шепотом отвечаю- попробуй это сама.
Лера колеблется. Насчет кладбищ мама ее не инструктировала, и через полминуты с чистой совестью соглашается. Я беру ее вещи, связываю за спиной тонкие запястья не туго, но и не вырвется. Мы идем дальше по аллее, Лера обрушивает на меня поток слов.
За пять минут я узнал о ней больше, чем за все предыдущее время знакомства. Пора ее развязывать, что и делаю. Растираю ей запястья и отдаю вещи.
- Не больно было? -спрашиваю.
- Нет- глаза у нее светятся. Но что-то ее начинает смущать.
- Мы ведь на эскизы ходили в город, натуру искали- уверенно и громко говорю я. - Пошли, провожу до дома.
После этого мы стали друзьями. Лера обо мне своим родителям рассказала, я- о ней своим. Все родители были рады и счастливы, дети растут, пора с противоположным полом общаться, и общие интересы есть- искусство.
А сейчас вернемся к Виталику. Понятно, через пару дней и он схлопотал "тройку". После уроков он смотрел на меня, как кролик на удава. Я решил не перегибать палку, с напускным равнодушием предложил идти домой. Как только мы вышли из школы, и взял у него портфель и связал ему руки за спиной. Было довольно темно, да и кто обращает внимание на подростков.
- Вот это твое наказание- объяснил я, и повел его переулками. Пару раз люди встречались, но Виталику казалось, что весь город на него смотрит из окон. Я провел его два квартала, развязал и сказал, что теперь будем заниматься вместе у меня дома. Утром у меня родители на работу уходили, а у Виталика была еще и старшая сестра, видно, тоже на нем отыгрывалась.
Как ни странно, учиться мы к этому времени стали лучше, о чем классная руководительница не преминула сообщить родителям. А я своим сказал, что будем готовиться к урокам вместе. В общем, следующую "тройку" я уже получил специально.
Утром пришел Виталик, через полчаса учебы я как бы вспоминаю: - а наказание? Назначь мне наказание!
- Ну... не знаю... ну... как в прошлый раз - выдавливает из себя Виталик.
Хорошо, но теперь должно быть стыднее- вздыхаю я.
Быстро снимаю с себя все, становлюсь перед ним на колени, прячу член между ног и складываю руки над головой. Виталик уже не отшатывается. Он смотрит широко раскрытыми глазами и тяжело дышит. Я его понимаю: дома его затюкали, а здесь перед ним на коленях стоит обнаженный мальчик. Наступает неловкая тишина.
- Ты мне разрешаешь одеться? - покорно спрашиваю.
- Да- я чутко улавливаю сожаление в его голосе.
После этого как ни в чем ни бывало продолжаю учебу.
Плохие оценки у нас действительно стали редкостью, но "тройку" Виталик таки схлопотал. Я как бы не обратил на это внимание, но сказал Виталику, чтобы пришел пораньше ко мне. Мы позанимались, я внимательно следил за ним. Страх у него был, но это был приятный страх.
- Хорошо, а сейчас прими наказание- громко сказал я- разденься до трусов.
Это его почему-то успокоило. Виталик аккуратно сложил все на стуле и стоял передо мной в одних трусах.
- Ты знаешь, что делает мужчина с женщиной? -мой голос звучал тише- сейчас покажу.
Я уложил его на спину на ковре, завел ему руки за голову и приказал так лежать, но придерживал их своей рукой. Другой рукой стал гладить тело Виталика - бока, живот, ноги, рассказывая, что так гладят женщину. Он тяжело дышал, в трусах бугром встал набухший член. Когда я стал целовать соски, Виталик тихонько застонал. Я тут же стянул с него трусы и приказал лечь как женщина, с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами. И резко положил руку ему на промежность. Виталик тоненько вскрикнул и сжал колени. Я резким движением раздвинул их и стал его мастурбировать. Опыт у меня был, так что Виталик скоро дергался в судорогах, а сперма капала на его живот.
Скоро вымытый и одетый Виталик сидел рядом и учил уроки. Я выдержал паузу и сказал:
- ну, учимся мы теперь хорошо, в наказаниях нет необходимости.
Виталик покраснел и напрягся, на лице отразилось мучительное сожаление: неужели это все?
- Но для закрепления будем продолжать наказывать, мы придумаем как: по жребию или по очереди- продолжил я примирительно.
Виталик смутился еще больше, но с облегчением кивнул: - конечно, будем продолжать.
Я в этом и не сомневался.
С Лерой мы общались доверительно, как друзья, я специально тянул время, пока потеплеет. В апреле она сама стала говорить, как ей понравилась наша прогулка по кладбищу. Да, женщины всегда говорят одно, а подразумевают другое. Мне это место совсем не нравилось, но еще хотя бы раз пойти придется.
- А мы пойдем еще раз- сказал я твердым голосом- заодно и натуру поищем, лето скоро.
